— В общем, я внимательно прослушаю и позвоню тебе, — на прощание пообещала Зойка.

Дома у меня никого не оказалось. Только Бесик и записка от бабушки на кухонном столе: «Буду часа в четыре. Погуляй с Бесиком, а то я перед уходом не успела. И пожалуйста, не забудь пообедать».

Есть мне пока совсем не хотелось. Я ведь не Зойка. Она, когда в плохом настроении, способна, по-моему, умять целый холодильник. Я имею в виду именно весь холодильник, а не только его содержимое. А я, наоборот, в таких случаях даже думать не могу о еде.

Поэтому заботливо приготовленный бабушкой обед остался нетронутым, а я решила как следует выгулять Бесика. Раньше мы с ним часто подолгу ходили, а последние дни все как-то не получалось. Пес, будто почувствовав близость прогулки, поскуливая, прыгал вокруг меня.

— Сейчас, сейчас. Подожди еще совсем чуть-чуть.

И я направилась к себе в комнату, переодеться в джинсы и кроссовки. Во-первых, так гулять удобнее, а во-вторых, новые туфли натерли мне ноги.

Раздевшись, я вдруг снова задумалась: «Неужели Мити́чкина все же права и я на самом деле такая уродина?». Как они с Галькой сказали? «Коса на кривых ногах?» От одного лишь воспоминания я вспыхнула и, дойдя до большого зеркала в коридоре, посмотрелась в него. Нет. Вроде порядок. Нормальные ноги. Длинные и прямые. Да и фигура тоже нормальная. Во всяком случае, куда лучше, чем у Таньки, не говоря уж о Гальке.

Правда, меня тут же одолели сомнения. Может, я как-нибудь не так себя вижу? Вот, например, ведь бывает, что человек в профиль красивый, а анфас — нет. Или наоборот. А случается, что один профиль просто божественный, а взглянуть на другой — урод уродом. Я читала, что некоторые знаменитые актеры даже запрещали снимать свой левый или, наоборот, правый профиль.

Я критически осмотрела себя сперва слева, потом — справа. Вроде пока нормально. Во всяком случае, меня саму ничего не раздражало. И тут меня клюнуло: «Сзади. Наверное, именно сзади ноги выглядят кривыми».

В родительской комнате стояло трюмо. Я кинулась туда. Однако, в отличие от зеркала в коридоре, трюмо отражало лишь половину тела, причем сверху. Пришлось влезать на стул. Маневр мне удался отнюдь не с первого раза. Я никак не могла устроиться так, чтобы увидеть собственные ноги сзади. Наконец мне это удалось, и я поняла: так они выглядят не менее стройными, чем спереди.

Правда, я тут же снова заколебалась: может, я просто, когда смотрю, как-то выгодно для себя встаю? Я попробовала пройтись и едва не свалилась. Попробуйте сами походить по стулу! Правда, после некоторой тренировки мне удалось, глядя на себя в зеркало, сделать несколько шагов на месте. Ноги мои выглядели несколько хуже, однако совсем не настолько, чтобы могла идти речь о «косе на кривых ногах». И у меня громко вырвалось:

— Ничего подобного! Ноги совершенно прямые! И даже красивые!

В этот момент я уловила на себе пристальный взгляд. Это Бесик, склонив голову чуть набок, с большим изумлением меня рассматривал, словно бы говоря: «Ну, ты, хозяйка, совсем!» Это было настолько смешно, что я расхохоталась, спрыгнула со стула и быстро натянула на себя джинсы.

— Пошли! Пошли гулять!

Мы с Бесиком, даже не дожидаясь лифта, выбежали на улицу, и он потянул меня вперед по переулку. Дождь, моросивший с утра, давно кончился, и возвратилась поистине летняя солнечная погода. Будто осень еще и не наступила. Даже деревья были совсем зеленые. Бесик все тянул меня куда-то дальше и дальше от дома, а я двигалась за ним совершенно автоматически. Неизвестно, кто кого прогуливал. Я просто шла и шла, и мне сегодня было совершенно все равно — куда. Привело меня в себя громкое восклицание:

— Агата! Бесик! Что-то вас давно не видно?

Я остановилась и увидела перед собой улыбающуюся соседку с третьего этажа, тетю Инну, а с ней — двух ее замечательных такс Каську и Таську. Вообще-то, Таська — мать, а Каська — ее дочь. Однако они похожи друг на друга не меньше, чем Кругловские близнецы. Но если Климовы предки Мишку и Гришку хоть как-то различают, то хозяева Каськи и Таськи постоянно их путают. А уж я и подавно. Может, правда, Бесик их как-то распознает? Хотя трудно сказать. Относится он к ним совершенно одинаково. Ему и Каська нравится, и Таська.

Вот и сейчас они немедленно принялись играть.

— Как Бесик у вас хорошо выглядит, — улыбнулась тетя Инна.

— Стараемся, — я с удовольствием отвлеклась от неприятных мыслей.

— Молодцы, — похвалила тетя Инна. — Чем меньше собачка, тем строже нужно держать ее в форме. Мы вот с мужем и сыном своих тоже недавно водили притравливать.

— Их? Притравливать? — переспросила я, ибо всегда считала обеих такс очень мирными существами.

— А как же, — изумилась хозяйка. — Это ведь норные собаки. Они же породистые. И прирожденные охотники. Без тренировки никак нельзя.

— Бесик тоже охотничьей породы, — внезапно задели меня за живое ее слова. — Для левреток теперь даже специальные бега устраивают. За механическим зайцем. Знаете, как они быстро носятся. Просто мы этим как-то не занимались.

— И, между прочим, очень зря, — покачала головой тетя Инна. — Раз у Бесика такая порода, его организм требует тренировки. Советую вам серьезно задуматься.

— Да, наверное, уже поздно, — ответила я. — Староват уже наш Бесик для этого. Он у нас — мужчина зрелого возраста.

— Так вот, мы, значит, наших девчонок, — перевела тетя Инна взгляд на Каську и Таську, — недавно возили в специальное хозяйство под Москвой. Ну, что-то вроде тренировочного лагеря для собак. Там для каждой породы — целый комплекс своих упражнений. Мы в этот раз своих притравливали на барсука.

— На дикого? — поинтересовалась я. — А это не опасно? Вдруг он оказался бы бешеным?

— Что ты, — замахала руками тетя Инна. — Там все на высшем уровне. И барсук у них дрессированный и привитый.

Тут мне уже сделалось жалко барсука:

— А они не кусают его? Ему не больно?

— Агата, я же тебе говорю: он специально дрессированный, — кажется, хозяйку такс несколько раздосадовала моя тупость. — Ты лучше слушай, что произошло дальше. Запустили мы Таську. Прошла она положенный ей маршрут, выполнила все как полагается и, между прочим, заработала высший балл. И такая, знаешь, была довольная, гордая. Ну, мы запускаем следующую — Каську. А она упирается, не хочет. В общем, еле-еле совместными усилиями в нору ее затолкали. А тренер возмущается: «Молодая собака и такая вялая. Наверное, господа, вы неправильно ее кормите». А кормим мы, что одну, что другую, совершенно одинаково. И они у нас обе такие живенькие, подвижные. Я начала волноваться: может, Касенька заболела? А она как раз из норы вылезает, полуживая. «Ну, — думаю, — все. Сейчас прямо отсюда к ветеринару поедем. А сын мой, Витя, взял ее на руки и как расхохочется: «Ма, а это ведь не Каська, это Таська. Мы ее второй раз на маршрут запустили. То-то она так выдохлась!» Представляешь, Агата, смех!

Я тоже засмеялась. А потом спросила:

— Но Каська-то справилась?

— Справилась. Тоже на высший бал, — с гордостью ответила тетя Инна. — Зато Таська весь следующий день отсыпалась. Ну, ладно, Агаточка, нам пора. Девочки, прощайтесь с Бесиком!

— Да мы, пожалуй, тоже пойдем, — решила я.

— Вот и славно. В компании веселей! — сказала тетя Инна.

Бесик был просто счастлив. Тетя Инна, по-моему, тоже. Весь путь до нашего дома она, не переставая, рассказывала мне самые разнообразные истории из жизни своих собак. И, когда мы расстались, у меня уже было почти совсем хорошее настроение.

Не успела я открыть дверь в квартиру, раздался телефонный звонок. Я подняла трубку, и меня немедленно оглушил Зойкин громкий голос:

— Где ты пропадаешь?

— С Бесиком гуляла.

— Она с Бесиком гуляла, а я обзвонилась, — таким тоном произнесла моя подруга, будто я сделала что-то очень плохое.

— Ну, откуда же мне знать, что ты будешь звонить? — ответила я.