Чтобы доказать это, он начал трахать меня игрушкой, его рот блестел от моего возбуждения. Его яркий взгляд следил за движениями игрушки, его кожа раскраснелась от вожделения. — Да, тебе это нравится, не так ли? Тебе нужен большой член в твоей попке, да?

Я облизала губы, моя грудь вздымалась. Как я снова так возбудилась, сразу после оргазма? Я прошептала: — Только если он твой, paparino.

Ругаясь, он вытащил игрушку и бросил ее на пол. Затем он одним движением перевернул меня на живот и притянул к краю кровати, при этом мои ноги свесились через край на пол. Он схватил смазку и стал между моих бедер, широко раздвигая их. — Мне не терпится оказаться внутри этой маленькой тугой дырочки.

Я услышала, как он смазывает свой член, затем почувствовала его кончик у моего заднего входа, обводя его, как он делал это с игрушкой. Через несколько секунд головка вошла внутрь. Я шипела сквозь зубы. — Ты сказал, что это не больно.

Он погладил меня по спине, поглаживая. — Это самое худшее. Расслабься, милая.

Мне нравилось слышать от него это английское ласковое обращение. Это было почти так же сексуально, как когда он называл меня «dolcezza». Жжение ослабло, и я снова ощутила полноту.

Тогда Фаусто начал двигаться, медленно двигаясь вперед-назад, в то время как он потянулся между нами, чтобы погладить мой клитор. Все мое тело покалывало, когда он растягивал меня. Я задыхалась, на моей коже выступил легкий пот, но боли не было. Только давление, которое я не могла определить, нравится оно мне или нет.

– Ты такая хорошая девочка, — похвалил он, гладя ладонью мою ягодицу. Он выпрямился и схватил меня за бедра обеими руками. – Посмотри, как ты впускаешь меня внутрь. Как ты принимаешь меня в себя. Madre di Dio (перев. с итао. Божья Матерь), это самое сексуальное, что я когда-либо видел. Тебе это нравится? Тебе нравится принимать член твоего paparino’s в свою задницу?

Господи, его развратный рот. Когда он так говорил со мной, я делала все, что он просил. И он, наверное, знал это.

Он проник глубже, заставив меня задыхаться. — Да, — прошептала я, растягивая слово на долгий стон. – Мне это очень нравится.

– Моя грязная piccola monella (перев. с итал. маленькая паршивка). — На этот раз он сделал сильный толчок бедрами, и он вошел в меня до упора, его бедра встретились с моими ягодицами. – Я знал, что ты сможешь это сделать. Вот так, разве это не приятно?

Приятно. Черт, действительно приятно. Я была заполнена им, мое тело было сверхчувствительно. Я кивнула, не в силах говорить.

Тогда он начал трахать меня, грубо шлепая бедрами, что звучало непристойно в тихом помещении. Я не могла ничего сделать, только лежать и принимать его, что делало все ощущения еще более горячими. Мои соски царапали простыни, когда он входил и выходил из моего тела, его вздохи смешивалось с моими вздохами.

– Так туго. Ты так сильно сжимаешь меня. — Он медленно вытащил его, оставив только головку, а затем снова погрузился вперед до самого конца. Мы оба застонали.

– Скажи мне, кто трахает твою попку, Франческа. Скажи мне, кому ты принадлежишь.

– Ты, Фаусто. — Слова слетели с моих губ, отчасти потому, что я знала, что они приведут его в безумие. А отчасти потому, что мне нравилась эта игра, в которую мы играли. – Sono la tua puttanella (перев. с итал. я твоя маленькая шлюшка).

Он шлепнул меня, сильно. — Поиграй со своим клитором и заставь себя кончить. Быстро.

Дважды повторять ему не потребовалось. Моя рука скользнула между ног, и я обхватила свой клитор. Фаусто шлепал меня снова и снова, его ладонь шлепала по моим ягодицам. Жар распространялся от моей груди к телу, когда мои пальцы работали над напряженным узелочком. Когда он намотал мои волосы на кулак и потянул, насаживая меня на свой член, я кончила так сильно, оргазм был глубоким и сильным. Я сжималась вокруг него, а он утолщался внутри меня, его бедра становились все более беспорядочными, и я слышала, как он втягивает воздух. Затем он застонал и прижал меня к себе, его тело слегка подергивалось, когда он кончал в меня.

Когда все закончилось, я не могла пошевелиться. Он, казалось, был так же расслаблен, пыхтел и держался за меня, как за спасательный круг. Он не делал никаких попыток отстраниться, просто прислонился к моей спине, оставаясь во мне.

Наконец, он поцеловал мою поясницу и выскользнул. Я поморщилась от боли, и он тут же поднял меня на руки.

– Давай приведем тебя в порядок, малыш, — сказал он нежным тоном, которого я раньше не слышала. Он занял прочное место в моем сердце, обозначив его как свое. Что со мной происходит? Я знала, что лучше не испытывать серьезных чувств к этому человеку.

В этот раз у меня не было слов, поэтому я опустила голову на его плечо и позволила ему отнести меня в ванную.

Фаусто

После того, как я накормил Франческу завтраком, я взял ее с собой, чтобы она еще раз понежилась в джакузи. Затем я трахнул ее медленно и сладко в последний раз, прежде чем мы покинули квартиру. Я не мог насытиться этой женщиной.

На самом деле, я подумывал о том, чтобы задержать ее в Риме еще на один день. Но эти желания были глупыми. Слишком многое требовало моего внимания в Сидерно, и было опасно так долго отсутствовать.

Моя жизнь не принадлежала мне.

И никогда не было. С самого моего рождения моя судьба была определена, как и судьба Джулио. И его сыновей, и так далее. Так уж устроено наше братство. И я не стал бы его менять. Благодаря нашим традициям 'Ндрангета росла и удерживала свое место по всему миру. Мы были более внушительными и могущественными, чем Cosa Nostra или Camorra, а моя 'ндрина находилась на вершине пирамиды.

И несмотря на высокую вероятность того, что однажды меня убьют или арестуют, я все равно любил свою жизнь.

Когда мы вошли в замок, Марко ждал нас у входа. По его лицу я заметил, что рассердил его своим долгим отсутствием. Но я не ничего не ответил своему кузену.

– Buona sera, Франческа. Cugino (перев. с итал. добрый вечер, Франческа. Кузен), — сказал он резко.

– Buona sera, Marco, — поприветствовала она и попыталась отстраниться от меня.

– Fermati (перев. с итал. остановись)! — Я схватил ее за руку и притянул к себе. Мне было все равно, смотрит ли Марко, я не позволил ей убежать, как если бы она была смущена.

Франческа была королевой - моей королевой - и она никогда не должна беспокоиться о том, как ее воспринимают другие. Кроме меня, конечно.

– Фаусто, — огрызнулась она, ее взгляд был полон раздражения, и этот взгляд все еще заставлял мой член твердеть после того, как я так много кончил сегодня. – Отпусти меня.

– Еще нет. — Я взял ее за лицо и впился в нее глубоким поцелуем, используя язык, пока она не прижалась ко мне. – Вот так, — сказал я, отстраняясь. – Теперь ты можешь идти.

Она попыталась надуться, как будто злилась, но я знал, что это не так. Ей нравилась моя властная сторона. Даже если я не мог прочитать это на ее лице, ее мокрая киска говорила мне об этом каждый раз.

Когда она торопливо поднималась по лестнице, я окликнул ее: — Постарайся держаться подальше от проблем.

Подняв руку, она показала мне средний палец.

Я покачал головой и усмехнулся. Мадонна, эта девушка. С ней никогда не было скучно, это уж точно.

Марко сложил руки на груди. — Ты закончил?

– Ты ведешь себя так, как будто я две недели был в отпуске. — Я пошел в сторону своего кабинета, где мы могли бы поговорить наедине. – Меня не было всего двадцать четыре часа.

– Рав, это может оказаться очень плохо.

Я попросил его помолчать, не желая обсуждать это там, где кто-то может подслушать. Когда мы закрылись в моем кабинете, я сказал: — Ты зря беспокоишься. Я разберусь с Манчини.

– Он в бешенстве. Ты не слышал его голоса. Он узнал, что ты взял Франческу как свою mantenuta (перев. с итал. любовницу), что у тебя нет намерения женить ее на своем сыне.

То, что Манчини узнает об этой информации, было неизбежно. Я не пытался скрыть свои отношения с Франческой, и люди говорили об этом. Поэтому я не стал бы ему лгать, но мне не нужно было и его разрешение. Если бы я хотел навсегда привязать Франческу к своей постели, то Манчини ничего не смог бы с этим поделать. — Свяжись с ним по телефону.