Каньер кашлянул.

— В мое время… в смысле, во времена моей молодости, девы носили пояса верности или железные портки. Кажется, в университете сохранилась парочка в музее.

Университетский музей. Еще более жалкое место, чем университетская библиотека. Потому что в библиотеки хотя бы были книги, на которые не зарились студенты. В музее было несколько скучных скелетов, рука с перстнем кого-то очень важного, ржавая гильотина, еще парочка таких же нужных в хозяйстве предметов и таких же ржавых. Еще была всякая устаревшая одежда и обувь, ну да я так далеко в изучении музея ни разу не заходила. Строго говоря, я была там всего раз, когда искала там Весеня, прячущегося от своей девушки.

— Софи, — обратилась я к подруге, которая не слышала советов призраков. — Можешь добыть мне из музея пояс верности. Говорят, раньше студентки такие носили.

— Не сомневаюсь, — пробурчала Софи, бросив пылкий взгляд на Викуэля. — Думаешь, тебе это поможет?

— Не повредит точно, — я нервно улыбнулась. — Замедлит Звояра и то хорошо. Мне не улыбается нечаянно стать его женой. Даже если мы его убьем, это уже не поможет.

Все разошлись выполнять задания, даже призраки разлетелись — кто сопровождать Бриена и Софи, чтобы убедиться, что у них все получится, а кто продолжать искать Звояра.

Осталась только Клементина, следящая за зеркалами, да мы с Викуэлем.

— Можно вымазать в зелье твою одежду, перчатки Софи, — предложил Викуэль. — Возможно, оно действует через кожу.

— Или нет, — возразила я. — И тогда я вся буду в зелье. А если даже действует? Я отрублюсь раньше, чем он! Хотя…

— Ты не спишь! — сообразил Викуэль, глядя на мое задумчиво лицо. — Ну точно же! Мы все уже успели вздремнуть по паре часиков, а ты свежа и бодра, хотя и живешь на два тела. Признайся, ты съела все орешки, которые я давал тебе!

— Все не все, но довольно много, — не признавать правду было бы совершенно бессмысленно. Да и это был Викуэль. Он знал куда больше, чем требовалось обычному эльфу.

— Тогда всё просто, — Викуэль хлопнул в ладоши. — Смочим тебе зельем лопату, перчатки и каблуки. Пробивай каблуком ему коленку — и одной ссадины будет достаточно, чтобы усыпить человека. Или лопатой.

— Я боюсь лопатой убить, — растолковала я. — И потом, вдруг он вообще меня обездвижит первым? Ты об этом подумал?

Судя по озадаченному лицу Викуэля, об этом он как раз и не думал.

— Может, раз он все равно пойдет на кладбище, попробовать натравить на него Капельку? — предложил он. — Никто и не узнает, что дракон чуточку нарушил диету.

— Глупости не говори, — я устала от этих идей, которые никак не приближали нас к решению. — Драконов, которые попробовали человечину, изгоняют из королевства. Папа твой не сможет к нам летать на нем и тебе шею намылит.

Викуэль насупился, но мрачно кивнул. Согласился, что так оно и будет. Мне не было жалко отца Викуэля и, если уж на то пошло, и Капельку, но бывали случаи, когда людоедство входило в драконью привычку, и я понятия не имела, как быстро это случается. Будет довольно глупо избавиться от одной беды и попасть в другую. Так можно и эйри оживить, еще и шея Викуэля останется целой. Если Малассеция до него не доберется.

Время уходило, а я чувствовала, что мой прекрасный, хоть и довольно самоуверенный план того гляди лопнет как мыльный пузырь.

Мыльный пузырь! Ну конечно же! Я гений, однозначно гений!

'Что меня по-настоящему удивило,

Так это то, что в некоторых вещах

Маги чрезвычайно похожи на обычных людей.

Прочие магические существа не знаю мести.

Но только не маги'.

Клементий Астаросский.

«Трактат об изучении богопротивных магических существ от феи до человека».

Идея моя была не то чтобы по-настоящему гениальной, тут уж чего нет, того нет. Но мне казалось, что она, по крайней мере, была вполне себе рабочей. Хотя надо заметить, она категорически не понравилась вообще никому из моих друзей.

Однако и предложить ничего другого они не могли. Софи притащила пояс. Как по мне, она выбрала самый ржавый и жуткий вариант, и я была уверена, что буду звякать и скрипеть во время ходьбы, но делать было нечего. Звояр, не испугавшийся даже гипотетических зубов, которые я ему расписала, не жалея фантазии, меня саму ужасал просто до нервного тика.

Зачем-то Софи с собой захватила ещё и платье, которое было таким пыльным, что расчихались не только они с Клементиной, но и Викуэль с Бриеном, которые за нашими манипуляциями с поясом верности наблюдали с приличного расстояния. И правильно в общем, нечего ещё и им с этим механизмом дело иметь. А то вообразят, что так и надо, девушки нам потом спасибо не скажут!

А вот бедолага ректор неожиданно расчувствовался до слёз.

— Платье Лисоньки с бала! — он высморкался в прозрачный платок. — Какая она была красивая.

— Точно стоит надеть, — Софи провела руками над платьем, магией очищая его от слоя пыли и грязи, и я ахнула. Такой красоты я не то что не видела, даже представить не могла.

Само платье было, как оказалось, белым. Но не белым как у невесты, а скорее цвета топлёного молока, таким тёплым и нежным. Парча была плотной и жёстко держала формы, и вся была расшита золотой нитью. Нежные цветы, сердцевиной которых были крошечные жемчужины, украшали лиф платья, а по юбке бежали извилистые стебли плюща с его аккуратными зубчиками листьев.

— Идеально, — подтвердила Клементина. — Он подумает, что ты сдалась, и готова стать его невестой. Потеряет бдительность.

— Точно лучше, чем быть буквально вбитой в стену, — проворчал Бриен, который тяжело переживал, что недостаточно быстро подоспел, и я успела раздвоиться и пострадать от Звояра.

Я уже успела расспросить, как так вышло. Как я догадывалась, никто не собирался оставлять меня одну, и, едва я покинула сердце замка, как за мной двинулись и все остальные. Я почему-то была уверена, что они меня послушают и даже не оглядывалась. Самоуверенность меня едва не погубила со Звояром и в то же время спасла с друзьями.

В тот момент, когда я боролась с некромантом, пытавшимся надеть мне на руку браслет, мои друзья вломились в кабинет.

Бриен от страха, не иначе (версия Викуэля) создал такой невероятно огромный и ужасающий огненный шар (версия Клементины), что Звояр посчитал правильным отступить (версия Софи). То есть, сбежать так, что пятки сверкали (уже моя версия).

Жаль, конечно, что они не успели немного пораньше, потому как быть сразу в двух местах было крайне некомфортно. Вот чешется у тебя рука, а ты даже толком не понимаешь, где она у тебя конкретно находится! И какая из двух левых рук у тебя чешется!

А уж о чём-то более сложном и подумать страшно. А ну как я сразу двумя телами что-нибудь делать начну. Забурчит живот у одной, потому что я только вторую кормила, а у второй то же самое случится! В общем, мне совершенно это не нравилось. А выбора пока не было.

Так что сейчас основной целью для нас было избавиться от Звояра и убедить его, что я пришла по своей воле, чтобы спасти университет. Звучало довольно бредово, но он должен был поверить. Он же знал, как важно для меня закончить учиться!

— На всякий случай вытащите куда-нибудь подальше спящего ректора! — я испугалась, что могла и не вспомнить о нём. — Вдруг университет всё-таки обвалится, нехорошо будет его там оставить!

В общем, штаб решили переместить к кладбищу. Нашли склеп ректора Грайда, туда Бриен перетащил ректора, бурча при этом, что два ректора в одном склепе — перебор, а ему больше нравится носить на руках девушек. Я на всякий случай убедилась, что ни на меня, ни на Клементину он при этом не смотрит.

Потом был самый сложный момент нашего плана — выбрать, кто и как будет Звояра зазывать. У меня-то такой возможности не будет! Я буду молчаливая дева в белом. Посреди кладбища, ага. Лишь бы Звояр меня не прибил случайно. Всем известно, что кладбище для университетских практик в первую очень университет, а потом кладбище. То есть, умерев тут, я ещё и призраком останусь, а быть призраком в белом красивом платье и без своей лопаты я была совершенно не согласна.