Мне же сидеть было некогда. Пришлось идти на улицу, и ещё раз обходить свои владения. Заросли травы и молодая поросль деревьев никуда не делись. Как и покосившийся туалет, у которого и дверь-то толком не закрывалась.

Бабушка меня, конечно, подготовила к выживанию в лесу, но, к сожалению, профессии плотника не обучила. А зря! Мне бы такие умения сейчас пригодились.

Пришлось долго думать и гадать, как поправить заржавевшие петли так, чтобы было не страшно уединяться по нужде. Думать-то я думала, но ничего не придумала. Тут, конечно, не помешали бы мужские руки, да только где их взять? Идею с починкой двери пришлось отложить до лучших времён. А вот сооружение душа откладывать было нельзя.

В покосившемся сарае, куда я зашла, согнувшись едва ли не пополам, нашла железную лейку. Не густо, конечно, но если попросить метлу поливать меня из неё тёплой водой, то может и ничего?

Моя стеснительная помощница на просьбу отреагировала с пылким энтузиазмом. А ещё принесла из дома две простыни, которые мы с ней приладили на ветвях раскидистого дерева, что росло за домом. Получилось что-то вроде ширмы.

– Ну, не идеально, конечно, – протянула, осматривая сооружение. – Но пока сойдёт.

Метла согласно затряслась и вновь улетела в дом. Вернулась оттуда с ароматным цветочным мылом, которым я уже пользовалась, и аккуратно приткнула его между ветвей, чтобы можно было достать во время водных процедур.

Раз уж вышла на улицу, то решила продолжить работу здесь. Всё равно, пока Мяус спит, к приготовлению зелья мне приступать бессмысленно.

В ход пошёл ржавый топорик, которым я принялась вырубать поросль. Не сказала бы, что дело сразу заспорилось, но я не отчаивалась. Если долго мучиться, что-нибудь да получится.

Гора веток росла, метла помогала собирать слежавшуюся листву и мы так увлеклись, что не сразу заметили хвостатого ворчуна.

– Мне, конечно, приятно смотреть, как другие работают, но ты не забыла, что вообще-то ведьма? – произнёс белобрысый, с наслаждением потягиваясь.

Смахнув прилипшие к лицу пряди, я искоса посмотрела на него:

– А это-то тут при чём?

– Нет, ладно она бестолковая, а ты-то что? – не ответив на мой вопрос, он обратился к метле.

Та смущённо потупилась и быстренько ретировалась в дом.

– Может, объяснишь уже? – ругаться сил не было, поэтому я лишь вяло огрызнулась, опуская топор и рассматривая свои дрожащие руки. Под ногти забилась земля, а кожа приобрела зеленоватый оттенок.

Эх, перчатки бы мне тоже не помешали.

– Объясню, куда ж я денусь, – проворчал Мяус. – Ты же ведьма, и можешь просто попросить лес прибрать тут всё, а не губить молодняк почём зря.

– Попросить? – такого развития событий я никак не ожидала.

–  Ох, бедовая, – хвостатый покачал головой. – Руки к земле приложи и попроси. Делов-то.

– А раньше ты об этом сказать не мог? – спросила рассерженно.

– Мог, но ты ж меня не спрашивала.

Было огромное желание схватить тоненькую хворостину и надрать всё же пушистый зад, но я каким-то чудом сдержалась. Впрочем, дело тут не в чуде, а в необходимости сварить зелье под руководством этого гордеца. Если не сдержусь, то вряд ли он возьмётся мне помогать, даже ради ещё одной тарелки молока.

Прежде, чем последовать его совету, пришлось пару раз глубоко вдохнуть и выдохнуть, чтобы успокоиться. Когда эмоции улеглись, я опустилась на колени и приложила ладонь к земле, и глаза прикрыла, пытаясь сконцентрироваться. Первые пару минут ничего не происходило, но я ждала и молчала. Спрашивать совета не хотелось, гордость не позволяла, да и глупое упрямство взыграло.

Но вот кожу кольнуло теплом, и я решилась:

«Помоги, пожалуйста!» – попросила искренне, впрочем, ни на что особо не надеясь.

«Заплатишь?» – в голове раздался незнакомый голос, так что я от неожиданности вздрогнула.

«Чем?» – уточнила осторожно.

«Кровью» – просто ответил…лес.

Было дико разговаривать с кем-то живым, но мне невидимым. Хотя, чего удивляться-то? Пора бы уже привыкнуть, что здесь, в этом непонятном мире, все наши земные сказки оживают.

«Много?» – поинтересовалась, тяжело вздохнув.

«Мне и капли хватит» – радостно отозвался собеседник.

Ну, если только капля, то…

«Согласна», – ещё один тяжёлый вздох. Зажмурилась в ожидании боли. Через секунду палец кольнуло, но я даже не дёрнулась.

А потом наступила тишина. Кажется, даже птицы замолчали, и листья шуметь перестали. Когда открыла глаза, то в буквальном смысле слова, открыла рот от удивления.

Вся поросль и засохшая трава, все кучки слежавшихся листьев, исчезли. Передо мной была чистая, аккуратная лужайка.

– Во-о-от, – протянул кот довольным голосом. – Другое дело!

Ага… Другое…

Удивительно!

Я уселась на мягкую траву и, склонив голову, поинтересовалась:

– Может, ты уже расскажешь мне всё, что я умею? – что-то я устала выуживать из него информацию по крохе.

Мохнатый фыркнул, презрительно так, и демонстративно отвернулся.

– Ведь это и в твоих интересах, – произнесла со вздохом.

– Чего это? – нехотя откликнулся он.

– Как чего? – наигранно удивилась. – Вот смогу я зелья драгоценные продавать, и у нас дома всегда будет молоко. Парно-о-ое, – протянула искушающе.

Белый хвост дёрнулся, и ворчун сдался:

– Прям парное? – уточнил, подходя ближе.

– Ага, – улыбнулась, не стесняясь.

Мяус тяжело вздохнул и признался:

– Да много чего умеешь. И тропки запутывать, и выращивать всякое быстро, и предметы заговаривать, чтобы они оживали да помогали тебе, со зверьём договариваться опять же, ну и зелья, само собой, – тут он запнулся и чуть тише добавил: – А ещё нечисть усмирять, коль та шалить начнёт.

Вот всё мне понравилось, складно так, кроме нечисти.

– А нечисть у нас кто?

Белобрысый и раньше её упоминать, да и Глаша про неё говорила, а я особого значения не придавала. Зря, похоже.

Мяус вроде усмехнулся, а у самого глаза блеснули фиолетовым:

– Что, и этого не знаешь?

Я лишь развела руками. Чего он каждый раз так удивляется? Я же сразу сказала, что бабушка ничего мне не рассказывала, а что я сама видела, то позабыла, опять же, подозреваю, с помощью родственницы. Вопрос, зачем она всё так тщательно скрывала, для меня оставался открытым, но раз спросить теперь не у кого, то и ломать голову попусту нечего. Имеем то, что имеем.

– Ла-адно, – мохнатый сдался, но будто нехотя. – Нечисть – это и не звери, и не люди. Это скорее озлобленные духи, кому путь заказан в загробный мир. Рождаются они от злобы человеческой, которой завсегда-то достаточно было. А в лесах они околачиваются, потому что тут гонять их особо некому. Вот и озорничают по-всякому.

– А я почему усмирять её должна? – вот не нравилось мне это умение. Совсем.

– Как – почему? – Мяус даже ткнул в меня лапой, чтобы я глупости не несла. – Ты же ведьма! Твоя сила с жизнью связана, а жизнь она всегда сильнее смерти.

– И что, эта нечисть может прямо сюда заявиться?

– Тю, – усмехнулся ворчун нервно как-то. – Да кто ж сунется в логово к ведьме? Тута всё силой жизни напитано, а помирать, даже если ты дух неприкаянный, всё равно не хочется.

Вот оно как…

– Не нравится мне это, – призналась честно.

– Чего это? – взглянув на меня, кошак поспешно отвернулся и принялся расписывать радужные перспективы: – Нечего тебе бояться, мирно у нас тут, ничего опасного не водится. Так, по мелочи. А то, что сомневаешься, оно понятно. Непривычно тебе просто. Ты только представь, как мы сыто заживём, когда ты освоишься? И лес поможет в случае чего…

– Мяус, – прервала его пылкую речь, а когда он повернулся, в лоб спросила: – Ты же недоговариваешь что-то, так?

То, как он принялся щебетать, хотя до этого и слова было не вытянуть, меня насторожило. И его упоминание о сытой жизни… Сначала шантажировать меня чем-то сомнительным собирался, теперь помогать готов. Подозрительно, однако. А уж когда белобрысый вытаращился на меня и наигранно удивляться стал, вовсе уверило в моей правоте.