– Что это значит?

– Ты хотел велосипед? Теперь катайся на нем. — Я хотел велосипед, Франческа. Каковы бы ни были последствия, я столкнусь с ними в одиночку.

Я сжала губы и уставилась на коров, пасущихся в поле. — Ты будешь в безопасности?

Он запустил палец в мою футболку, затем в лифчик, чтобы погладить мою голую кожу. — Я приму все меры предосторожности, хотя бы для того, чтобы вернуться к этому. — Он провел пальцем по моему соску. – Ты подождешь меня?

– Да. — Я знала, что не смогу заснуть, беспокоясь о бомбах и пулях. – Ты возьмешь с собой охрану?

– Конечно. И Марко.

– Хорошо.

Лошади стали беспокойными, и мы снова направились к конюшням. В животе у меня поселилось беспокойство, но я старалась не показывать этого на лице. Мысль о том, что потерять его....

В памяти всплыло то, что не давало мне покоя. — Почему я не нравлюсь Марко?

Он попытался скрыть свое удивление, но не смог. — Что заставляет тебя говорить такое?

– Я могу сказать, что я ему не нравлюсь. Тебе не нужно это скрывать, Фаусто. Я просто не понимаю, почему. Мы едва ли сказали друг другу два слова с тех пор, как я приехала.

Я не видела раньше, чтобы Фаусто чувствовал себя неловко, но сейчас он явно чувствовал себя неловко. Он изучал землю и возился с поводьями. — Он считает, что моего внимания не хватает, что неправда. Но он винит в этом тебя, за то, что ты отвлекаешь меня.

У меня отвисла челюсть, но я быстро закрыла ее. — Ты работаешь больше, чем кто-либо другой, кого я знаю. — Определенно больше, чем мой отец или дядя.

– Тем не менее, за последний месяц у меня было больше свободного времени, чем когда-либо прежде. Но не важно, кому ты нравишься, piccolina (перев. с итал. малышка). Важно, чтобы ты нравилась мне.

– А ты? В том смысле, что я тебя нравлюсь.

Я звучала нуждающейся и неуверенной, но мне было все равно. Усмехаясь, он схватил поводья моей лошади и потянул нас обоих к остановке. Затем он схватил меня за шею и сблизил наши губы, глубоко целуя меня. Это было похоже на печать обладания без передышки, без выхода, и я наслаждалась каждой секундой.

– Что ты думаешь? Нравишься ли ты мне?

Моя ухмылка почти расплылась по лицу. Кому нужны были слова, когда он обращался со мной как с королевой и целовал меня так, будто от этого зависела его жизнь? — Да, я думаю, что нравлюсь.

– Видишь? А говорят, что канадские девушки не умны.

Я шлепнула его по плечу. — Тебе лучше быть хорошим, иначе эта не очень умная девушка больше не будет сосать твой член.

Он сделал пренебрежительный жест рукой. — Ты никогда не сможешь устоять перед моим членом, даже если попытаешься. Ты практически задыхаешься каждый раз, когда я снимаю одежду.

– Правда. Придется придумать, чем бы еще тебе пригрозить.

Я улыбалась, когда мы въехали в конюшню. Фаусто вернулся в замок, оставив свою лошадь конюху, а мне хотелось расседлать и расчесать Piccola Monella. Когда она успокоилась, я пошла в душ. От меня пахло сексом, лошадьми и Фаусто.

В своей комнате я увидела на подушке что-то зеленое. Что это? Это были гусеницы?

Это были гороховые стручки. Зия, очевидно, заходила к нам. Покачав на нее головой, я принялась раздеваться, одновременно поедая горох. Бедная женщина. Джулио подарит ей внучатых племянников и племянниц, но, вероятно, не скоро. И я знала, что я не...

Я остановилась на середине жевания. Подождите, когда у меня были последние месячные? Это было три недели назад? Нет, это был Рим. Может, за неделю до этого?

Была ли у меня вообще кровь после приезда в Италию? Да, когда я только приехала, потому что я с облегчением обнаружила тампоны в ванной.

В груди зародилась паника, но я заставила ее подавить. Было слишком рано для беременности, верно?

Я достала свой телефон и открыла приложение календаря. Обычно я отслеживала свой цикл, но мой телефон был еще в Торонто. Из-за похищения и всего, что здесь происходит, я даже не подумала об этом. Мой укол все еще должен быть эффективным, верно?

Черт. Я ненавидела, что теперь сомневаюсь в себе. Я всегда была такой осторожной.

Я огляделась и попыталась вспомнить, когда у меня были последние месячные. Шесть недель назад.

У меня свело живот. Этого не может быть. Этого не может быть. Я использовала противозачаточные, которые никогда не подводили меня раньше. У меня никогда не было даже опасений с Дэвидом. Мой цикл был регулярным, как дождь.

Я стала искать в памяти дату моей последней прививки. Она должна была действовать в течение трех месяцев, так что я все еще должна быть в безопасности. Сердце бешено колотилось в груди, дыхание участилось, когда я вспомнила, что последняя прививка была сделана четыре с половиной месяца назад.

Это не должно иметь значения, верно? Я должна быть в порядке. Этого не было. Я не была беременна. У меня была задержка из-за стресса, вызванного тем, что меня увезли из дома, похитили, а затем соблазнил сексуальный пожилой итальянец.

Я открыла браузер и начала искать информацию о том, остается ли укол эффективным после истечения трехмесячного срока.

От результатов у меня на глаза навернулись слезы. По истечении трехмесячного срока эффективность резко падала.

Ладно, не паникуй, Фрэнки. Ты справишься с этим.

Могу я выпить утреннюю таблетку после? Это не утро после, дурочка.

Я сделала глубокий вдох и написала сообщение единственному человеку, которому, как я думала, я могла доверять, чтобы он помог мне.

СРОЧНО. ПРИЕЗЖАЙ ДОМОЙ КАК МОЖНО СКОРЕЕ.

Фаусто

Подвал клуба был скудным и сырым. Здесь не было ничего особенного, только стол и несколько стульев. В металлическом ящике в углу хранилось оборудование, предназначенное для работы над невольными пленниками. Хотя мне не нравилось проводить встречи за пределами замка, эти люди были не из тех, кого я хотел видеть рядом со своим домом, особенно когда там была Франческа.

К стульям были привязаны двое мужчин, их глаза горели ненавистью, но и страхом. Они знали, что умрут здесь сегодня ночью, но и эта смерть не будет легкой.

Это заняло время, но мы, наконец, нашли капитана и первого помощника судна, которые украли мой товар несколько недель назад. Кокс давно исчез, его продали одной из сицилийских семей, которую я не мог трогать. У нас было соглашение с Cosa Nostra - не вмешиваться в их дела, и наоборот, без крайней необходимости. А из-за этой кражи вряд ли стоило нарушать мир.

Но я должен был получить ответы и отомстить.

Я уже снял пиджак и закатал рукава. Я сел в кресло напротив двух мужчин и заговорил на греческом, зная, что эти двое не поймут итальянского. — Вы знаете, кто я?

Один из мужчин закрыл глаза и начал читать греческие православные молитвы.

Да, они узнали меня.

– Та лодка, которую вы захватили в прошлом месяце? Она и все, что было на борту, принадлежало мне.

Человек, который не молился, громко сглотнул.

Я продолжил. — Пираты в моих водах знают, что нужно оставить мои корабли в покое. Они знают, чем чревато вмешательство в мой бизнес. Это значит, что вы новичок, нанятый кем-то другим. До того как я покину эту комнату, вы скажете мне, кто.

Капитан покачал головой. — Мы не знаем, клянусь.

Я не поверил ему ни на секунду. — Мы увидим, не так ли? — Я кивнул Марко, вручив мне мое любимое оружие - длинный охотничий нож. Этой вещью я мог разделать человека от рта до задницы, не вспотев.

Я провел пальцем по острому кончику, надавив достаточно сильно, чтобы проткнуть кожу. По лезвию потекла крошечная красная капля. Тьма пробралась в мою душу, как лианы, готовя меня к тому, что должно быть сделано.

Подбросив нож в руке, я вогнал лезвие в ногу капитана. Его крик наполнил звуконепроницаемую комнату. Я оставил лезвие, как для устрашения, так и для того, чтобы кровь не залила пол слишком быстро. — Кто тебя нанял?

– Я не знаю!

– Чушь. Кто-то заплатил тебе, чтобы ты меня ограбил, дал тебе информацию о том, где найти мой корабль. Скажи мне, кто.