Дима тщательно отмыл руки в ванной и вернулся на кухню, в нетерпении нарезая круги вокруг меня и поглядывая на плиту. Честное слово, в этот момент мы оба готовы были съесть даже сырую картошку – так были голодны.

Мы жадно ели картофель и пришли в себя лишь после того, как последний кружочек исчез со сковороды.

– Однако, недурно, – несколько пафосно бросил Дима, вытирая губы, и на этот раз я не сдержалась – пихнула его локтем в бок.

– В следующий раз будешь готовить ты!

– Боюсь, что следующий раз случится не скоро, – вздохнул он и лениво поднялся. – Пойду ещё покопаюсь, а ты собирайся. Поищи каких-нибудь вещей или что-нибудь полезное, лекарства, например.

Я хотела возразить и убедить его в том, что мы ничего не будем отсюда брать, но в последний момент передумала. Возможно, нам это действительно пригодится, а тому, кто здесь жил – ещё неизвестно. К тому же, если выбирать из двух зол одно – достанется всё это нам или стебачам, я предпочитаю воспользоваться этой возможностью сама. Поэтому быстренько провела ревизию по дому, чувствуя себя не в своей тарелке, но всячески ведя борьбу с собственной совестью. Мой «улов» под конец составил целую аптечку лекарств и бинтов, несколько чистых рубашек, брюки и носки, из чего я сделала вывод, что в этом доме жил холостяк. Опять.

Не будучи уверенной, что эти вещи подойдут Диме, на всякий случай взяла их на кухню – на примерку, а сама отправилась в ванную и наконец-то приняла нормальный расслабляющий душ. В отличие от дома с витражами, в этом был рабочий санузел и ванна, и я неспеша, с удовольствием стояла под водой, мысленно напевая песню про дождь, которую помнила со времен начальной школы. Струи воды легко скользили по моему телу, я чувствовала их тепло и очистительную силу, и мне хотелось продлить этот миг. Выползая из душа, я снова чувствовала себя человеком.

Влезать в старую и не совсем чистую одежду мне не хотелось, но другого варианта не было. Немного раскинув в уме, решила хотя бы замочить вещи и временно одела мужскую рубашку – самую длинную из тех, что нашла. Но и она едва прикрывала мои бедра. Пополоскав свой свитер и джинсы в воде, я как могла сильно, выжала из них воду и развесила на сушку, а сама, сделав из ещё одной рубашки некое подобие юбки, вышла на кухню.

Дима, вернувшийся со своих «картофельно-искательных испытаний» окинул меня быстрым взглядом и поспешно отвел глаза. Я этот момент я порадовалась тому, что сообразила «укутать» ноги. Представляю, как бы сконфуженно я себя ощущала, если бы предстала пред ним в таком «мини».

– Не хочешь принять душ? Лучше станет, – порекомендовала я самым беззаботным тоном.

– Как раз собирался. Ждал, когда ты выйдешь.

Мы обменялись многоговорящими взглядами, и на этот раз я первая отвела глаза. Не выдержала.

Что происходит? Сейчас не время для мыслей о каких-либо чувствах, тем более что Дима хоть и вполне симпатичный, но не в моем вкусе. В нормальной жизни я бы никогда не влюбилась в него, да и теперь, зная, какой он – слишком жесткий, прямолинейный, упертый, к тому же стебач, – я понимаю, что это вовсе не мой идеал парня. Да я бы даже общаться с ним не стала, если бы не была вынуждена делать это каждый день ради своего же спасения. К тому же у него есть девушка. И вообще!

«И вообще – что?» – задала я вопрос самой себе и тут же затрясла головой, отгоняя непрошенные мысли.

Дурочка! О чем вообще думает моя голова?

«Сейчас не время влюбляться!» – твердо заявила я себе, хотя и так была уверена почти на сто процентов, что это совсем не влюбленность, а что-то вроде легкого интереса к тому, кто пытается меня защитить.

На ум так некстати пришла одна из любимых Ликиных присказок о том, что «химия – это не только то, что изучают в школе, но и реакция людей друг на друга». Следуя этой её мысли, у кого-то (а как правило, у обоих) происходит «взрыв», что в расшифровке означает лютую ненависть.

– Не обращай внимания, просто у меня небольшой взрыв, – цедила она сквозь зубы, провожая глазами королеву школы, зазнавшуюся Алину из параллельного класса, которая то и дело дергала нас.

– О-о-о, девчули, вы опять вдвоем тусуетесь? Может быть, и парня себе одного на двоих найдете? – её любимая реплика в наш адрес.

Или вот ещё:

– А к доске вы тоже всегда вместе выходите? Жаль, что я не могу это видеть! Интересное, должно быть, зрелище.

Но Лика почти всегда могла поставить её на место одним резким словом или колкой фразой, так что со временем Алина успокоилась и молча дефилировала мимо нас, не удостаивая взглядом. Наверно, даже теперь ей выделили вип-убежище, если такое предусмотрено.

Помимо «взрыва» по мнению Лики существует ещё одна реакция – «вспышка». «Вспышка» – это то, что иногда чувствую я, глядя на Диму. Но не уверена, что это именно та «вспышка», которую имела ввиду Лика.

Дима освободил ванную гораздо быстрее меня. Я обернулась на стук двери и опять столкнулась с ним взглядом, когда он эффектно проводил рукой по своим мокрым волосам. Поверх его торса была накинута оставшаяся чистая рубашка хозяина дома. Он не застегнул её, и я вновь почувствовала смущение, как тогда, когда нам пришлось купаться в реке.

Я отвернулась, притворяясь, что внимательно изучаю содержимое аптечки. Дима не оставил этот факт незамеченным и удовлетворенно кивнул:

– Это полезная штука. Берем.

– Когда выходим? – уточнила я.

– Минут через двадцать. Чуть-чуть просохнем.

– Там ещё мои вещи, – кивнула я в сторону ванной. – Не могу же я идти так?

Дима ещё раз осмотрел меня, отчего мне даже стало немного неловко, а потом обреченно кивнул:

– Ладно. Надеюсь, это не займет слишком много времени? Не хотелось бы идти по темноте.

– То есть ты думаешь, что мы сможем найти убежище до наступления ночи?

– Я почти уверен в этом. Они не могут быть слишком далеко. У властей было мало времени, чтобы обеспечить горожанам безопасность.

От этих слов в мою душу вновь вселилась надежда, и я почувствовала, как радостно и возбужденно начало стучать мое сердце. Неужели это возможно? Неужели сегодня я смогу увидеть своих близких? Кажется, минуты счастливее этой я не могла бы теперь желать.

Мы покинули дом после полудня, и я не смогла поймать себя на мысли, что чувствую хоть каплю сожаления по этому поводу. Мы невольно ускоряли темп, и я почти физически чувствовала, как с каждым шагов становлюсь всё ближе к родителям и подруге. Скорей бы! Скорее! Скорее!

Я забыла о том, что ещё вчера назад меня мучала головная боль от удара, а почти неделю назад я не могла ступить на левую ногу. Почти неделя – вот сколько мы уже живем в этом сумасшедшем режиме фильма ужасов.

В пути мы очень экономно тратим съестные припасы. У нас с собой только картошка, и хватит её ненадолго. Я заранее сварила её и завернула в старые газеты, чтобы по возможности дольше сохранить тепло. Мысль о том, что у нас есть немного хорошей еды согревала меня изнутри.

Мы миновали улицу за улицей, умышленно обходя стороной центр. Большинство из этих безлюдных окраинных мест я никогда не видела, хоть и жила в этом городе всю свою жизнь. Удивительно, как много я ухитрилась упустить. Мне не верилось, что всё это может достаться стебачам – людям с больной психикой, возомнившим, что они смогут построить идеальное государство и создать в нем идеальную жизнь, вычистив отсюда всех жителей. Это казалось абсолютной ерундой, но ведь первый шаг им уже удалось осуществить.

Я внимательно изучала архитектуру города (а точнее то, что от нее осталось) – эти кривоватенькие домики, несуразные порой улицы, вмещающие в себя и высокие многоэтажки, и маленькие частные домики с огородами, – я любила их всей душой. Я смотрела на одетые в желтую листву деревья, разломанный асфальт на дорогах и думала о том, что, возможно, иду по этим улицам в последний раз. Что, если план стебачей удастся? Что, если Дима не сможет убедить людей подняться на бунт или представителей власти, если мы сможем их отыскать, – применить силу в отношении захватчиков? Что мы вдвоем, обычные подростки, ещё неделю назад жившие ничем не примечательной, а порой и скучной жизнью, сможем сделать в этом случае?