Чуть приподнявшись, я упёрся больным плечом в крышку багажника, поднажал. Хрен там, разумеется. Ладно. Надо было попробовать освободить руки. В правом кармане куртки я носил ключи от квартиры. Один ключ от английского замка, один ключ с бороздками крестиком, как у отвёртки, один маленький почтовый ключик. Вот он-то мне и был нужен.

Ключик был г-образный, с небольшим, чуть загнутым отростком, похожим на очень маленький флажок. Надо было постараться извлечь ключи из кармана и попытаться использовать ключик от почтового ящика.

Поворочавшись и попыхтев, я сумел лечь на спину. Потом попытался засунуть обе руки в карман. Безуспешно. Куртка перекрутилась и карман был недосягаемым, оставаясь где-то подо мной. Тогда я упёрся ногами в пол и приподняв задницу, потянул за куртку, перетаскивая ткань так, чтобы вытащить карман из-под себя.

Это получилось достаточно легко. Он оказался практически у меня на животе. Куртка была довольно свободной и сейчас это сослужило мне хорошую службу. Без особого труда я достал из кармана связку ключей. Нащупал почтовый ключик.

Отлично. Положил ключи на живот и прошёлся кончиками пальцев по гладкой поверхности браслетов в поисках скважин для ключа. Дырочки нашлись сразу. Хорошо. Теперь оставалось сделать самое трудное.

Я зажал в руке почтовый ключик и попытался засунуть в скважину защёлки. Ключ был явно больше, чем нужно. Поковырявшись немного, я всё-таки сумел вставить его в скважину. Сначала втиснул туда «флажок», а потом надавил и поставил ключик ровно. Попытался провернуть. Он находился в заклиненном состоянии и проворачиваться совсем не хотел.

Я начал его понемногу раскачивать, пытаясь попасть в пружину. Движения были хаотическими. Я дёргал, поворачивал и раскачивал ключик. Так, эдак и ещё вот так. Время шло, я терял терпение, но ничего не получалось. Почувствовав, что хладнокровие под натиском раздражения отступает, я остановил все попытки, выдернул ключ и сделал несколько глубоких вдохов.

Чуть успокоившись, я попробовал снова. Нащупал скважину, погрузил в неё «флажок» и резко надавил на ключ, поворачивая его в перпендикулярное положение по отношению к браслету. И тут… щёлк! Бинго! Пружина клацнула и давление на левое запястье прекратилось.

Я высвободил руку и защёлкнул браслет, чтобы не зацепиться за что-нибудь ненароком. Правой рукой можно было заняться чуть позже. А сейчас надо было сосредоточиться на замке багажника. Телефона с фонариком у меня, разумеется, не было. Спичек и зажигалки тоже. Поэтому я перевернулся на бок и попытался нащупать замок.

Наощупь разобраться с ним было непросто. На всякий случай я пошарил по дну багажника вокруг себя. Ждать, что похититель оставил мне отвёртку или ещё что-нибудь такое же полезное, конечно же, не стоило. Так и оказалось, ничего подходящего я не нашёл. Только промасленную тряпку. Спасибо, что мне её в рот не забили.

Возможно, похититель торопился. Учитывая, что машина никуда не ехала, и то, что вряд ли я пробыл в отключке долго, он просто закинул меня в багажник, а сам ушёл по другим делам. А может, он сейчас сидит в тачке и прислушивается к моим шевелениям.

Может быть, похитителей было двое. Тащить меня в одиночку было не такт-то легко. Зубатый, конечно, крепкий парень, а под подозрением у меня был именно он, но и я немелкий. Значит мог быть и помощник. Либо…

Снаружи раздались голоса. Я притих и напрягся, чтобы выстрелить, как пружина, если багажник сейчас откроется. Но ничего не произошло. Голоса стихли. Значит тачка стояла не в каком-нибудь гараже или дворе. Она была, скорее всего, просто на улице. Это меня порадовало и приободрило.

Я снова вооружился ключом и решил попытаться отжать язычок защёлки на замке. Чуть приподнялся, упираясь спиной в крышку багажника и начал тыкать наугад ключом. Интересно, что за машина? Места было мало, конечно, но повернуться мне удалось. Если это, к примеру, двадцать четвёрка, то в ней багажник можно было вроде масляным щупом открывать. Вдавливая его под уплотнителем крышки. То есть… где-то здесь… Нет, бляха, не подлезть!

Тык, тык, тык, тык… все руки ободрал, все пальцы обломал. Но адренальинчик заставлял действовать, не думая о таких мелочах. И вдруг… щёлк… Крышка медленно приподнялась, впуская в мою темницу свежий воздух и свет улицы. Звёзды на небе, луна, огни транспорта и свет из окон домов, складываясь в туманное мерцание, освещало мир, заново обретённый мной.

Не заметив поблизости людей, я резко поднял крышку и выскочил из машины. Точно, двадцать четвёрка. Чёрная. Я осмотрел багажник. Сумки с трубой и бутылкой нигде не было. Через стекло заглянул в салон. Там сумки тоже не было. Я захлопнул багажник и запомнил регистрационный номер, быстро огляделся и побежал к небольшому магазину, стоящему среди частных домов. Судя по всему, далеко меня не увезли. Вырубили и бросили в тачку.

Машина стояла за дощатым сараем, по-видимому, относящимся к магазину. Здесь я уже бывал, когда осматривался, место это было мне знакомо. Я обежал магазин с задней стороны, выскочил в проулок и увидел в его конце синие всполохи.

Голова гудела, но блики милицейской мигалки были настоящими. Значит, менты уже приехали. Хорошо. Стало быть, труды мои не пропали даром. Добежав до поворота, я повернул на улицу, ведущую к месту преступления и увидел кучку зевак. Там же стояли милицейские машины и машина скорой помощи, серенькая буханка. Зачем скорую, интересно вызвали?

— Несут, несут… — пролетело над толпой. — Таньку несут. Сердечная… Никого ведь не трогала! Да у неё и брать нечего было… У ней три тысячи накоплено было! Она с ворами схлестнулась. Да зачем вы глупости говорите! Повесилась она! Да хахель у ей был, а она изменила, вот он и…

Толпа расступилась, и я увидел двух санитаров с носилками. Твою мать! На носилках лежало тело убитой девушки. Не было никакого сомнения, что она была мертва. Твою мать!

Через открытые ворота я увидел Зубатого. Он был в чёрной прокурорской шинели с тремя маленькими звёздами на нашивках. Рядом с ним стоял майор в милицейской форме и чувак в куртке с натянутым капюшоном. Он что-то рассказывал, жестикулировал и показывал руками в сторону дороги.

— О, свидетель. Он душегубца-то видел. Сейчас поедут портрет составлять. Фоторобот.

В груди у меня разгоралось маленькое злое пламя. Девчонку было жалко. Ей всего-то двадцать шесть лет, ребёнок, считай, а они суки… Позволили её убить. Зачем?

— По горячим следам! — донёс ветерок фразу Зубатого.

Какой нахрен портрет! По каким горячим… Я вдруг понял. И какой портрет, и по каким горячим следам, и для чего меня припрятали неподалёку от места преступления. Ну, Зубатый, сука! Решил меня в тиски зажать. Вот сука! Но как он мог узнать, что информация от меня пришла?

Никак не мог. Тем более, письмо вряд ли бы оказалось у какого-то старлея, ну то есть советника второго ранга или как они там называются, прокурорские… Нестыковок было много, но уверенность в том, что этот чувак в капюшоне работает в связке с Зубатым и что они хотят именно меня подвести под это убийство не оставляла.

Ситуация вырисовывалась не слишком хорошая. И нужно было что-то предпринимать. Сейчас они обнаружат, что я сбежал и объявят погоню. Настоящую большую охоту. Возможно, охоту объявят в любом случае, чтобы изобразить видимость деятельности.

Сука! Всё шло совсем не по плану!

Надо было уходить. Я попятился, развернулся и, не торопясь, пошёл по улице. Уходить было надо, но если Зубатый решил подвести меня под монастырь, стоило ждать проверок на вокзале и на автовокзале. Пока он думал, что я дожидался в багажнике, может, и был шанс выскочить из капкана, но времени на это было мало. Катастрофически мало…

Я махнул рукой перед красным «Москвичём». Прокуренный дед с большим рыхлым носом ударил по тормозам.

— Куда?

— В центр.

— Трояк, — недовольно ответил он.

— Что так дорого?

— Едешь или нет?

— Ладно, — пожал я плечами. — Еду.фыв

Я сел на переднее сиденье.