— Ну вот, — кивнула она и разулыбалась. — Спокойной ночи, Александр Петрович. Спасибо за компанию. Если честно, хорошо что вы проводили, а то бы я побаивалась. Благодарю вас, в общем. А в гости я к вам приду, конечно.

Она кивнула и мне показалось, что по щекам её пробежал румянец. Впрочем, утверждать бы не стал. Девушка она была необычная. Прямая и не особо стеснительная, как мне казалось. В общем, мы простились, даже не чмокнув друг друга в щёчку и, если честно, я ситуация вместо того, чтобы каким-то образом разрешиться, стала ещё более запутанной.

Ключ от комнаты лежал в кармане, и я пошёл к себе в комнату. Вставил в скважину, повернул толкнул дверь, сделал шаг внутрь и тут же остановился. Я сразу почувствовал, что что-то не так. Никакого топота не было, но кто-то точно сделал несколько быстрых шагов, будто Зубатый метнулся и спрятался за шкафом, например или… что-то в этом духе…

В общем, я сразу почувствовал напряжение. В воздухе явно веяло тревогой и угрозой. Я готов был поклясться, что из-под двери только что пробивался лучик света, но, когда я вошёл, в комнате уже было темно. Я прислушался. Здесь явно что-то происходило. Я не слышал, а буквально ощущал кожей какое-то движение.

Стоять в дверях было очень плохой идеей, поэтому я неслышно сделал шаг в сторону и в этот же миг что-то грохнуло об пол в нескольких метрах от меня. Нихрена не было видно, и глаза никак не привыкали к темноте. Послышался шорох, довольно громкий, настоящая возня. Нужно было понять, что происходит, быстро сориентироваться. Может тут уже душат Давида.

Я решил сделать крутой финт. Быстро отступив назад, прижался к стене, нащупал выключатель, резко включил свет, буквально на долю секунды, и тут же выключил, а сам отскочил в сторону, чтобы не превратиться в мишень.

Бац! Буквально одна секунда на всё, про всё, даже меньше. Щёлк, щёлк и прыжок в сторону. Как разряд молнии, как, бляха-муха, человек-паук или Иван-дурак. В принципе, последнее было ближе всего к истине.

Мой внезапный манёвр, световой удар, и рукотворная вспышка молнии вызвали громкий вскрик, полный… обиды и досады. Свет зажёгся лишь на долю секунды, но мне хватило этого, чтобы оценить всю картину. И вместо того, чтобы броситься на врага, воспользовавшись его растерянностью, я замер и… засмеялся. Сначала засмеялся, а потом заржал, как сумасшедший.

— Дурак ты боцман, и шутки у тебя дурацкие! — с сочным акцентом выдал Давид, а я ржал и ржал.

Совсем я со своими специфическими приключениями подвинулся на бандитах и засадах. Ну и глупость же в голову лезет, а простые житейские объяснения даже и не приходят на ум. Зубатого здесь не было… Но зато за долю секунды, пока горела лампа, я увидел девушку в трусах и криво натянутом свитере, судорожно пытающуюся попасть ногой в юбку. Глаза у неё были огромными и полными ужаса. Наверное, как и у меня самого.

А Давид замер в полуприседе, с расставленными в стороны руками. Охотник, блин! Ку, твою мать! Чатлане, бляха! Да, давненько я так не ржал. Уже и девушка давно убежала и свет горел, освещая нашу аскетичную обитель, а я всё не мог успокоиться.

— Нет, кто так делает, брат! — сокрушённо качал головой Давид. — Знаешь, сколько я её уламывал? А ты пришёл, зелёный берет, блин, шпион мировой буржуазии! Что за шутки, Саня? Всё-таки, голову беречь надо. Нормальный же мужик был, пока головой не *бнулся. Ты же здесь не живёшь больше. Зачем без стука врываешься?

— Как это не живу? — вытирая слёзы воскликнул я. — Я здесь прописан!

— Прописан он! — продолжал сердиться мой сосед. — Почему не ночуешь, раз прописан? Ты заешь, что это нарушение? За это вообще из общаги выкинуть могут. Ты знаешь правила?

— Ну, ладно, Давид, прости, надо было постучать, конечно. Больше не буду так делать.

— «Не буду!» — передразнил меня он. — А если бы я с девушкой тут был?

— Так это ещё и не девушка была?

— Ну тебя, Саша. Не ожидал, честное слово! Пойдёшь за это завтра детский сад охранять, понял?

— Давид. Надо же закрываться, а не ждать, пока каждый встречный-поперечный к тебе вломится.

— Всё, лучше не говори ничего больше…

Слово я привык держать, ну, и, опять же, всё что ни делается — к лучшему. Поэтому следующим вечером Давид повёл меня в детскй сад. Отдал мне связку ключей, показал топчан, служащий кроватью и провёл по территории, знакомя с маршрутом обхода, который нужно осуществлять каждые полчаса.

— Можешь не ходить, никто не проверит. Ну, всё, будь здоров и не кашляй. И смотри, раньше времени не приходи, не впущу.

Спать ещё не хотелось, времени было немного, поэтому, когда Давид ушёл, я решил получше познакомиться с тем, что охраняю — изучить расположение помещений, где что находится, где какие входы и выходы. Собственно, всё и так было более-менее ясно, но я подошёл к делу ответственно и проконтролировал все закоулки, совершенно не предполагая, что за находка меня ждёт и даже не догадываясь, сколько ночей я проведу в этом дошкольном образовательном учреждении.

Последним в моём маршрутном листе был кабинет заведующей. Я открыл дверь и понял, здесь всё было устроено специально для меня. В кабинете было всё, что могло бы мне пригодиться. Здесь стояла большая электрическая машинка. Пишущая. Накрытая чехлом. Руки зачесались, и я подошёл к столу. Нужно было срочно её проверить.

Хо-хо! Машинка задрожала, загудела и… бабах! Бах, трах, тарарах! В тишине звук получался впечатляющим. Огонь, батарея! Пали! Но это только поначалу. Потом станет лучше, перестану замечать, погрузившись в что-то похожее на транс.

Я заправил бумагу. Светомаскировочных штор, как у Штирлица у меня не было, но, в конце концов, я ведь здесь был практически официально. Да и свет от настольной лампы не такой уж яркий, чтобы привлекать внимание редких ночных прохожих, рискнувших бродить по тёмным проулкам между детскими садами, затерянными в джунглях Верхотомских дворов.

В этот раз я вложил только два листа с чёрной копиркой. Нужно купить и приносить её с собой, чтобы ненароком не спалиться. А то кто-нибудь вдруг решит прочитать, что там печатают у товарища директора, вернее, у товарища заведующей.

Пальцы привычно побежали по клавишам. Ну… не то, чтобы прямо побежали, но, учитывая, сколько в последние годы мне приходилось стучать по клавиатуре, привычка, разумеется выработалась.

Здесь, конечно, усилий нужно было прилагать побольше, но так как у бабушки я уже совершил инициацию и погрузился в мир механической машинописи, дело продвигалось неплохо. С компом, ясно дело не сравнить, но и так пошло понемногу. Чтобы печатать на машинке, скажем так, ума побольше надо. В пару кликов фразу не поправишь и ошибки никто красной волнистой линией тебе не подчеркнёт.

В общем, дело сдвинулось и пошло. Шло-шло и вдруг остановилось. Сейчас я описывал одно из серии преступлений. Первое уже совершено и расследуется, тут уже ничего не поделать. В Ленинграде убита пенсионерка. Убийцу найдут, но до того, как найдут, он убьёт и покалечит ещё несколько человек. Тут всё просто.

Я знал имя и адрес, где злодей проживал и прятал похищенные вещи и другие улики. Поэтому письмо собирался направить непосредственно следователю прокуратуры, ведущему следствие. Не сможет же он не среагировать. У меня в памяти всё было чётко разложено по полочкам, и в тексте я тоже старался описать всё основательно.

Ранее судимый молодой человек с артистическими наклонностями, игравший в театральном кружке на зоне, вернулся в Питер и смог поступить в театр. Талант, бляха, самородок. Но на красивую жизнь деньжат не хватало, и он решил грабить частные дома. И вот, вломился, а там старуха.

Ну, он её и долбанул молотком несколько раз. Молоток принёс с собой, кстати. То есть, пока он успел убить только одну старушку. Практически Раскольников, сука. Молотком по голове. Переоделся в женщину вошёл и убил. Забрал деньжата, золотые украшения и две бутылки алкоголя.