С боем отгоняла мысль о том, что завтра эта круговерть повторится, а потом снова и снова будет повторяться… Хватит. Я привыкну, и они привыкнут! А потом вернется Вульф, и будет легче.

Ближе к одиннадцати утра один за другим ко мне и Клауде стали подходить гости и нахваливать стряпню. Кто-то заказал вторую порцию, кто-то даже с собой набрал пирожков, которые мы с Клаудой успели наготовить, когда нас подменили Генри с Шенриеттой, а ворчащие старики, сомневающиеся в том, что здесь можно теперь будет нормально поесть, и вовсе вычистили тарелки до последней крошки.

А как мне помогал брат!

Как только малыш проснулся и с большим аппетитом навернул завтрак, то тут же включился в общее дело — и приносил что-то, и подавал, кому-то отвечал на вопросы, а к концу дня… нашёл себе подружку!

Светловолосая девочка Алиса была дочкой ткача — одного из самых добропорядочных гостей в нашем заведении за сегодншний день. Алиса была такого же возраста, как и мой братец, и они мгновенно подружились, пока её отец и дед обедали в трактире и решали какие-то вопросы по сырью, продажам и деталям своего ткацкого дела.

Всё шло хорошо! И завершился мой первый день в роли хозяйки трактира «У старого дуба» просто замечательно! Укладываясь в большую кровать и закрывая глаза, я улыбалась — всё получилось, я смогла! Я знаю, что делать дальше и куда держать курс!

Пусть я выдохлась почти полностью, а от усталости отваливались руки и ноги, а ещё ломало всё тело и кружилась голова — я была готова продолжать работать, не покладая рук!

И за первым трудовым днём в трактире последовал второй такой же, наполненный трудом и хлопотами, а за ним и следующий — и хорошо, ведь я готова была покорять вершину в таком же темпе, идя на износ!

Но…

Поздним утром четвертого дня всё изменилось.

Зал трактира был полон. Я же, протирая прилавок, раздумывала, что пора бы нам поскорее пополнить запасы муки и сахара: сладкие пироги по утрам теперь расходились с безумной скоростью, обогнав даже молочные омлеты и овсяные каши с орехами…

Дверь трактира нагло хлопнула. Гости как-то напряженно примолкли, а я подняла взгляд на посетителей.

Трое мужчин в богато расшитых накидках с чистыми лицами, руками в перстнях и с сумками из кожи. У одного горка свитков в руках, у другого коробочка с чернильница и перьями.

Все лощеные и надменного вида. Особенно тот, что посередине: высокий, с очень светлыми волосами, убранными в длинный хвост и презрительно поджатыми губами. Цепкий взгляд его янтарных глаз прошёлся от одного края зала до другого, а потом устремился прямо на меня.

Честно говоря, душа моя ушла в пятки. Я проглотила появившийся в горле ком, и внутренне сразу одернула себя — так, не сдавать позиции!

Не знаю, кто это, но они в моём трактире, а здесь я устанавливаю порядок!

— Хозяйка Анна, это они!… — испуганно прошептала Шенри, отступая к полкам со склянками. — Ой-ой, надо Генри позвать, а то как же вы здесь одна!…

Девушка развернулась и побежала в сторону кухню, чтобы позвать помощь.

Я снова повернулась к посетителям, распрямила плечи и вздернула подбородок.

Мужчины подошли к прилавку и вцепились в меня высокомерными взглядами.

— Так-так-так… — презрительно усмехнулся главный. — Уже и новую чернь нанял, а…

— А говорит денег не хватает им вперёд платить, — просипел тот, что держал чернильницы.

Я обомлела от наглости этих трёх горделивых индюков, и тут же начал закипать.

— Что вы вообще…

— Нам нужен старик Вульф! — рявкнул главный, обрывая меня на полуслове. — Иди и приведи его мне, служанка, он должен заплатить налоги!

Руки машинально сжались в кулаки, кровь закипела, а от возмущения перехватило дыхание.

— Во-первых, я не служанка, — процедила я холодно. — Во-вторых, господина Вульфа вы здесь не найдёте — он уехал, а в-третьих, я за него!

— Что? Ты⁈ — Брови незнакомца взлетеле на лоб, он уставился на меня, как и две его шестёрки.

Они загоготали, и их смех был ужасающе унизительным. Если бы я не призвала остатки своего самоконтроля, то точно бы бросилась на этого самодовольного индюка и побила бы его!

— Значит этот наглый старикашка сбежал! Не заплатил повышенный налог за полгода вперёд и усвистел! — резко сменив смех на ярость, заявил главный индюк. — Но его хибару это не спасёт! Ты… Девчонка. Делай, что хочешь, но налог должен быть уплачен!

— Да, — жеманно улыбаясь пропел держатель чернильниц. — А то придется тебе, девчонка, отрабатывать!

Эти три гада заухмылялись. Особенно сальные искорки мелькнули во взгляде главного налоговика.

— И вообще… На местную грязную и смрадную простолюдинку ты как-то не похожа, пигалица, — пробормотал он задумчиво. — Уж больно внешность у тебя разнеженная…

— Да как вы вообще со мной разговариваете⁈

Гневно треснула кулаком по прилавку так сильно и громко, что сложенные в стопку свитки у одного из индюков посыпались на пол.

— Ах ты подлюка! — завопил носильщик свитков тоненьким голоском. — Это же свитки из мягкой бумаги особой выделки!…

— Вот и забирайте свои свитки и убирайтесь к черту отсюда!

— Хоязйка Анна! — послышалось со стороны кухни. — Хозяйка Анна, Генри уже идёт… Ой…

Шенриетта, запыхавшись, вылетела из кухни к прилавку и застыла на месте, тяжело дыша. Три гада мгновенно уставились на неё, и лица их снова скривились от презрения.

— Значит так, чернь, моё имя Эдриан Лас Летти — я старший налоговый инспектор! — задрав нос, высокомерно возвестил предводитель индюков. — Плати налог, пока я не принял меры!

— Вот ваш налог, — проскрежетал Генри, выходя к прилавку. В подрагивающей руке он держал небольшой мешочек. — Забирайте!

Мешок, звякнув содержимым, приземлился на прилавок. Эдриан прищурился и презрительно поджал губы, ловко развязал мошну длинными пальцами и, достав красивые золотые монеты, быстро всё пересчитал. Пробормотав что-то, взял один из свитков, затем чернильницу и перо. Написал что-то, снова свернул пергамент и сунул его в карман своей мантии.

— И нам расписочку о принятии налога, пожалуйста, — сухо бросил Генри.

Налоговики ощетинились, но ничего не сказали. Эдриан поджал губы, гневно выхватил очередной свиток и несколькими размашистыми росчерками пера заполнил его. «Чернильник» выдал ему печать, которой Лас Летти припечатал край пергамента.

— Только пергамент на вас тратить!

Эдриан швырнул свиток в сторону Генри, но поймала его я. Крепко сжала в руках и убрала в карман фартука, сложила руки на груди и волком уставилась на налоговиков.

— Если на этом всё, позвольте нам продолжить нашу работу! — рявкнула я. — Наши с вами дела закончены!

— Ничего не закончено! И ты слишком дерзкая, девчонка! — Вскипел Эдриан, затем снова мазнул по мне взглядом и ухмыльнулся. — Хотя в этом даже что-то есть. Откуда ты вообще здесь взялась здесь, а? Отвечай на вопрос!

— Вы не капитан стражи, чтобы задавать такие вопросы! — громогласно заявила прибежавшая Клауда. — Хозяин Вульф оставил официальное письмо, в котором подтвердил передачу права владения трактиром Анне!

— Никуда мы не уйдём, — прошипел Эдриан тихо, но очень злобно. Надулся, словно злая жаба и уставился на меня ещё более испепеляющим взглядом. — Мы хотим сделать заказ! Посмотрим, что у вас тут подают, а то может и капитан стражи сюда захочет заявиться!

— Эй ты! — «чернильник» окликнул Никона, с напряжением наблюдающего за развернувшейся у прилавка сценой. — Мальчишка! Принеси-ка мне имбирный чай!

— И мне, — добавил Эдриан. — Будем оценивать, что тут у вас.

Они устроились за одним из столиков в середине зала с презрительными моськами и высоко задранными носами.

Соседи, сидящие возле, быстренько примолкли с вытянувшимися лицами, а некоторые и вовсе поспешили ретироваться.

У меня мелькнула мысль подсыпать налоговикам чего-нибудь ядреного, чтобы они отсюда побыстрее скрылись, но, понимая, что мне потом от этого будет только хуже — сдержалась.