Дима горестно вздохнул и снова уселся на табуретку, выпустив меня из объятий. Я вынуждена была вздохнуть и сесть рядом. Кем бы он ни был, с ним мне удивительно хорошо и надежно. Пока он обнимал меня, я чувствовала себя под защитой, хотя, возможно, эти ощущения обманчивы.

– Ты любишь её? – спросила я вдруг совершенно невпопад, неожиданно даже для самой себя.

– Кого? – переспросил Дима, поворачиваясь ко мне, хотя нам обоим итак было ясно, о ком идет речь. – Дашу?

Он молчал, наверное, целую минуту.

«Её зовут Даша», – мысленно отметила я и едва сдержалась, чтобы тотчас не спросить, где она сейчас и почему он не кинулся спасать её в первую очередь.

– Мы с ней давно знакомы и очень похожи. У нас столько общих интересов, что и не перечесть. А ты кого-нибудь любишь?

Я не ожидала от него никаких вопросов. Я не знала, что ответить. Поэтому я молчала долго, как и он, а потом ответила:

– Не знаю.

«Не знаю» – именно те два слова, которыми можно описать всю мою нынешнюю жизнь.

Не знаю. Не знаю. Не знаю…

На следующий день я проснулась с мыслью о Диме. Это неудивительно – уже сутки я постоянно думала о нем. О том, можно ли ему верить. О том, как поступить дальше – продолжать путь одной или вместе с ним? О том, что его связывает на самом деле со стебачами. И ещё – о его девушке. Меня интересовало, какая она. Высокая блондинка с наращенными ногтями, которая поджимает губки и говорит: «Ну пупсик, милый», или скромная, молчаливая и покорная? Почему-то второй вариант мне представлялся наиболее правильным. Я никак не могла сопоставить Диму со светской красоткой. И чем больше я думала об этом, тем больше убеждалась в том, что такой «кукле» не место рядом с ним. Мне хотелось расспросить его об этом, но я не могла, потому что никто не позволял нам нарушать личные границы друг друга. Есть темы, которые мы не можем обсуждать даже в такое неспокойное время, когда отменяются многие табу и «нельзя» превращается в «можно». Мои принципы всё ещё при мне.

Я лениво перевернулась на другой бок и прислушалась к звукам за стеной. Интересно, спит ли Дима или уже проснулся? Мне совсем не хотелось подниматься с постели, потому что я знала: как только я это сделаю, всё вернется обратно – и Дима с его запутанным прошлым, и мое неясное будущее, и стебачи, которые могут нас обнаружить в любой момент. А здесь, в мягкой постели, так тепло и уютно.

Но нам надо двигаться дальше. Только так я смогу отыскать своих родителей и Лику.

Эта мысль – мощный толчок для меня. Я тотчас заставила себя встать, одеть не слишком чистую, но всё-таки свою одежду, напоминающую о былой обыденной жизни, и выйти из комнатки.

Часы на стене оповестили меня о том, что сейчас семь тридцать утра. Вчера я чувствовала себя такой уставшей, да и легла поздно, а сегодня подскочила ни свет ни заря и готова к дальнейшей борьбе за выживание.

Дима тоже успел проснуться, хотя вчера лег позже меня, так что мне оставалось только догадываться, когда этот парень вообще спит.

Словосочетание «Доброе утро» казалось мне неуместным, поэтому, избегая его взгляда, я произнесла:

– Привет.

Дима обернулся, и от меня не укрылось, что у него в руках несколько кусков хлеба.

– Привет. Вот, всё что нашел, – продемонстрировал он остатки пищи, найденные в доме.

Эта новость меня не слишком обрадовала, потому что с полувзгляда можно понять, что даже одного человека этими скудными припасами не прокормишь.

– И больше ничего нет?

Он с сожалением покачал головой.

Плохо. Нам нужно набраться сил, потому что сегодня, судя по тому, что мне довелось услышать от Димы, нам придется далеко идти и внимательно смотреть по сторонам в поисках каких-либо опознавательных знаков убежища. Нам надо подготовить людей к новой атаке.

Дима протянул мне большую часть хлеба, и я настороженно взяла её. Не потому, что боялась, будто Дима меня отравит, просто никак не могла смириться с тем, что он не совсем жертва, как мы все, ставшие невольными заложниками стебачей. Он словно между двумя враждующими лагерями, и ни к одному из них его нельзя определить.

Я подошла к столу вгрызлась в хлеб. И в этот момент мне показалось, что ничего вкуснее я в жизни не ела. Впрочем, скромный завтрак быстро закончился, а у меня осталось ощущение, что я и не ела вовсе.

– Сильно проголодалась? – донесся из-за спины Димин голос.

Я не ответила, потому что ответ и так был очевиден. В животе тотчас предательски заурчало, но есть всё равно было нечего, поэтому я продолжила молчать, сдавливая живот руками, чтобы приглушить эти звуки.

Дима вздохнул, и я краем глаза покосилась на него. Он стоял у окна, заложив руки за спину, и у него был такой вид, будто он обдумывал наполеоновские планы. Впрочем, такое выражение лица у него сохранялось почти всегда. И, судя по тому, что я теперь знала о нем, самоуверенность и непоколебимость у этого парня в крови.

– Знаешь, я не уверен, но, думаю, стоит попробовать… – задумчиво произнес он наконец.

Так и есть: наполеоновские планы. Я хмыкнула и принялась ждать продолжения.

– Видишь? – он кивнул за окно и подсказал, – Поле.

– Вообще-то это называется проще: огород. В частных домах у людей иногда бывают огороды, – шутливо-нравоучительным тоном подсказала я.

Дима не отреагировал. Он бережно, но безапелляционно схватил меня за руку и потащил к выходу:

– Пошли!

– С ума сошел? Что ты придумал? – воспротивилась я

– Что я придумал, сейчас узнаешь. Думаю, нам стоит попробовать поискать что-нибудь в этом огороде, – он сделал ударение на последнем слове, демонстрируя, что внял моей поправке. – Например, картошку. Как думаешь, здесь могли выращивать картошку?

Теперь и он говорил со мной тем же шутливым тоном, оставаясь при этом внешне серьезным, но я уже потеряла этот игривый настрой. Что за детские глупости в его голове? На это он хочет потратить последние силы? Дурацкое времяпровождение.

Однако свои мысли я сформулировала немного мягче:

– Даже если и была, то её давно выкопали! Очнись, уже почти октябрь!

– Но ведь что-то могло остаться…

Конечно, в его словах была доля правды, но надежда на то, что мы сможем что-нибудь найти такая крошечная, что я отказывалась в нее верить. Перед нами – огромный черный пласт земли, и я представить не могла, как слепо надо верить в свою правоту, чтобы приняться за это дело.

– Ты знаешь, что в этом случае нам придется перелопатить весь огород? Чтобы получить пять мелких картофелин! – вслух возмутилась я. – А сколько на это уйдет времени? И, главное, чем ты собираешься это делать? Руками? Я пас.

Я засыпала его вопросами, пытаясь вернуть с небес на землю, но Дима упорный и сдаваться так просто он был не намерен.

– Как хочешь. А я попробую.

Я демонстративно фыркнула и, пристроившись у стены, ежась от холода, но оставаясь на месте, саркастически наблюдала за ним со стороны.

Удивительно, но Димина настойчивость вскоре начала приносить определенные плоды. Во-первых, он отыскал лопату, взломав замок на сарае, и тотчас с триумфом помахал ею в воздухе. А буквально через пару минут бросил к моим ногам первую небольшую картофелину.

– Сходила бы за ведром, что ли, – небрежно произнес он, и мне моментально захотелось его пнуть.

– Не думаю, что Вы найдете так много картошки, что мы не сможем унести её в руках, мистер кладоискатель, – фыркнула я.

– Посмотрим, – с легкой улыбкой бросил он и ещё активнее начал работать лопатой.

То ли моё неверие в успех этого дела, то ли первая удача – что-то определенно придало ему ещё больше сил, и Дима, как заправский огородник прокапав несколько грядок, нашел ещё пару штук картошки.

– Предлагаю поесть и продолжить, – заявил наконец он, вытирая пот со лба и втыкая лопату в землю.

Приготовление завтрака для двоих я взяла на себя. Сначала почистила, а потом поджарила картофель на растительном масле, которого у хозяев этого дома оказалось достаточно. От запаха жареной картошки живот скрутило так, что я еле удержалась, чтобы не начать есть тут же, прямо со сковородки.