Крошечные коготки заскользили по камню, и я замерла. О, Боже. Что это было? Мышь? Нет, звук был большой, больше похожий на крысу. Я свернулась калачиком, как только могла, прижав дрожащие колени к груди. Я надеялась, что Раваццани найдет мой изъеденный крысами труп. Ему бы это пошло на пользу, засранцу.

Должно быть, в этот момент мой мозг отключился, потому что я больше ничего не помню, пока сильные руки не подняли меня с земли. Теплая мускулистая грудь прижалась к моему лицу, и я не сопротивлялась. Я не могла. Я прижался к своему спасителю, отчаянно пытаясь вырваться. – Мне очень жаль, синьорина. —

Голос был новым, я его не узнала, но мне было все равно. Кто-то пришел, чтобы спасти меня, слава богу. И это был не Фаусто Раваццани.

Он нес меня вверх по лестнице. – Мой отец иногда бывает настоящим ублюдком. Слова были произнесены тихо, как будто он говорил сам с собой.

– Ты - Джулио. — Я икнула, уткнувшись в грубую кожу его горла, слезы все еще текли из моих глаз.

– Я. Ты, должно быть, Франческа Манчини.

Я кивнула и попыталась прижаться к нему поближе, отчаянно пытаясь прогнать из своих костей томительный холод. — Спасибо, что спас меня.

– Тебе не следовало туда спускаться. Я бы не пожелал такого своему злейшему врагу.

– Твой отец....

– У него вспыльчивый характер. И ты проткнула его ручкой. Не то чтобы я оправдывал его поведение.

Мы поднялись на самый верх лестницы, и над нами в темном небе раскинулись широкие просторы звезд. Узел в моей груди ослаб, и я втянула первый настоящий глубокий вдох с момента выхода из самолета. Я почувствовала запах грязи и травы, который стал бальзамом для моих расшатанных нервов.

Ты в порядке. Ты больше не взаперти.

– Ты можешь опустить меня на землю, — сказала я ему сквозь стучащие зубы. – Я могу ходить.

– Прости, но я тебе не верю. Ты была практически в кататонии, когда я нашел тебя несколько минут назад.

– Правда? — Я вздохнула и положила голову на руку. – Я не очень хорошо себя чувствую в маленьких пространствах.

Джулио выругался по-итальянски. — Я прошу прощения, Франческа. Я думаю, он бы не отправил тебя туда, если бы знал...

Вывод был ясен - Фаусто Равацзани был знаком с жестокостью. Он с радостью использует слабость человека против него самого. Господи, ну и приз.

Прежде чем я успела прокомментировать, мы вошли в замок. Небольшая комната вела на кухню, которая была на удивление современной для места с настоящим подземельем.

– Я попрошу Зию принести горячего чая, — сказал Джулио, проходя в дом. – Это моя тетя. Она живет с нами и почти все готовит.

Успокоившись, я начала осматриваться вокруг - мне было интересно узнать о другом типе тюрьмы. Контраст с подземельем был поразительным. То, что я увидела, было светлым и просторным, со сверкающими деревянными акцентами и светлыми оштукатуренными стенами. Огромные овальные окна были обрамлены со вкусом подобранными драпировками, а пол покрывала плитка. Это было даже лучше, чем наш дом в Торонто.

Удивительно, но я не увидела ни одной камеры наблюдения. Эту информацию я приберегла на будущее.

– Это мое крыло дома, — сказал Джулио. – Мой отец живет в другом крыле.

Слава богу. У меня не было никакого желания видеть Фаусто Раваццани когда-либо снова.

Джулио провел меня мимо нескольких комнат, включая кабинет с полками книг и музыкальную комнату. В середине коридора он остановился. — Это моя комната, большая дверь в конце. А вот эта - твоя комната.

Комната оказалась больше, чем я ожидала, с кроватью королевского размера с вычурным металлическим изголовьем. Антикварный шезлонг и винтажный туалетный столик составляли с другой стороны. Обстановка была одновременно женственной и классической, и я не могла не восхищаться ею.

Джулио прошел через комнату в небольшую ванную. Размер комнаты снова ускорил мое сердцебиение, поэтому я глубоко вздохнула, когда он поставил меня на плитку.

Джулио отошел и засунул руки в карманы. Беспорядочные темно-каштановые волосы легко падали ему на лоб - такая прическа, за которую актеры и рок-звезды, вероятно, платят стилисту кучу денег. У него была челюсть и глаза отца, но лицо было длиннее. Более элегантным. Если Раваццани был брутально красив, то Джулио был изыскан и великолепен. Его тело было худощавым и тонким, еще не набравшим силу, как у его отца. По его предплечьям шли различные татуировки. Джиа была права - Джулио был просто находкой.

– Ты модель? — Я проболталась, только наполовину шутя.

Его рот дернулся. — Я мог бы спросить тебя о том же, Франческа Манчини. В конце концов, моделизм у вас в крови, и мне сказали, что ты похожа на свою мать.

– Я пыталась однажды, — сказала я, пожав плечами. Я послала фотографии в модельное агентство в Торонто, но они сказали, что у меня слишком большая грудь.

Джулио улыбнулся и не сводил глаз с моего лица, а не рассматривал мою грудь, как большинство парней. — Это их потеря. Он сдвинулся с места, выглядя все более неловко. — Я должен позволить тебе принять душ. Ты, должно быть, устала. — Он повернулся к двери.

Этого не могло быть. Разве не было больше тем для обсуждения, например, как я не хотела выходить за него замуж? – Джулио, подожди! — Когда он сделал паузу, я спросила: – Ты не против? Нас, женят, я имею в виду. Разве ты не предпочел бы сам выбрать себе невесту, а не жениться на какой-то случайной?

Его взгляд был ровным и покорным, в нем не было волнения человека, собирающегося жениться. — Неважно, чего я хочу. Важно только то, что хочет он.

– Это не может быть правдой. Ты его единственный сын. Мы могли бы помочь друг другу, сказать ему, что мы не подходим. Ты мог бы сказать, что не находишь меня привлекательной или что я слишком стервозная. Что угодно.

– Он мне не поверит, и, более того, ему будет все равно. Он никогда не меняет своего мнения, как только что-то решит.

Стены словно смыкались вокруг меня, а ладони начали потеть. Тем не менее, я должна была попробовать еще раз. — Джулио, я не хочу этого. Я хочу домой, в Торонто. Я должна пойти в колледж через несколько недель.

– Мне жаль, Франческа.

Я хотела закричать от разочарования, но горло было слишком сильным. – Фрэнки, — прошептала я, нуждаясь в том, чтобы кто-то назвал меня по имени, которое я слышала всю свою жизнь. Мне нужно было напоминание о доме, о людях, которым я не безразличен.

– Cosa (перев. с итал. что)?

– Все зовут меня Фрэнки.

– Фрэнки, — тихо сказал он, его взгляд был полон жалости. – Не унывай. По крайней мере, мы будем несчастны вместе.

После этого загадочного заявления он оставил меня одну в ванной.

Фаусто

Я ждал у подножия лестницы, пока мой сын спускался по ступенькам. — Мой кабинет. Сейчас.

Джулио посмотрел на меня с тщательно скрываемым выражением лица, но ничего не сказал, пересекая мраморный пол и направляясь к другой стороне замка. Сжав челюсти, я последовал за ним и попытался сдержать свой гнев, вместо того чтобы кричать на него.

Войдя в мой кабинет, он направился прямо к бутылкам со спиртным. Марко все еще был там, сидя в одном из кресел, оставшихся с нашей предыдущей встречи. Несомненно, он хотел убедиться, что я не убью Джулио за то, что тот вмешался сегодня вечером. Я захлопнул за собой дверь, ярость жгла каждый сантиметр моего тела. – Сядь, бля*ь, на место, Джулио.

Он сел, но только после того, как взял в правую руку почти полный стакан бурбона. — Ты хотел меня видеть, папа?

Я налил себе напиток и сел за свой стол, глубоко дыша, чтобы голова была достаточно ясной. Как босс, я старался быть уравновешенным и спокойным во всем. Это не всегда получалось, особенно рядом с Джулио. И Франческой, очевидно. — Кто главный в этой семье?

– Ты, — ответил мой сын.

– И кто твой капо?

– Ты.

– Тогда объясни, почему ты пошел против моего приказа и выпустил Франческу из камеры?

Он выпил, прежде чем ответить мне. — Она моя невеста. Неправильно, что ее заперли в темноте в ту минуту, когда она приехала.