— Идиоты безграмотные! — рявкнул он. — Детка — медиум, ее так просто не убьешь. Она просто разделилась на двух одинаковых! Одна осталась с нами, другая шагнула в портал!

— Что случилось? — в лязге нюхача мне послышалось беспокойство.

Пришлось ему объяснять. И друзьям, засевшим в кабинете Звояра, тоже. Как оказалось, обе с виду отдельные личности меня действовали синхронно, так что разговаривать с кем-то конкретным, как и сосредотачиваться на одной из локаций было крайне непросто. Тем не менее, я послушно поясняла и тем, и другим, что со мной случилось по версии Каньера.

Старый некромант повидал многое в своей жизни, так что я обнаружила, что мой случай не первый в мире. Не то, чтобы меня это сильно радовало, но была хотя бы какая-то информация.

Маги все были ужасными собственниками, особенно в добрачный период отношений. Вот этот коротенький для большинства людей период между браслетом невесты и браслетом жены. Кстати, почему это только мужчины женщинам надевают браслеты?

Я задала этот провокационный вопрос, но Каньер не растерялся. И это знал, неуемный старикан! Как оказалось, в каждом браслете была частичка магии хозяина, отданная еще в детстве. Женщины такими искорками магии если и располагали, то в основном берегли для гипотетических детей. Очень немногие дамы решались на создание браслета. С учетом того, что, не рассчитав, можно было долго болеть или впасть в кому, я изменила решение и думать забыла про то, чтобы соорудить свой браслет и пугать им стада непуганных магов. Пусть живут.

В общем, как я уже знала от Арриены, измена избавляет от браслета, и на свободном месте появляется вроде как ожог или вроде того. Позорный знак — как выражалась сама Арриена или знак того, что «девочка-огонь» по мнению Каньера. Перекрыть это можно только другим брачным браслетом, что чаще всего и происходило.

Но бывали случаи, когда все случалось иначе. Например, девица скрывала, что приняла чей-то браслет. Или пыталась получить браслет возлюбленного, не решаясь для этого сблизиться с ним и получить эту самую отметку позора. Или просто была из королевства, где можно было выходить замуж много раз одновременно.

Тут я даже обалдела, хотя логика определенная была. Мужчине делать кучу браслетов и разбрасываться магией ради того, чтобы потом выносить еще одну женщину и ее семью, не очень много смысла. А вот женщине несколько браслетов могли дать приток магии. Ну так, теоретически. Я сама таких законов не знала и категорически отвергла предположение слушающего меня нюхача, что происхожу из таких мест.

В общем, хитрые, стеснительные и просто глупые порой девицы заканчивали свою жизнь так же не слишком по-умному: совмещение двух браслетов просто убивало их на месте. Легко догадаться, что популярности этот способ расстаться с жизнью не обрел, так что вскоре все стали поступать проще. Или дожидались красной луны, или же, если жених был против или браслет был с хитринкой, изменяли с первым встречным. Ну или с будущим вторым женихом, что тоже не возбранялось.

А медиумы существа немного другого порядка, так что мне стоило отблагодарить старушку, которая поделилась силой. Я не умерла, а просто раздвоилась. Одна я осталась с браслетом Бриена, другая же сделалась невестой Звояра. В остальном же мы были идентичны.

Не знаю, чего ожидал Каньер, когда это рассказывал, а меня теперь беспокоило два вопроса. Во-первых, как мне вообще слушать и говорить, когда я это делаю одновременно в двух местах, и второе — где мой Клема? Здесь или в университете?

— Вам с вашей второй частью стоит находиться в одном месте, — предположил главный нюхач. Голос его звучал без эмоций, и я против воли начала искать его душечку. Не может быть, что человек совсем как мертвый!

Стоило мне сосредоточиться посильнее, как я увидела душечек и поняла, что переживать мне нужно не только об уникальном маге Бриене, но и о себе самой. Я видела душечек какими люди были до того, как на них надели артефакты!

И лицо главного нюхача мне казалось смутно знакомым! Еще бы понять, откуда я могу знать! Как бы то ни было, душечка его был вовсе не так спокоен, каким казался ее хозяин. Душечка ужасно нервничал и заламывал маленькие ручки точно, как делала душечка Клементины, и постоянно бросала взгляд куда-то за спину. Туда я не могла посмотреть, пока не встану, а сил встать после насильственного разделения у меня не было.

— Хорошо бы, — ответила я, пытаясь опереться на локти. — Но вы сами сказали, что портал закрылся. Правда, Барбара наверняка сможет его открыть…

— Не дождетесь! — выплюнула Барбара. — Поедете ножками, папенька как раз успеет ваш университет превратить в руины!

'Главное отличие магических существ от людей, так это то,

Что, при общей правдивости разумных магических рас,

Они не выносят говорить прямо, что думают.

Требуется масса ухищрений, чтобы услышать нужное'.

Клементий Астаросский.

«Трактат о изучении богопротивных магических существ от феи до человека».

Я, конечно, немедленно передала своим вторым ртом угрозу в университет. Клементина взвизгнула и бросилась за дверь. За ней унеслись Софи с Викуэлем и практически все призраки. Только Каньер и Бриен остались со мной. А я ведь до сих пор не знала, что случилось в университете после того, как портал открылся! Куда делся Звояр, как рядом со мной оказались мои друзья, которым я строго-настрого запретила идти за мной!

Ах да… я им запретила. Но я им не хозяин и даже не преподаватель, чтобы хоть что-то там запрещать. Так что они, похоже, поступили как им хотелось.

В груди стало как-то тепло и сыро, мне казалось, что еще немного — и я расплачусь впервые в жизни. Но голос, возникший в голове, моментально выстудил все нутро.

«Как же так, милая, я же просила спасти потомка…» — и так печально с легким укором произнесла мертвая старуха, что бродила где-то неподалеку, что у меня сердце чуть не остановилось.

— Даррен! — выкрикнула я, отчего нюхач отшатнулся от моего ложа, а Бриен наоборот, присел на корточки, поближе к лежащей на ковре мне, чтобы лучше слышать.

— Что с Дарреном? — тревожно спросил он, но я его не слушала. Я смотрела на нюхача. За неимением его лица, я вглядывалась в страдальческую мосю его душечки. Душечка стыдливо отворачивался, не желал смотреть мне в глаза.

— Даррен! — я вскочила на ноги. Сначала мое второе тело, то, что осталось в университете, пыталось подняться тоже, но усилием воли я заставила его остаться в сидячем положении. Наша связь не рвалась, но у меня был уже опыт. В школе нас всех учили одновременно делать разные движения двумя руками. Такая штука, когда левой ты рисуешь квадрат, а правой треугольник, левой раскрашиваешь квадрат, а левой вырезаешь круг. Понятия не имею, почему это так важно было для будущих инквизиторов, даже думать об этом не хочу. Но сейчас мне это пригодилось.

Усилием воли я разделила свои мысли между телами, хотя они все панической стайкой стремились слиться в одну. Где Даррен. Что с Дарреном!

Меня никто не останавливал. Убедившись, что я стою на ногах, нюхачи расступились. Пара наконец принялась паковать Барбару в кокон правды — для людей простых этого было достаточно, чтобы выдать даже то, какого цвета у них были первые пеленки. Так что за тайны, которые скрывала дочка Звояра, я теперь была спокойна. Совсем другое дело — некроманты. Как Звояр не отделается при встрече с нюхачами коконом, так и любой другой некромант. Даже Даррен…

Я отчего-то точно знала, куда мне идти. Словно что-то тянуло меня туда. В ту разнесчастную столовую, где столько всего произошло.

Сейчас это место совсем не напоминало столовую. Обеденный длинный стол был сдвинут в сторону, убраны были и стулья. В центре стоял трон — не дань уважения к некроманту, которого подвергали этой ужасной процедуре, просто фиксация именно в таком положении была максимально щадящей для обвиняемого. Больше шанс выжить.