— Спасибо, — поблагодарила Кайса. — Но он сунул мне в рот что-то небольшое и горькое, так что утром я снова ничего не помнила. Так продолжалось немало дней. Он придумывал все новые способы говорить мне о нашем разрыве. Более жестокие слова, странные места и моменты.

Я просыпалась с чувством неясной тревоги, но потом видела за завтраком Юлия и улыбалась ему, а он улыбался мне, и мое сердце начиналось биться чаще, и я жила в ожидании вечера, когда мы будем вместе.

— Давайте его всё-таки убьем, — спокойно произнес господин ректор. — Это существо осквернило само представление о любви!

Лично я считала, что Юлий заслужил как минимум тюрьмы совсем за другое, но спорить не стала. Если уж милого ректора проняло, то мне точно стоило помолчать!

— А однажды он сказал, что найденное им зелье просто идеально, но он понятия не имеет, можно ли узнать тайную информацию от уже мертвого человека, или же он ничего не расскажет даже некроманту, — Кайса закрыла глаза и закачалась в воздухе, обхватив себя руками за плечи. — Он сказал, что придет вечером, когда моей соседки не будет, соседка моя и впрямь сказала, что будет вечером с парнем. Я съела подаренные Юлием конфеты и уже не проснулась. Кажется, мой дух пытались опросить, но я не помнила ничего, и меня призраком не видели другие люди.

— Сейчас я расскажу, что знаю об этом, — едва голос Кайсы печально стих, как слово взял Каньер. Он больше не ухмылялся, был неожиданно строг и печален. — В ту ночь я вел на кладбище первый курс некромантов. Первая практика и что они увидели на кладбище вместо хорошего экземпляра упыря или хотя бы его разрытой могилы? Парочку у склепа, причем неприличные стоны были слышны еще от ограды!

По словам Каньера, этот эпизод был возмутительным, но рядовым — любителям пощекотать себе нервы кладбище приглянулось не первый раз. Девица — та самая соседка Кайсы потом получала массу не слишком лестных предложений, а Юлий пару дней был героем дня у первокурсников, но потом Кайса прыгнула с башни, и все переключились на нее.

— То есть, Кайса убилась не в тот день, после которого больше не помнит? — уточнила я. — Похоже, Звояр всё-таки проверил, может ли что-то рассказать мертвец после зелья, а потом просто… избавился от тела.

— В тот день, когда Кайсу нашли, Юлий снова был застигнут с Винсетией в весьма компрометирующей обоих позе, — добавил Каньер. — Подробностей не знаю, так как следить за любвеобильными студентами никогда не было моей задачей, а в этот раз сие действо было не на кладбище. Так что часть девиц, в основном романтично настроенных травниц, обсуждало, женится ли теперь Юлий на Винсетии, а остальные говорили про Кайсу, которая убилась из-за их разрыва с Юлием. Его в этой ситуации многие не одобряли, но и предъявить ему было нечего — каждый волен расставаться и встречаться с кем ему угодно.

— А связать с якобы самоубийством его никто не смог, — закончила я. — Почему мне кажется, что это всё еще не конец истории?

— Потому что это не конец, — вздохнул Каньер. — Точнее, конец истории нашей бедной Кайсы. Но она дала мне те кусочки мозаики, которых не хватало, и, замечу я вам, тут скрывается куда более кошмарное преступление.

'Как и другие имеющие в крови магию существа,

Маги нередко относят себя к какому-нибудь рою.

И ради спасения одного из роя,

Готовы пожертвовать кем-то еще'.

Ифигения Астаросская.

«Трактат о пытках во имя рода человеческого и науки»

Каньер рассказал, что после гибели Кайсы Юлий как-то затих и не слишком блистал на занятиях, отчего предложения о личном ученичестве не получил. Не особо расстроившись, он отправился покорять столицу и королевский совет.

У старого короля тоже была целая куча советников, и одним некромантом больше, одним меньше — никто бы среди советников не заметил. Каньер сам точно не знал, но предполагал, что Звояру этого было мало.

— Я видел его при дворе несколько лет спустя на большом балу в честь юбилея университета, — призрак пожевал губу. — Он стоял рядом с юным принцем и меня словно не заметил. А ведь я его выучил в моем университете!

Я понимающе закивала. Неблагодарность расстраивала тем сильнее, чем старше человек. А Каньеру даже при жизни было больше сотни, да он там взорваться уже должен от обиды!

Я предполагала, что мои родители тоже обижены и притом немногим меньше Каньера, но эту мысль думать совсем не хотелось, и я вернулась к рассказу старого декана.

По словам Каньера, мальчиком юный король Флин рос недобрым, мучил лягушек, служанок и очень любил охоту. Как мы уже знали, у Звояра успела появиться дочь Барбара, но то ли он пожалел дочь — что вряд ли, то ли принц не соблазнился ее внешними данными и не самым приятным характером, но Барбары рядом с принцем Каньер не помнил.

— А потом Флин решил узурпировать власть, — Каньер покачал головой. — Такой юный, такой пылкий. На ту охоту они отправились со всей свитой, но вернулись без короля, без некроманта и без юной девушки, что была на охоте подле некроманта. И никто так не понял, что случилось с королем. Его возвращения еще некоторое время ждали, а потом Флин потребовал короновать его.

Перед моими глазами словно вживую вставали картины. Я ни разу не видела королевской охоты, да что там, даже завалявшейся графской или баронской охоты мне увидеть живьем не удавалось. Похоже, после того как старый король не вернулся с таковой, охота перестала быть модным развлечением. Но я слушала эту историю и с точки зрения старого короля, и рассматривала многочисленные гравюры в библиотеке, когда меня туда занесло в первый раз. Так что я знала, как это было.

Лес уже пах пряно и тонко осенью, деревья роняли каштаны и желуди, прикармливая крупных кабанов и резвых кабанчиков-однолеток. Но короли не охотятся на кабанов. По крайней мере, этот король точно не охотился. Ему подавай дикую двухвостую виверну, которая водилась только в глубоких оврагах неподалеку от дубовых и каштановых рощ, где так много аппетитных кабанчиков.

Обычно с королем выезжала многочисленная свита, все искусно наряженные, женщины хвастались шляпками и перчатками по последней моде, мужчины же — женщинами и оружием. Но так охотятся на лисиц или их дивных многохвостых сородичей. Только во втором случае еще и добычу удавалось получить редко. Разве что какая придворная дама через некоторое время разродится хорошеньким мальчиком с мягкими острыми ушками, или же какой королевский советник еще долго будет мечтательно улыбаться, вспоминая охоту. Убивать разумных лисиц не запрещалось, но лишь в их животном обличие. Так мне объяснял и король, так говорил сейчас и Каньер.

Я слушала это как какую-то дикую сказку. Сначала они охотятся за себе подобными — да они бы еще за эльфами начали гоняться, ну право слово! А потом не смогли отыскать законного короля в этом, с позволения сказать, лесу!

Нет, ну что у вас тут, непроходимые чащи на пять дней пути или что? Ждали они! А самим поискать короля? Мне было его жалко. Он там со скуки едва повторно не умер, уже будучи призраком!

— Да понятно всё, — буркнула эйри, которой определенно надоели наши паузы и попытки собрать в единое то, что для ее народа была простым и очевидным. — Некромант не нашел никого, кому достаточно доверял, и решил помочь юному принцу решить вопрос с отцом лично. А король возьми и не умри прямо сразу. А вдруг выжил? Вот и сбежали оба с дочкой!

Я кивнула. Звучало логично. Хотя я всё равно не понимала, зачем нужно было тащить с собой юную тогда еще Барбару. Юлий надеялся под эйфорию обретения трона таки протолкнуть дочь на брак с королем? Глупо. Судя по тому, что я слышала про Флина, счастья это никому не принесло бы.

— Похоже на то, — Каньер поморщился от такой прямоты, но продолжил. — Он тогда явился ко мне спустя пару недель после той охоты и предложил помощь. Ассистент мне был нужен, а Юлий все-таки был неплохим некромантом.

Он снова замолчал, вынуждая на этот раз меня прервать красивую и длинную паузу.