На практике интерес к Ирландии был непостоянным – так же как к Уэльсу и Шотландии. У Завоевателя и его сыновей, как правило, находились дела поважнее – не в последнюю очередь в континентальной Европе, где постоянную угрозу создавали французские и анжуйские соседи. Но когда обстоятельства позволяли, англо-нормандские короли, безусловно, предавались мечтам о расширении владений. Говорят, что, увидев Ирландию с побережья Уэльса, Руфус захотел построить понтонный мост, чтобы напасть на нее. И хотя Генрих I выглядел в целом более трезвомыслящим человеком, известно, что король Манстера на юге острова опасался и его{329}.
Если интерес королей к Ирландии долго оставался мимолетным и утопичным, то церковь была настроена решительнее. Необходимость реформ в английской церкви была главным оправданием завоевания Англии Вильгельмом. Подобные же предлоги вскоре придумали для появления франкоязычных церковников в Уэльсе и Шотландии. Нормандское расселение часто изображалось как часть цивилизаторской миссии, а для Ирландии это было верно вдвойне. Здесь англо-нормандцы начали оседать позже, но этот процесс сопровождался и более последовательными попытками реформировать церковь.
Признаки интереса к Ирландии можно увидеть уже у архиепископа Кентерберийского Ланфранка, назначенного на этот пост Завоевателем. Ланфранк был реформатором в континентальном духе. На его взгляд, грехи англичан были достаточно тяжкими, однако не шли в сравнение с грехами валлийцев, шотландцев и ирландцев. Главный интерес архиепископа заключался в утверждении своего примата, то есть права Кентербери на церковную власть над всеми Британскими островами. Прежде всего его внимание привлекала Северная Англия, где его полномочиям угрожало Йоркское архиепископство. Но Ланфранк хорошо осознавал более широкие последствия своих притязаний, особенно в то время, когда влияние нормандцев начало выходить за пределы традиционных английских границ.
Та церковная иерархия, которую мы считаем само собой разумеющейся – где архиепископства курируют епископства, – возникла в Средние века. Пост архиепископа пробивал себе путь в Англии и континентальной Европе очень медленно – в течение VIII и IX веков. Уэльс, Ирландия и Шотландия вернулись в этом вопросе к более ранней эпохе. Церковные структуры здесь оставались изменчивыми, не обладая стабильной и четкой иерархией, характерной для других регионов. Лишь изредка упоминаются архиепископы этих регионов (в основном в Уэльсе и Ирландии){330}. Перед новым архиепископом Кентерберийским это открывало уникальные возможности.
Притязания Ланфранка основывались на том, что должность архиепископа Кентерберийского была создана в 597 году как должность первоиерарха всех Британских островов. И как архиепископ Ланфранк был законным церковным владыкой не только провинции Йорк, но и соседних церквей Уэльса, Шотландии и Ирландии. Поэтому, когда появлялась возможность продемонстрировать силу, Ланфранк и его преемники бывали только рады этому{331}.
На руку Ланфранку играла и ситуация в Ирландии. Здесь в XI веке основали новое епископство в Дублине – самом важном поселении викингов на восточном побережье острова. О первом епископе Дунане известно мало. Но в 1074 году Ланфранк в соборе Святого Павла рукоположил его преемника – Гиллу Патраика (Патрика), который принес клятву послушания. Будучи ирландцем, он, по-видимому, обучался в Вустере у святого епископа Вульфстана. Когда Гилла Патраик вернулся в Дублин, он привез письма Ланфранка к светским правителям страны, которых архиепископ призывал изменить своевольный образ жизни их народа{332}. После смерти Гиллы Патраика его преемник Доннгус обратился за рукоположением к архиепископу Кентерберийскому. Когда же в конце 1096 году умер и Доннгус, преемник Ланфранка Ансельм посвятил в сан следующего епископа Дублина – Самуила. При этом совсем недавно, в 1095 году, Ансельм также рукоположил первого епископа Уотерфорда. Общим у всех этих иерархов было английское образование, как и у Гиллы Патраика.
В последующие годы влияние Кентербери ослабело, поскольку его притязаниям на первенство в Англии бросило вызов архиепископство Йоркское, а политическая нестабильность правления Стефана отвлекала внимание от более широких устремлений. В Уэльсе, Ирландии и Шотландии все чаще и все успешнее пытались создать (или восстановить) независимые национальные церкви, что явно было направлено против Кентербери. Сами по себе амбиции Кентербери вряд ли могли получить большую поддержку. Но они обеспечивали сохранение прежних притязаний на светское господство. И когда в конце XII века английские правители стали проявлять большую сговорчивость, архиепископы были уже наготове.
* * *
В 1154 году Стефана сменил на троне сын Матильды Генрих II. Он заложил основы империи, расположенной по обеим сторонам Ла-Манша и превосходившей владения Завоевателя. Прежде всего требовалось снова утвердить королевскую власть в Южной Англии, однако с самого начала ставились и более масштабные цели. На повестке дня снова были притязания на господство над всеми островами, и внимание короля прочно приковала к себе Ирландия. Нормандский хронист Роберт де Ториньи сообщает, что в 1155 году Генрих рассматривал возможность завоевания Ирландии, чтобы передать ее своему младшему брату Вильгельму (амбиции которого ранее сдерживались). И хотя современные историки часто сомневаются в серьезности таких планов, один тогдашний фламандский хронист утверждал, что армию уже собрали и подготовили, но затем использовали для отражения более близкой угрозы со стороны французского короля{333}.
Именно в такой обстановке Генрих попросил у папы Адриана IV (единственного англичанина, занимавшего престол Святого Петра) необычный документ. Он известен как Laudabiliter – по первому слову латинского оригинала, означающему «похвально». Этот документ сохранился внутри текста Геральда Камбрийского об английском завоевании Ирландии – весьма шовинистического (и тенденциозного) повествования, призванного оправдать вторжение и подчеркнуть вклад родственников Геральда. Есть веские основания полагать, что в своем рассказе Геральд исказил Laudabiliter, сделав его планом последующего вторжения. Однако и в первоначальном виде этот документ, появившийся где-то между концом 1155-го и 1159 годом, был довольно удивителен. Он давал Генриху право вмешиваться в дела Ирландии только в том случае, если он сможет заручиться местной поддержкой. Это была попытка воспрепятствовать английскому вторжению, поскольку открытое приглашение казалось маловероятным{334}.
Laudabiliter демонстрирует, что в начале правления Генриха королевское вмешательство в дела Ирландии было вполне вероятным. Он также показывает, что главную роль здесь играли реформистские идеалы, подкреплявшие притязания Кентербери на господство – такое гипотетическое завоевание должно было стать очередной цивилизаторской миссией, одобренной папой. Однако из этих попыток (как и из прежних притязаний Кентербери) мало что получилось – по-видимому, из-за нерешительности понтифика. В любом случае Генрих вскоре отвлекся на более важные дела. Прошло больше 10 лет, прежде чем король снова обратил внимание на Изумрудный остров. И сделал это уже вынужденно.
Главные события произошли не в Кентербери, Риме или Анжу, а в тех частях Восточной Ирландии, которые долгое время находились в контакте с англо-нормандским миром. Англичане пришли не для того, чтобы реализовать свои давнишние амбиции, а в ответ на приглашение со стороны местных ирландских правителей, как было в Шотландии, Византии и (отчасти) Италии. Ключевой фигурой здесь стал Диармайт Мак Мурхада. Диармайт был королем Лейнстера на востоке и подчинил себе близлежащий город Дублин. Отчасти благодаря своей близости к этому процветающему центру правители Лейнстера долгое время поддерживали связи с Уэльсом, Уэст-Кантри и Уэст-Мидлендсом. Именно в Лейнстер бежал Гарольд Годвинсон после изгнания его семьи в 1051 году. И возможно, именно здесь во время аналогичных событий 1058 года получил поддержку Эльфгар, эрл Мерсии.
