Приехав домой, я сразу пошёл на кухню, достал из холодильника три яйца, зажёг газ, поставил на конфорку тяжёлую чугунную сковородку. Плеснул подсолнечного масла. Оно тут же нагрелось и по кухне распространился густой аромат. Я разбил яйца и вылил на горячий металл. Они зашкворчали, белок запузырился и тут же начал лопаться. Перегрел, блин.

«Московский» хлеб подсох за время моей командировки, но разжевать было можно. Я налил в джезву воды, сыпанул кофе и поставил её на газ. А потом сидел за столом, макал чёрствый чёрный хлеб в жидкий густой желток и ел, запивая густым кофе без сахара и сливок.

Замотал руку полиэтиленом и пошёл в душ. Жаль, тонкой пищевой плёнки ещё не было в помине. Но я исхитрился не замочить повязку. Умылся, переоделся и собрался в поликлинику. Но перед этим решил сделать звонок.

— Закирова, — раздалось в трубке.

— Доброе утро, Ирина Артуровна, это Жаров.

— Слышу, что Жаров.

— Надо мне поговорить с вами.

— Говори.

— Я бы лучше подъехал, чтобы лично пообщаться.

— Пообщаться, — неодобрительно повторила она. — Ну, общайся. Давай.

— Блин, Ирина Артуровна. Я же говорю, лично хочу переговорить. Когда можно подъехать?

— Подъехать, — хмыкнула она.

— Я прошу прощения, вы точно Ирина Артуровна?

— Жаров, чё тебе надо, говори.

— Я хочу подъехать и переговорить лично.

— Некогда мне с тобой болтать. На работе я работаю, понимаешь? На разговоры времени нет. Хочешь поговорить, назначай встречу, и я подумаю, смогу ли прийти.

— Ну, пойдёмте в кафе-мороженое после работы.

— Так, Жаров, я кладу трубку, — сердито заявила она.

— Куда вы хотите?

— Прояви фантазию, ты же мужчина.

— В магазин шуб?

— Уже теплее, — усмехнулась Ирина. — Но можно и не так глобально.

— Ну, пойдёмте ужинать…

— Ну, пойдёмте, — передразнила она. — Если тебе самому это не слишком интересно, то насильно, как говорится…

— Ну, давайте сегодня встретимся после работы в ресторане «Волна».

— Ну, вот, уже ближе к делу. Но сегодня я не смогу.

— Блин!

Она засмеялась своим низким грудным голосом.

— Ладно, Жаров, давай сегодня. В девятнадцать часов ровно, понял? Но учти, я ждать тебя точно не буду. Не вздумай опаздывать. И не в «Волне», а в «Солнечном». Не стоит экономить на таких вещах, как ресторан.

Отлично.

На козырьке над входом в поликлинику повесили новый транспарант с большой надписью на красном фоне. «Здоровье каждого — богатство всех!» Лучше и не скажешь. Интересно, эти лозунги лично Суслов сочиняет или кто-то другой?

У процедурного скопилась очередь. Я вооружился коробкой конфет «Ассорти» чтобы убедить сестричку сделать мне перевязку безо всякого направления врача. Конфеты и были моим направлением. Когда сидел у кабинета, мимо прошагала нервный патолог Варвара.

Уверенно, гордо подняв голову и шагая от бедра, она прошествовала мимо. Осиная талия и каблучки — стук, стук, стук. Загляденье. Блин, откуда у нас столько красоток, честное слово! Жизни ведь на всех не хватит! Ни одной, ни двух и ни трёх!

Пройдя мимо, она резко остановилась и развернулась.

— Жаров! — с удивлением воскликнула Варя, чуть тряхнув головой, отчего её каштановые кудри запрыгали и заволновались. — А почему это вы ко мне на приём не пришли? И не один раз, а дважды, насколько я помню.

— Я в командировке был, Варвара Игоревна.

Она подошла ближе и пристально вгляделась мне в лицо.

— Вы что, снова травму головы получили?

— Нет, плеча на этот раз.

Она прищурилась, пытливо выискивая следы синяков.

— Этак мы с вами вообще никогда не закончим терапию. Идите за мной.

— Но мне на перевязку нужно.

— Никуда ваша перевязка не денется. Я должна вас осмотреть.

Я бы тебя тоже с интересом осмотрел и даже с удовольствием. А то завела моду, заставит раздеться и подаёт команды. То приседать, то ходить с закрытыми глазами, только гопака ещё отплясывать не заставляла.

— Как не денется, у меня серьёзные дела, мне огромный фурункул удалили в Москве, теперь вот перевязки делаю.

— Фурункул? Откуда он взялся-то? Я же отлично помню ваше… э-э-э…

— Тело?

— Ваше состояние. Не было у вас никаких фурункулов на плечах. Вечно вы врёте, Жаров. Бегом в мой кабинет!

Я усмехнулся, но встал и пошёл вслед за ней. Красота ведь великая сила, на самом-то деле.

— Знаете, Варя, — сказал я, раскрывая портфель.

— Это когда мы с вами так сблизились, что я вдруг Варей стала?

— Я вам подарочек небольшой принёс.

— Подарок? С чего это?

— Ну, вы столько возитесь со мной, а я неблагодарный не посещаю вас вовремя.

— Вам что, снова больничный нужен? — с подозрением уставилась она на меня.

— Нет, пока не нужен, просто хочу вам приятное сделать.

Я достал из портфеля коробочку «Пани Валевска». Это были те самые духи, что я отнял у барыги.

— На будущее что ли?

— Да бросьте вы, неужели вам нельзя без корыстных побуждений подарить что-нибудь?

Скулы её чуть порозовели, а конопушки посветлели.

— Вы меня извините, но мне правда на перевязку, я не шучу. Вот видите?

Я снял свитер и показал ей потемневшую повязку.

— Я к вам обязательно загляну в ближайшее время.

— Ну, вы хоть вспомнили что-нибудь?

— Честно? Нет. Формирую воспоминания из свидетельств других людей. А бабушку свою я вообще умудряюсь водить за нос.

— Серьёзно⁈

— Да. Почему-то мне кажется, если она узнает, что у меня амнезия, то сильно расстроится. А у неё возраст, сами понимаете…

— Слушайте… ну зачем вы такой дорогой подарок…

— Варя, давайте как-нибудь поужинаем вместе? Или сходим куда-нибудь? В художественную галерею, например. Хотите в галерею?

— Спасибо вам, Саша, за подарок. Но от посещения выставки, давайте пока воздержимся.

— Жалко. Тогда напишите мне освобождение от субботника, пожалуйста.

— Что? — вздёрнулась она.

— Это шутка, — рассмеялся я. — просто хотел немного вас встряхнуть.

Из поликлиники я шёл со свежим бинтом и освобождением от работ. Воспользуюсь им или нет, я пока не знал, но пусть будет. Хуже от него точно не станет.

Зина, как я и предполагал, получив от начальства похвалы и благодарности за решение проблемы с сукном, не сказала о моей задержке ни слова.

— Слушай, — прошептал мне Вотруба, склонившись надо мной. — Что с ней там случилось? Ты не знаешь? Может, молния ударила?

— В Москве? — уточнил я. — Даже и не знаю, а почему ты спрашиваешь? Вроде обычная она, никаких радикальных перемен.

— Ну, — задумчиво произнёс он, — не такая уж и обычная. Она сегодня подошла и сказала, мол, если у меня проблемы с детьми и женой, так и быть, она сама поедет в Москву на следующей неделе. Что ты с ней там сделал?

— Я? Мне, пожалуй, такое было бы не под силу.

А вот дяде Эдику удалось. Причём, ему это приключение даже понравилось, насколько я понял.

— Ну, не знаю. Совершенно ведь другой человек. С пониманием и гуманизмом. Как говорится, всё для человека, всё во имя человека.

— Ага, — вспомнил я анекдот. — Я даже знаю этого человека. И это не ты.

Честно отсидев день на работе, к семи часам я отправился в ресторан. Надо заметить, что в обеденный перерыв вместо того, чтобы наслаждаться щами и биточками, я смотался в «Солнечный» и дал трояк администратору за бронирование столика.

И теперь я ждал у входа свою даму. Ждать пришлось недолго. Пунктуальность — это качество, достойное всяческих похвал, и ровно в семь появилась Ирина.

— О, мой кабальеро уже здесь, — усмехнулась она. — Ну, здравствуй, друг сердечный.

Она протянула руку, сложив её не для пожатия, а для поцелуя. Но я это дело проигнорировал, подумав, что поцелуи руки будут тогда, когда я сам решу, а не по её произволению.

— Привет, — улыбнулся я и легонько стиснул, протянутую руку. — Ирина Артуровна.