– Оставь, – лениво бросил охранник, кивнув на лоток возле него. – Я передам.

– Ладно, – пожал плечами капитан. – Пойду выброшу. Зря только мучился, – посетовал он.

Охранник вперил в него подозрительный взгляд и немного помыслив, буркнул:

– Проходи.

Сразу за проходом находилась кабина подъёмника и капитан, ступив на платформу, озадаченно почесал свою тыковку. Перед ним возникла виртуальная клавиатура, но он не знал на какую кнопку надо нажать.

– Нимбелис, – рискнул он, четко произнеся имя.

Платформа сдвинулась с места и капитан облегчённо вздохнул, кося настороженным взглядом на охранников. Неосторожный жест мог вызвать подозрение.

Платформа вынесла его на нужный этаж и капитан всё же замешкался при выходе из кабины. Он не ожидал, что здесь будет так много народа. С десяток, а может и больше, гаймальцев шествовали по просторному коридору по своим делам.

«Да тут жизнь бьёт ключом» – удивился он.

Капитан пробежался взглядом по табличкам на дверях и не увидев нужной, двинулся дальше. Далеко идти не пришлось. Пройдя совсем немного, он увидел табличку «Нимбелис» и постучался в дверь. На стук никто не отозвался и капитан, немного помявшись, вошёл.

Посреди большого зала, заставленного какой-то аппаратурой и бесконечными стеллажами со склянками, пробирками и прочей утварью, стоял робот. Самый обыкновенный робот. С угловатой, почти квадратной головой, большими линзами вместо глаз и четырьмя руками-манипуляторами.

– Присаживайся чужестранец, – взмахнул он клешнёй, указывая на единственное в этом зале кресло, подозрительно смахивающее на хирургическое. С кучей каких-то примочек и приспособлений.

– Что привело тебя сюда, мой друг? – поинтересовался он.

– Жажда знаний, – присаживаясь в кресло, буркнул капитан, зябко поёживаясь от нагонявших жуть нависших над ним приборов. – Как бы тут последние не оставить, – сумрачно выдохнул он, с опаской поглядывая по сторонам. Эти штучки могут запросто отнять не только знания, но и разум.

– Похвальное влечение, – заметил робот. – На учёного вы не похожи и значит, вам требуется что-нибудь легкоусвояемое. ОУС, например.

– Угадали, – буркнул капитан, ещё не освоившись в кресле. Зловещий отблеск приборов действовал на него удручающе. – Вам привет от Тукана.

Позади кресла что-то зажужжало, но капитан не успел обернуться, чтобы рассмотреть, что это там зудит. Страшная усталость сковала тело и капитан провалился в глубокий сон.

– Ну вот и всё мой друг, – услышал капитан и открыл глаза.

Робот всё так же стоял посреди зала и неестественно большими линзами глаз наблюдал за ним.

– Прощайте мой друг, – продолжил робот. – Передайте привет Тукану от меня. Я рад, что он жив и здоров. Долгих лет жизни ему.

– Непременно, – кивнул капитан. – Я могу идти? Всё сделано?

– Да, – подтвердил робот. – Скоро вы научитесь понимать даже шелест листьев. Если вы поэт, конечно.

По всей видимости, это была шутка и капитан любезно улыбнулся в ответ.

– До свидания, – взмахнул он рукой и направился к выходу.

Дома капитан потрепал Тобика за холку и улыбнувшись, попросил:

– Ну-ка, тявкни что-нибудь. Вдруг я и твой язык понимать начну.

Тобик дружелюбно вильнул хвостом и выжидающе уставился на хозяина.

– Гулять хочешь, – понял его капитан. – Это я и без переводчика пойму. Ладно, пойдём, – согласился он.

Тобик довольно заурчал и рванулся к двери.

– Подожди, – спохватился капитан. – Дай хоть бутерброд проглотить.

Но Тобик уже зацепил лапой ручку двери и выскользнул на улицу.

– Вот паразит, – вздохнул капитан. – И поесть не даст.

Он выщелкнул на табло пару бутербродов и как только они вывалились в приёмный лоток, запихал в карман. Придётся есть по дороге. Тобик хоть и не тронет никого, но напугать без хозяина может. Зубы-то у него не для красоты.

По пути капитан включил радио, но пока оттуда неслась тарабарщина. Видимо, процесс «установки» ОУС будет не такой быстрый, как обещали. Ну да ладно. Нам торопиться некуда, подумал капитан и побрёл искать Тобика. За его потерю уже можно было не беспокоиться, но присматривать за ним до конца жизни придётся. Мысли о Тобике унесли его куда-то вдаль и капитан вспомнил о предстоящих испытаниях. Скоро наступит ещё один неприятный момент в их совместной жизни и надо будет как-то достойно встретить его. Этого капитан боялся больше всего. Не то что бы он боялся этой зверюги, ростом уже чуть ли не с полугодовалого теленка – он боялся неправильно повести себя в нужный момент. К концу первого года веритиноги начинали выяснять, кто в этой «стае» действительно хозяин. Вожак. Это проявлялось в злобном рычании, отказом выполнять команды и ещё куче мелких уловок, о которых капитан ничего не знал. У всех это происходило по-разному и конкретного совета дать никто не мог. Если не уделить этому моменту должного внимания, то жизнь владельца веритинога превращалась в кошмар. Веритиног мог сбить хозяина с ног, обваляв его в пыли и даже порвать одежду, наказывая таким образом за «непослушание». В чём оно заключалось, одному богу было известно и «сюрприза» можно было ждать когда угодно и где угодно. Зубы веритиноги никогда в ход не пускали, но тем не менее, их приходилось усыплять. Такого «зверского» отношения к себе мало кто выдерживал. А вернуть себе роль вожака было практически невозможно.

И вдруг он остановился как вкопанный, вспомнив свой диалог с охранником. А ведь действительно. Просто так положено. Капитан давно уже понял, что этому виду не грозит глобальная роботизация. Чтобы не было недовольных – все должны работать. Это было видно даже невооружённым взглядом. И даже если ты можешь махать только одной рукой, то у тебя будет свой кусок хлеба. Инвалидов здесь, капитан пока не встречал и этот вопрос оставался открытым. Впрочем, об этом можно было и не догадаться. Протез от настоящей части тела не отличишь.

Это поначалу охрана сканировала его пропуск, убеждаясь в его допуске, а сейчас он стал забывать как он и выглядит. Пару раз даже дома забывал. Да и что таскать его, если из тридцати подъёмников под охраной было всего три. На остальных присутствовал только безучастный ко всему робот-уборщик. А ведь у инспекторов охрана вообще никогда пропуск не спрашивает, припомнил капитан. По крайней мере, он этого ни разу не видел. Да и что его спрашивать, если жетон на шее болтается. За все эти годы привыкли давно. Жетон висит, значит инспектор. Чего ещё надо?

Безопасность превыше всего и инспектор приходил каждый день проверять очередной подъёмник. Из всего механизма лифта его интересовали лишь две вещи. Целостность кабины и надёжность клиновых ловителей. Остальное его не интересовало, поскольку ломаться там было практически нечему. Ни тросов, ни питающего шлейфа, ни даже машинного отделения, роль которого выполняла вместительная коробка, громко именуемая пультом управления. Ничего. Кабина лифта скользила по направляющим на магнитной подушке и ни трения, ни износа не испытывала. Повредить её могли только при погрузке или разгрузке товара. Единственная проблема для сопровождающих могла возникнуть, если вдруг исчезнет электроэнергия. Случай из ряда вон выходящий, но всё же и такое могло случиться. Кабина рухнет вниз и если это будет даже второй или третий этаж, считая снизу, то мало не покажется. Для этого и существовали клиновые ловители, которые срабатывали при некотором ускорении кабины и в источнике питания не нуждались. Вся процедура занимала около получаса. Инспектор осматривал кабину, а потом просил проверить ловители. Капитан тупо отключал электроэнергию, поскольку другого варианта просто не существовало и кабина, глухо ухая, намертво стопорилась стальными клиньями за направляющие. Инспектор ставил галочку в своём планшете и все расходились довольные результатом. Жизнь гаймалийцев в безопасности.