От Роберта произошла линия Брюсов – одного из великих дворянских родов средневековой Шотландии. Другой род основал Бернард де Баллиол, происходивший из англо-пикардийской дворянской семьи. И Роберт, и Бернард оставались в первую очередь англо-нормандскими баронами. При возникновении конфликтов в 1138-м, а позже в 1173–1174 годах они и их наследники поддерживали английскую корону против своих новых шотландских лордов (именно младший сын Бернарда, как сообщается, захватил Вильгельма Льва в 1174 году). Однако это не мешало Брюсам и Баллиолам делать карьеру при шотландском дворе, и в конце концов оба семейства побывали даже на троне: Иоанн (II) Баллиол (сын основателя Баллиол-колледжа в Оксфорде) в конце XIII века стал королем Иоанном I Шотландским, а вскоре на престол взошли и Брюсы: сначала Роберт (VII) Брюс как король Роберт I, а затем его сын Давид II. Последний не имел детей, и в 1371 году линия Брюсов прекратила существование, а королевская власть перешла к Стюартам – еще одному шотландско-нормандскому роду, утвердившемуся при Давиде I{313}. Позже, слегка облагородив имя (Stuarts вместо Stewarts), они займут также и английский престол – в 1603 году. Благодаря таким поворотам и завихрениям династической судьбы нормандское расселение в Шотландии заложило основу для союза шотландской и английской корон – для Великобритании. И это не единственный случай его проявления.

Когда Аделаида де Варенн подсунула своему благочестивому сыну Малькольму хорошенькую девушку, она точно знала, что делает. Малькольму, недавно занявшему трон, отчаянно требовался наследник. Мать просто помогала ему. К несчастью для Ады, ее сын думал о более возвышенных вещах. Из вежливости он согласился взять леди в свои покои, однако просто уступил ей постель и сохранил целомудрие. На следующее утро слуги нашли короля на полу, закутанным в плащ. Там, где большинство людей не устояли бы перед искушением, Малькольм решительно отказался ему поддаться.

По крайней мере, так сообщает английский хронист Вильям Ньюбургский{314}. Рассказ Вильяма пронизан мотивами святости, и принимать его за чистую монету не стоит. И все же он ясно выражает политические трудности 1150-х и 1160-х годов в Шотландии. Юный Малькольм взошел на престол в возрасте 12 лет в 1153 году – во времена серьезной неопределенности в государстве. Преемником Давида I на престоле должен был стать его сын Генрих, однако в прошлом году он умер, и наследником оказался Малькольм, сын Генриха. Вряд ли можно было ожидать, что мальчик продолжит дело деда. Но это еще не все. Возможно, уже тогда наблюдались признаки болезни Малькольма, что могло стимулировать его глубокую набожность. Однако даже если целомудрие помогло Малькольму на том свете, на этом оно только усугубляло его проблемы. Слабый король без наследника был двойной обузой.

Осознавая эти опасности, мать Малькольма держалась рядом с ним. По общему мнению, Ада де Варенн была настоящим стихийным бедствием. Она постоянно уговаривала Малькольма жениться, напоминая ему, что он король, а не монах. В конце концов Малькольму пришлось попросить ее прекратить. Однако Ада по-прежнему помнила об интересах своего рода, следя за тем, чтобы ее младший сын Вильгельм был готов сменить брата, когда придет время.

Процесс оседания нормандских аристократов в Шотландии запустил Давид I, но плоды стали появляться при его внуках Малькольме и Вильгельме. Франкофилия Давида восходила ко временам его юности. Он был самым младшим сыном[40], так что никто не мог гарантировать ему шотландский престол, и поэтому Давид, как многие люди того времени, задумался о том, чтобы разбогатеть. Как принц он был завидным женихом, и брак с англо-нормандской наследницей Матильдой Хантингдонской принес ему место при дворе короля Англии Генриха I.

Генриху было выгодно поощрять амбиции Давида. В качестве правителя Камбрии тот обеспечивал связь с шотландским двором, а если бы Давид стал королем, Генрих имел бы в соседях одного из своих крупнейших феодалов. Когда в 1124 году умер брат Давида король Александр I, Генрих тут же поддержал притязания принца на трон, хотя на него претендовал и сын Александра (правда, незаконнорожденный). Благодаря такой мощной поддержке Давид вскоре смог утвердиться на престоле. Его положение в Шотландии напоминало положение Эдуарда Исповедника в Англии в прошлом веке. Давид провел большую часть взрослой жизни среди нормандских аристократов и взошел на трон с их помощью. В ближайшие годы именно к ним он будет обращаться за поддержкой.

Но если Давид был в равной степени нормандцем и шотландцем, то его сына Генриха можно считать уже больше нормандцем. Он родился в Англии вскоре после женитьбы Давида на Матильде (около 1114 года) и вошел в мир не как шотландский принц, а как наследник высокопоставленного англо-нормандского графа. Генрих с детства был немного знаком с положением дел в Шотландии, потому что его отец оставался еще и правителем Камбрии. Тем не менее будущее Генриха, казалось, было связано с англо-нормандским двором, о чем свидетельствует и его явно франко-нормандское имя.

Эти связи сохранились и после того, как Давид стал шотландским королем. Однако смерть английского короля Генриха I в 1135 году и последовавший за этим спор о престолонаследии в Англии («Анархия») подпортили отношения между английским и шотландским дворами. Как положено старому другу Генриха I, Давид отдавал предпочтение Матильде (дочери Генриха, которую сам король прочил в наследницы), а не Стефану (племяннику Генриха). Однако это не исключало определенной степени прагматизма. Сначала Давид присягнул Стефану, защищая свои родовые интересы в Англии. Но когда вспыхнуло восстание в пользу Матильды, поспешил присоединиться к нему. В Битве Штандартов (1138 год) его войска потерпели сокрушительное поражение от английского ополчения, что вынудило Давида снова пойти на мировую. Из-за постоянной угрозы притязаний Матильды Стефан не сумел толком воспользоваться плодами победы, и сын Давида Генрих не только сохранил графство Хантингдон, но и добавил к своим владениям графство Нортумберленд. Давид с Генрихом проиграли войну, но выиграли мир.

О прочности позиций Давида и Генриха свидетельствует женитьба последнего на Аде де Варенн в следующем, 1139 году. Будучи внучкой Вильгельма (I) де Варенна, одного из ближайших соратников Завоевателя, Ада представлялась отличной партией. Земли ее рода находились в Суррее – регионе, который поддерживал Стефана, а ее единоутробные братья, близнецы Галеран и Роберт де Бомоны (внуки Рожера де Бомона), числились среди самых видных сторонников Стефана. Такой союз был призван привлечь Генриха (и, следовательно, Давида) в партию последнего. Однако в этом отношении брак оказался эффективен лишь частично. К 1141 году Генрих и Давид вернулись к поддержке Матильды. Тем не менее этот союз имел далеко идущие для шотландского королевства последствия{315}.

У Ады и Генриха родились три сына и три дочери. Старший сын Малькольм появился на свет весной 1141 года. Показателен выбор шотландского имени: ребенок был назван в честь прадеда Малькольма III, и, в отличие от Генриха, его с самого начала явно нацеливали на шотландский престол. Иначе поступили супруги при рождении второго сына – Вильгельма, который родился в 1143 году. Вильгельм – родовое имя Вареннов, и мальчика назвали в честь отца Ады Вильгельма (II) де Варенна, который сам был назван в честь своего отца. Третьим (и последним) сыном стал Давид, получивший имя деда. Дочери супругов носили такие же космополитические имена: одну звали Адой в честь матери (известна как Ада Хантингдонская); другую – Маргаритой в честь прабабушки (жены Малькольма III); третью – Матильдой в честь бабушки.