Но это потом, сначала внутри наведём порядок.

Метла показала, где можно взять ведро и откуда натаскать воды. И началась грандиозная уборка. Мы мыли, снова мыли, ополаскивали, и так по кругу. К тому моменту, как оранжевый диск солнца опустился за кроны деревьев, дом сиял чистотой. Ну, насколько это возможно в его обветшалом состоянии. И мне показалось, что я почувствовала волны благодарности, исходящие от него. Отлично!

Но расслабляться было рано. Чай меня ещё спасал от голода, но желудок всё чаще и настойчивее стал напоминать, что ни водой единой ему бы питаться. Я бы и рада была закинуть в рот чего-нибудь посущественнее, но ничего не нашлось.

Кот, всё это время наблюдавший за нашими стараниями с невозмутимым видом, прошёлся по дому и выдал, пренебрежительно так:

– Ну, ничего. Можно было и лучше, конечно, – тут он скосил блеснувшие ехидством глаза в мою сторону, но я сдержалась. Хотелось, конечно, запустить в него чем-нибудь увесистым, или вон, метлой по пушистому заду отходить, да мне нужна была его помощь.

– Сейчас освоюсь немного и лучше сделаю, – пожала плечами. А потом сразу пошла в наступление: – За травами сводишь меня?

Мы с бабушкой Финой часто за лечебными растениями выбирались. Она старушкам-соседкам сборы разные делала, я же просто, за компанию ходила, и училась, куда же без этого. Так что, как и к какой травке подступиться знала.

Кот презрительно фыркнул, задрал повыше хвост и, будто красуясь им, опять полез на полку, которая теперь тоже сияла чистотой. И только оттуда нехотя ответил:

– Как сумерки опустятся, так и пойдём.

Спорить я не стала. Уж больно кушать мне хотелось. А там, вместе с растениями передо мной маячила призрачная деревня, где я не только подкрепиться смогу…

В доме пахло чистотой, а не пылью, как до этого. По углам больше не висела паутина, и будто бы даже полы стали меньше скрипеть. Я прилегла на кровать, пахнущую травами, и прикрыла глаза, всего на минуточку…

Разбудил меня ворчливый голос вредного кота:

– Вставай, пора! – куда там ему было пора, я сообразила не сразу, а когда с трудом разлепила веки, то увидела нависающую надо мной морду с полыхающим фиолетовым взглядом. В комнате было темно, и только свет луны тонкой полоской разрезал густую черноту.

– Уже? – переспросила с затаённой надеждой, что идти никуда не придётся. Но Мяус был непреклонен.

– Уже! Луна налилась силой и растения напитала, так что медлить нельзя.

Луна. Да, бабуля тоже всегда твердила, что разные фазы луны по-разному действуют на травы. В полнолуние лучше верхушки собирать, листья да цветы, а когда молодой месяц родился, то все питательные вещества к корням уходят. Простое правило, я его сразу запомнила.

– Иду-иду, – проворчала недовольно, но поднялась с кровати. Взглянув на свой поистрепавшийся наряд, недовольно скривилась. Хотела ведь ещё юбку обрезать, да и вообще, искупаться не мешало бы, только вот уснула не вовремя. И не мудрено – весь день бегала с вёдрами да тряпками.

Ещё и корзину с необходимыми мелочами хотела собрать заранее. Придётся теперь в темноте искать. Но делать нечего, без корзины и лопатки маленькой, которую я специально оставила у входа, делать в лесу нечего.

– А может свеча какая есть? – покружившись возле лестницы, со вздохом обратилась к коту.

– Зачем это? – вполне искренне удивился прохвост.

– Так я же не кошка, в темноте не вижу, – сложила руки на груди и недовольно надулась. Легко ему спрашивать «зачем», а я без какого-нибудь источника света рискую себе шею свернуть на этих шатких ступенях.

– Вот ещё, конечно не кошка, – не без ехидства отозвался мохнатый. – Но ты всяко можешь светлячков позвать, они тебе быстро свет организуют.

Надо же, я и такое умею?

– А как их позвать? – живо заинтересовалась и даже вперёд подалась, чтобы лучше расслышать.

– Как-как, – проворчал белобрысый. – Просто помощи у них в мыслях попроси и они прилетят.

Слишком просто что-то. Я с сомнением посмотрела на морду хитреца, но кот не улыбался, и в глазах горело лишь нетерпения. Никакой насмешки. Попросить так попросить. В этом нет ничего сложного.

Закрыла глаза и глубоко вздохнула. Почему-то стало страшно, что у меня ничего не получится, но я сразу отмахнулась от страха этого. Получится! Что я – не… ведьма что ли? От статуса хотелось скривиться,  но я стоически сдержалась.

«Эй, светлячки, миленькие, помогите, а? А я вас… Чем-нибудь угощу. Вот!» – честно говоря, произнося всё это, я почувствовала себя довольно глупо. А когда открыла глаза так и вовсе покраснела, благо в темноте этого было не видно.

– Видимо, какая-то неправильная я всё же, – пробурчала и уже собралась пойти наверх наощупь, но тут раздалось подозрительное дребезжание. Сначала тихое, а потом всё громче и громче. Следом в приоткрытую дверь залетела толпа светлячков, и сразу стало светло.

Губы сами собой растянулись в глуповатой улыбке. Я от счастья едва в ладоши не захлопала, как маленькая, честное слово. Просто это был так, так, так… Волшебно!

– Спасибо! – выдохнула счастливо и легонько склонилась к коту: – А что светлячки едят, не знаешь?

Кот одарил меня скептическим взглядом и выдал:

– Себе подобных они едят! – и пока я переваривала весьма специфические вкусы насекомых, первым взлетел по лестнице и напомнил: – Вообще-то мы торопимся, ведьма!

Ага… Торопимся… И как мне, простите-извините, светлячков за помощь благодарить?!

Пребывая в прострации, поднялась на второй этаж и собрала всё необходимое. Две корзины – одну побольше, другую поменьше, тканевые мешочки и простые тряпочки, на которые пустила несколько порванных полотенец. Потом пошла вниз, с опаской посматривая на летающие светильники, и взяла с крыльца железные ножницы, не слишком удобные, но за неимением лучшего, сойдут и они, потом положила в корзину лопатку и объявила коту:

– Всё, я готова!

Мяус всё это время пристально следил за мной, контролировал каждый мой шаг, и мне даже показалось, что в какой-то момент он одобрительно кивнул, глядя на тряпочки, которые я бережно складывала на дно корзины. Впрочем, зная кота, кивнуть он мог не потому, что одобрял мои действия, а вовсе наоборот.

– Пошли! – нервно дёрнув хвостом, мохнатый поспешил вперёд, а я за ним. Во мне бурлила кровь от предвкушения.

Я любила тихую охоту, как бабушка называла наши вылазки в лес. У меня получалось выкидывать лишние мысли из головы, наслаждаться запахами и видом. В эти моменты особенно остро казалось, что человек и природа неразрывно связаны между собой, хоть мы и пытаемся столетиями уничтожить эту связь. Каждому хочется почувствовать себя властителем мира, да только над природой мы не властны, как бы ни старались.

Светлячки летели вперёд, освещая нам путь, кот шёл, важно виляя толстым задом, а я любовалась. И вдыхала терпкий запах трав, который при свете луны становился особенно насыщенным.

Вдруг кот остановился, и я едва не налетела на него.

– Что случилось? – с беспокойством уточнила у местного зазнайки, но белобрысый не ответил, лишь прижал уши к макушке и утробно зарычал, будто и не кот, а самый настоящий сторожевой пёс.

Проследив за его взглядом, я едва не присела прямо на дорожку, потому что ноги вдруг перестали меня держать – впереди на тропинке стоял здоровенный чёрный волк!

– Уходи, – расслышала, сквозь рычание Мяуса, отчётливые слова.

Голос мне изменил, поэтому я придушенно пропищала:

– А как же ты?!

Я во все глаза смотрела на волка. Он склонил морду к правому боку, будто прислушивался к нашим словам. А потом оскалился и зарычать, грозно так, что сомнений не осталось – он вышел из леса не для того, чтобы побеседовать с нами о погоде.

Крутанувшись на месте, я бросилась, куда глаза глядят, так сказать, беспрекословно последовала совету мохнатого. Тропинка, которая до этого стелилась прямо под ногами, исчезла, но меня сей факт мало интересовал. Даже то, что настырные ветки хлестали по лицу и рукам, старалась не замечать. Только бы сбежать от…