— Дядь Вить, — обратился я, не думая о том, что рядом Катя, она уже всё равно в курсе, что я именно так к нему обращаюсь. — Поехали лучше к нам, у нас переночуешь.

— Думаешь, настолько всё плохо? — насторожился он.

— Этот человек способен на многое, если не на всё. Если он подставился под нож, чтобы меня проверить, то он ни перед чем не остановится на пути к своей цели. Или к цели своего босса.

— Наверное ты прав, — задумчиво произнёс старик. — Но ведь невозможно прятаться постоянно.

— Постоянно невозможно, — кивнул я. — Но я не думаю, что это надолго, родители готовят документы и доказательства, чтобы закрыть князя Баженова и всю его команду. На Тимофея тоже управа найдётся, его в покое не оставят. Как минимум пойдёт соучастником преступлений, связанных с распространением и навязыванием запрещённых амулетов.

— Хорошо, но сначала мне всё-таки надо попасть домой, — неохотно согласился старик. Надо живность покормить и забрать кое-что ценное.

— Не его? — намекнул я на амулет.

— Я же говорил, что спрятал его не дома, там совсем другое.

— Тогда я отправлю Катю домой, а сам пойду с вами, — твёрдо сказал я.

— Саш, успокойся, в ближайшее время мне ничего не угрожает, а ночевать я буду у вас. Езжайте с сестрой домой, я подъеду чуть позже.

— Почему вы сопротивляетесь? — удивился я. — Я просто за вас переживаю и не хочу отпускать одного.

— Не обижайся, Саш, просто так надо, — он от души улыбнулся и похлопал меня по плечу, благодаря таким образом за заботу. — У всех есть свои секретики. Обещаю тебе, что надолго не задержусь. Вызывай такси и езжайте.

— Не нравится мне это, дядь Вить, — не отставал я от него.

— Да успокойся, всё нормально, — снова улыбнулся он, но было видно, что от моей настойчивости он испытывает дискомфорт.

— Ладно, хорошо, договорились, — вынужден был я согласиться. Придержу свою заботу, раз она причиняет ему неудобства. — Держите телефон под рукой и звоните при любых сомнениях.

— Вот и договорились, — с облегчением вздохнул Виктор Сергеевич. — Езжайте, а я до дома прогуляюсь пешком. Тут не особо далеко и мне нужно время, чтобы подумать.

Я воспользовался приложением в телефоне и через пять минут перед нами остановился автомобиль с символикой такси. Дядя Витя посадил нас в машину и помахал рукой. Его выражение лица, когда машина уже отъехала, мне очень не понравилось. Словно какая-то обречённость и тоска. Мы проехали три квартала, когда я сказал водителю остановиться.

— Кать, позвони, когда будешь дома, — сказал я сестре и вышел.

Не хочу я оставлять Панкратова одного. Не хочу и не буду. Где-то внутри танцевал червячок, демонстрируя своими па, что я сейчас как никогда должен быть рядом со своим наставником. Я поймал другую машину и попросил меня подвезти к кварталу, где жил Виктор Сергеевич, с другой стороны. Встану где-нибудь незаметно, чтобы видеть вход в подъезд, а когда он выйдет на улицу, мы поедем к нам домой вместе, а там пусть возмущается и негодует, если хочет, мне уже будет всё равно. Главное — убедиться, что он в безопасности.

По моим расчётам, он должен подойти к парадной минут через десять, а я успею купить себе кофе по пути. В ту самую пекарню я не пошёл, дядя Витя может туда зайти.

Успел вовремя, видел, как он вошёл, оглянувшись по сторонам, но меня не увидел. Дальше время тянулось как жвачка. У меня уже всё внутри переворачивалось, и я с трудом боролся, чтобы не пойти вслед за ним, но я смог себя пересилить и оставался на своём наблюдательном посту. Хорошо было бы взять ещё кофе, но я не могу себе позволить отлучиться ни на минуту. Уже начинало темнеть, зажглись фонари на набережной Мойки, перед глазами всё уже сливалось воедино, когда двери парадной распахнулись и оттуда спешно ретировались трое. Те самые трое. Они осмотрелись, потом запрыгнули в подъехавший из-за угла автомобиль и тот резко дал по газам. А я стремглав полетел в сторону дома, сердце выскакивало из груди. И нечего даже думать, с дядей Витей случилось что-то плохое. Господи, хоть бы он был жив!

Я взлетел по лестнице на второй этаж, дверь в квартиру была приоткрыта. Они точно вышли от него. Дядю Витю я нашёл в библиотеке, лежащего ничком в луже собственной крови. Осторожно перевернул его на спину, он ещё был жив, но очень слаб.

— Саша? — пролепетал он, еле шевеля языком. — Ты всё-таки не уехал?

— Да куда ж я уеду без вас? — с упрёком спросил я, а у самого затуманился взгляд. Этот человек за короткое время стал для меня очень дорогим. — Я же предлагал пойти вместе!

— И лежали бы тут вместе, — хмыкнул он и застонал от боли, схватившись слабеющей рукой за правый бок. Похоже ему всадили нож в печень, чтобы умирал медленно от кровотечения.

— Уберите руку, — настойчиво приказал я. Кровотечение надо срочно остановить.

— Вряд ли уже ты мне поможешь, — пробормотал он, но руку убрал. — Саш, ты же запомнил то место?

— То место? — переспросил я, приложив ладонь к ране и прицельно направив тонкие потоки магической энергии по ходу раневого канала. И тут меня озарило, он говорил запомнить это место, когда мы сидели на скамейке в Таврическом саду. Значит он спрятал амулет под той самой туей. А я даже не заметил тогда, чтобы почва рядом с деревцем была повреждена, замаскировано было идеально, не подкопаешься. — Да, я запомнил.

Кровотечение быстро остановилось, но он уже потерял слишком много. Я увидел его застывший взгляд, дыхание остановилось, а вслед за ним пропал и пульс.

— А вот хрен ты угадал, дядя Витя! Я тебя никуда не отпускал! — отчаянно выкрикнул я, словно он должен был меня услышать. Возможно всё ещё слышал.

Реанимацию мне приходилось делать на дежурствах много раз, процесс дошёл до автоматизма. Пятнадцать нажатий, потом глубокий вдох, потом повторить. Сейчас бы ему капельницу поставить во все вены одновременно, чтобы восстановить объём циркулирующей крови, но под рукой ничего нет. Минут пять, не меньше, я продолжал бороться за его жизнь, когда наконец приложив ухо к груди услышал сердцебиение. Он резко вдохнул и закашлялся.

— То-то же, а то хотел он меня оставить тут одного! — выпалил я и устало улыбнулся. Первым делом вернул руку на область раны и продолжил воздействие, направленное на заживление.

Дядя Витя дышал ровно, но лицо оставалось мертвенно бледным. Это уже не страшно, главное, что живой. Когда рана немного подзатянулась, я вызвал скорую помощь и полицию. Потом позвонил отцу. Наверное, с него надо было начать. Скорая приехала первой.