— Хорошо, мессер, — фон Кох вздохнул, — я сделаю всё, что смогу. Вы сможете попасть в Арсенал.

— Отлично! Тогда давайте найдём ваших певичек и успокоим наследника Иосифа.

Со мной поехал только Мурзилка, настойчиво потребовавший взять его «на прогулку». Фон Кох если и удивился такому повороту, то ничего не сказал, и только косился на кота, когда мы ехали в экипаже.

Как я и предчувствовал, барон привёз нас в Кернтнертортеатр, в подвал которого мы с Кижом заглядывали этим утром. Но сейчас я не стал туда рваться, показывая осведомлённость. Прошёл с бароном в гримёрку, откуда пропали девицы, и тщательно всё там осмотрел. Сомнений не было — здесь пахло той же магией, что из подземелий, только ещё сильнее, будто комнату посетил её источник.

— Они обе были здесь?

— Да, мессер.

— Медальон первой похищенной с вами? Покажите мне его.

Я сличил образец на золотой безделушке с обрывками эфира на предметах в комнате, подтверждая догадку. Похоже, обитатель подземелья питал особую страсть к оперным певицам. Петь он их заставляет, что ли? Хотя от лича можно было ожидать всё что угодно — может, он их ест, пытаясь разнообразить диету.

Фон Кох не лез с советами и разговорами, только ходил за мной и выполнял указания. Но с крайним интересом наблюдал за моими действиями и иногда что-то записывал в блокнот.

— Идёмте, барон, я вижу, куда потащили ваших певиц.

Дорожка прогорклого эфира уходила за дверь и тянулась по тёмному коридору.

— У вас что, не нашлось Таланта, кто мог проследить эфирные следы?

Даже в полумраке было видно, как фон Кох скривился.

— «Чёрный кабинет» использует деланную магию, мессер. Вы сами знаете, как Таланты относятся к ней.

— Так вы тоже деланный маг, барон? — я улыбнулся. — Выходит, мы с вами коллеги в этом ремесле.

— Увы, мессер, — он вздохнул, — я не силён в общей практике и не получил бы даже бакалавра. Мой конёк — криптография с помощью Знаков.

Я посмотрел на фон Коха с невольным уважением. Эта область деланной магии требовала больше математического склада ума, чем умения обращаться со Знаками. Сидеть сутками, подбирая нужные комбинации, подсчитывая и создавая сверхсложные связки — тут нужны усидчивость, занудство и флегматичный характер. А мне не хватало терпения даже для решения простого шифра.

— Сюда.

Нырнув в неприметную дверь, мы очутились на винтовой лестнице, ведущей вниз. И едва спустились на полсотни ступеней, как в лицо дохнуло уже знакомой затхлой волшбой.

— Мяу!

Мурзилка, шедший впереди, встряхнулся, будто его окунули в холодную воду. Шерсть на загривке вздыбилась, а хвост распушился, став толще в несколько раз.

— Мне тоже не нравится, дружище. Ничего, сейчас поймаем колдуна, и ты выскажешь ему недовольство в лицо. Можешь даже подрать его когтями, разрешаю.

Лестница закончилась, и мы оказались в запутанном лабиринте коридоров. Сразу было видно, что подземелье строили цверги — мне всё время приходилось пригибаться, чтобы случайно не стукнуться головой о низкий потолок.

— Фам не кажется, мессер, что мы ходим по кругу?

В ответ я только дёрнул плечом и продолжил поиск. Заблудиться в этих каменных кишках я не боялся, оставляя за собой эфирные метки. Но вот отыскать источник дрянной магии и взять пеленг на него самого оказалось предельно сложно

— Мессер, а где фаш кот?

Увлечённый поиском, я и не заметил, что он пропал.

— Мурзилка! Кыс-кыс-кыс!

Но рыжий паршивец и не думал отзываться. Я махнул рукой и продолжил поиски. Захочет — вернётся, он-то уж точно не потеряется в подземелье.

Почти час мы блуждали по душным переходам, пока не выбрались в широкую галерею. Возле её стен шли узкие карнизы, а между ними медленно текла тёмная вода с маслянистыми пятнами на поверхности. Запах, я вам доложу, от неё шёл такой, что утренний аромат Кижа в этот момент показался бы свежей цветочной клумбой.

— Смотрите, свет!

Барон указал налево, где в конце галереи действительно виднелся огонёк.

— Значит, мы у цели. Тихо, барон, не торопитесь, а то свалитесь в воду, и придётся вас вытаскивать.

Скользя подошвами по каменному карнизу, мы с трудом добрались до конца галереи и оказались под сводами огромного зала. Поток воды, вдоль которого мы шли, втекал в озеро, занимавшее почти всю рукотворную пещеру. На небольшом островке в десятке шагов от берега шла драка — мумия вовсю мутузилась со скелетом, облачённым в лохмотья. А на сломанном диване рядом замерли, прижавшись друг к другу, три девицы в перепачканных платьях.

Скелет подпрыгнул и в воздухе нанёс мумии серию быстрых ударов ногами. Та в долгу не осталась: закрылась блоками, а затем с криком «хи-а-а-а!» крутанулась на месте и ногой влепила скелету по черепу. Удары руками и ногами сыпались градом, и под сводами пещеры стоял сухой треск от столкновения старых костей. Не знаю, как они не рассыпались, но ни тот ни другой не собирался сдаваться. Наоборот, с каждой минутой драка становилась всё жарче и жарче, а в глазницах мертвецов всё ярче разгорался колдовской огонь.

Фон Кох замер с открытым ртом, наблюдая за побоищем. И только слегка дёргался, будто уклонялся от ударов: видимо, представлял себя участником драки. Да так увлёкся, что даже на мой голос среагировал далеко не сразу.

— Барон. Барон! — Пришлось ткнуть его кулаком, чтобы он обратил на меня внимание.

— А⁈

— Туда есть проход, — я указал пальцем на островок.

В этом не было сомнений: рядом с певичками мелькнул рыжий хвост Мурзилки. А он ни за что бы не стал плавать в грязной и вонючей воде.

— Обойдём по берегу с разных сторон. Вы с этой, я с той. Если найдёте дорогу первым и попадёте на остров, постарайтесь увести ваших певиц.

Пришлось повторить дважды, прежде чем фон Кох услышал и кивнул. Нет, ему однозначно не стоило заниматься оперативной работой — если впадать в ступор при каждом неожиданном событии, то недолго и свернуть голову.

— Да, мессер, я всё сделаю.

Мы разошлись в разные стороны. Между тем в драке мертвецов наступил перелом. Лич пропустил один удар, другой, пошатнулся и отступил на шаг. Мумия прыгнула вперёд и принялась быстро колотить кулаками по груди противника, будто механическая молотилка. Послышался треск рёбер, и во все стороны полетели осколки костей. Скелет вскинул руки перед собой и страшно закричал, предчувствуя кончину. А мумия картинно замахнулась и обрушила на лича фатальный удар.

Бум! Скелет опрокинулся на камни, подняв облако костяной пыли. Задёргался, как в припадке, и захрипел потусторонним голосом. Огонь в его глазницах стал гаснуть, одна рука отвалилась от тела и скатилась в мутную воду. Противник был повержен.

Но мумии этого было недостаточно. Она подскочила к останкам и принялась прыгать на них, втаптывая в землю. Хрустнул череп, разваливаясь на куски, полетели в воду обломки костей, а мумия продолжала безумный танец.

Стало даже немного жаль безызвестного лича: вот так живёшь себе в подземелье долгие годы, воруешь певичек для собственного удовольствия, а тут приходит тип в бинтах и отнимает всё, что нажито непосильным колдовским трудом.

Между тем мумия схватила позвоночник, оставшийся от лича, вскинула руку к потолку и завыла, будто хищник, поймавший добычу. Потрясла трофеем в воздухе и зашвырнула его далеко в воду.

Отряхнув ладони, она обернулась и пристально оглядела сидящих певичек. Те смотрели перед собой стеклянными глазами и ни на что не реагировали. Что-то одобрительно проскрипев, мумия покрутила головой и двинулась к центру островка. Там, на невысокой возвышенности, похожей на сцену, стоял старый клавесин. Видимо, долго лежавший в воде, отчего корпус разбух, а позолота почти вся слезла. Клавиши изгибались волной, а крышка раскололась пополам. Пожалуй, назвать его сейчас музыкальным инструментом было нельзя.

Но мумия уверенно доковыляла до клавесина и придирчиво смахнула пыль с полочки для нот. Манерно, словно музыкант на концерте, уселась на банкетку и занесла руки над клавишами. Да так и застыла, словно раздумывая, какую мелодию выбрать.