Об этом соборе нам известно почти исключительно из английских источников, и молчание местных ирландских хроник, которые обычно фиксируют такие события, весьма красноречиво. В интересах Генриха и его сторонников (к которым в данной ситуации мог относиться и Гилла Крист) было подчеркнуть общеирландский характер собора, ведь на нем присутствовал новый верховный король Ирландии, предпринявший важные шаги для реформирования церкви острова. Тем не менее кажется маловероятным, что в Кашел прибыли все местные епископы, особенно с учетом того, что Руайдри продолжал сопротивление на западе Ирландии. Действительно, нам известно, что в том же году позже состоялся собор в Туаме. Провинция Туам, недавно, в 1152 году, созданная на Келлском синоде, определенно включала в себя владения Руайдри. Это собрание явно было аналогом собора в Кашеле, и на нем присутствовал сам Руайдри. И точно так же, как собор Генриха упоминается только в английских источниках, собор Руайдри зафиксирован только в «Анналах Тигернаха» – хронике, тесно связанной с местными правителями Коннахта{347}.
Поэтому действия Генриха следует рассматривать через призму местной ирландской политики. Он поддерживал тех, кто был в конфликте с Руайдри, и его тепло встречали церковники, связанные с этими людьми. Таким образом, то, что мы видим, – это не реформа англофилов, борющихся с непокорными ирландцами, а конкурирующие варианты того, как должны развиваться политика и реформы – и какие церкви и правители от этого выиграют{348}. Вне зависимости от усилий Кентербери, видные представители ирландских церковных кругов (включая Гиллу Криста) теперь поддерживали призывы к переменам, пытаясь – с большим или меньшим успехом – привести местные обычаи в соответствие с континентальными нормами. В Кашеле Генрих воспользовался этой ситуацией{349}. Поскольку местные епископы бранили свою паству во все более резких тонах, он мог выставить себя проводником реформ, и сколько в этом было цинизма, мы, возможно, никогда уже не узнаем. Во всяком случае, это придавало его походу (как и вторжению Вильгельма Завоевателя в Англию) видимость священной войны, ведущейся во имя веры{350}.
Если изложению Геральда можно доверять (а в этом отношении, вероятно, можно), собор занимался в основном вопросами, которые уже поднимали местные ирландские реформаторы в течение предыдущего столетия: создание формальных епархиальных структур; уплата десятины и церковных взносов; соблюдение церковных установлений о браке и инцесте. Новыми были не меры, а союз между реформаторами и анжуйским двором – двором, который мог оказать гораздо большее влияние{351}.
Для Генриха эти события были важны еще по одной причине. В конце декабря 1170 года, за год с небольшим до собора, четверо его людей убили Томаса Бекета, архиепископа Кентерберийского[42]. Новости об этом быстро распространились, обеспечив Генриху и его династии позорную славу по всей Европе: в частности, одной из причин отбытия короля в Ирландию осенью 1171 года было стремление избежать встречи с легатами папы Александра III. Поэтому Генрих приветствовал все, что могло очистить его серьезно запятнанную репутацию. А есть ли лучший способ завоевать расположение папы римского, чем вместе с его местным представителем проводить реформу ирландской церкви? Это была не единственная попытка Генриха примириться с церковными кругами. Вскоре после своего возвращения из Ирландии он принял для королевского титула формулу «милостью Божией» (Dei gratia), чтобы еще сильнее подчеркнуть богоданный (и богобоязненный) характер своей власти{352}.
В начале 1172 года Генрих находился на пике могущества и вполне мог подумывать о походе против Руайдри. Однако в итоге перевесили проблемы в английских и континентальных владениях. Он не мог вечно игнорировать Александра III, к тому же угрожал взбунтоваться его старший сын, Генрих Молодой Король. Перед отъездом Генрих привел в порядок свои дела в Ирландии. Он официально пожаловал королевство Мит (Миде) одному из своих видных баронов Гуго де Ласи – на тех же условиях, на которых он отдал Лейнстер Стронгбоу{353}. Гуго приехал с Генрихом и до этого момента занимался возведением замков. Новые земли Гуго граничили с владениями Ричарда на севере, и он явно намеревался держать последнего под контролем. Генрих усвоил уроки Валлийской марки: в Ирландии предполагалось поощрять (и вознаграждать) устремления баронов, но не одобрять построение ими государства.
Но даже если Гуго и Ричард оказались в некотором смысле соперниками, они также были и союзниками{354}. Англо-нормандская власть была прочной только в Дублине и Лейнстере, а Руайдри Уа Конхобайр все еще пытался бросить ей вызов и восстановить свое господство. Основав еще одно англо-нормандское владение на территории, где Руайдри имел давнее влияние, Генрих создал буферную зону для подчиненной ему территории. Гуго отлично подходил для таких целей: как и Стронгбоу, он принадлежал к лордам марки и разбирался в сложной динамике завоеваний и колонизации. Гуго также стал родственником Ричарда, женившись на его двоюродной сестре Рохезе Монмутской.
Английские и ирландские источники значительно расходятся в описании похода Генриха. Первые видят в этом поворотное событие, после которого Ирландия наконец оказалась в лоне англо-нормандского мира. Вторые представляют Генриха как всего лишь последнего в длинной череде верховных королей. Обе точки зрения оправданны. В конечном итоге английское завоевание действительно оказалось долговременным и преобразовало страну. Однако в краткосрочной перспективе мало что изменилось. На момент возвращения Генриха в Англию в 1172 году реальное англо-нормандское влияние ограничивалось Лейнстером и старыми портами на восточном побережье, основанными еще викингами. Были все шансы, что внешнее присутствие окажется мимолетным: ведь передача земель Гуго де Ласи была в значительной степени умозрительной – в начале 1172 года Генрих еще не владел отданным в качестве феода Митом. Большая часть королевства находилась под властью старого друга и союзника Руайдри – Тигернана Мора Уа Руайрка, который принес присягу Генриху в Рождество. Гуго только предстояло завоевать для себя королевство, а Генрих пока всего лишь гарантировал, что должным образом утвердит все приобретения.
Таким образом, главным препятствием для Гуго стал Тигернан. Тот враждовал с Диармайтом, и эти распри продолжали влиять на ирландскую политику еще многие годы, сталкивая чужеземцев с Руайдри и его соратниками. Стронгбоу и его люди в 1171 году имели дело с верховным королем; теперь Гуго приходилось бороться с Тигернаном. Он продвинулся до Фора в современном Уэстмите и согласился встретиться с ирландцем на холме Тлахтга (современный холм Уорд), к востоку от нынешнего городка Атбой. Здесь располагалось городище железного века, тесно связанное с королевством Мит. Пять лет назад Руайдри Уа Конхобайр проводил тут собрание; теперь оно должно было стать местом переговоров. Неизвестно, что именно произошло на встрече. Англо-нормандские источники утверждают, что Тигернан попытался устроить засаду на Гуго и его людей, а те распознали подвох и убили ирландского короля. Ирландские источники, напротив, пишут о предательстве со стороны Гуго. В любом случае результат был один: Тигернана обезглавили. Его тело повесили вверх ногами севернее Дублина, а голову сначала выставили над воротами Дублинского замка, а затем отправили Генриху II{355}.
