«Француз» вздохнул.

— Всё могло бы быть закончено уже этой осенью… у нас достаточно сил, — сказал он.

— А, может, нам как раз не надо, чтобы оно заканчивалось?

— Поясните.

— Нам нужна демонстративная порка. Чтобы показать всю немощь ООН и старого мира. В этот раз всё куда серьёзнее. Мы не просто добиваем потенциальную угрозу в этом уголке Европы — мы наглядно и доходчиво демонстрируем те новые правила, на которых будет основан новый мировой порядок.

Длительная пауза и ещё один глубокий вздох.

— Надоело мне здесь… честное слово. Как только всё закончится — хочу пойти в круиз. Кругосветный, на год. Я узнавал, такие бывают.

— Чтобы думать об отпуске, надо сначала отработать как следует, — ответил британец. Однако тон его голоса заметно смягчился.

— Само собой. Как обычно. Кстати, как идёт набор к монархистам? Слышал, есть определённые успехи.

— Слухи расползлись, народ подтягивается, — ответил британец. — Из России многие едут, из Белоруссии. Сегодня вот, похоже, трое из Казахстана прибыли. Мутные какие-то — но ничего, обкатаем на первом деле, всё станет понятно, как обычно.

— Не слишком ли много русских в одном месте?

— Нормально. Как раз самое то для задуманного.

— На границе уже кто-то стоит?

— Пара взводов. Они уже в деле — вчера была колонна из центрального региона. Хотели в Албанию уходить… больше никуда не пойдут.

— Пойдут, но по другим направлениям, — уточнил «француз».

— А мы как раз подготовимся, — усмехнулся его собеседник. — Но в целом мы договорились, да?

— Конечно. Завтра… то есть, уже сегодня выезжаю в Кукеше. Как буду на месте, позвоню. Главное, что с финансированием вопрос решён.

— Кстати, насчёт финансирования! У наших албанский друзей появилась одна интересная идея… вы знали, что в Приштине уже десятилетие работает клиника, где можно недорого пересадить почку от добровольного донора и без лишней бюрократии…

— Да ладно!.. ты и в это полезешь?

— Почему нет?

— Больше ада?

— Совершенно верно. Как можно больше ада. Это как раз то, что нам будет нужно в ближайшие полгода.

— Ну как знаешь… но я в это не лезу.

— Тебя никто и не заставляет.

— Ладно. Пожалуй, мы действительно засиделись.

Внутри номера скрипнула половица. Мы с Саней переглянулись, после чего синхронно двинулись в сторону выхода на главную лестницу.

Нам едва удалось скрыться за углом, как дверь номера распахнулась. Я присел, выглядывая из-за угла, примерно на уровне коленей — так меньше шансов, что засекут.

В коридор вышел мужик, сухопарый, лет сорока пяти на вид, в чёрной кожаной куртке и джинсах. Дверь за ним тут же закрылась. Щёлкнул замок.

Мужик внимательно огляделся, потом поднял голову, будто принюхиваясь. Потом нахмурился, достал из подмышечной кобуры пистолет и скользящим шагом направился в сторону только что вскрытого нами выхода на пожарную лестницу.

Саня быстро посмотрел на меня. Я уже хотел сделать жесть, командуя отход, однако он вдруг рванул вперёд по коридору, вслед за мужиком, видимо, надеясь отнять оружие.

Мне мгновенно стало очень жарко. Я достал собственный ствол и постарался прицелиться в спину мужика, который пока что не почуял опасности, стремительно приближающейся к нему сзади.

Отреагировал боевик в последнее мгновение, когда Саня был уже в паре метров от него. Однако Саня оказался быстрее. Ловким приёмом, используя инерцию своего массивного тела, он выбил пистолет, который с глухим стуком упал на ковролин.

Я вышел в коридор, удерживая перед собой оружие. Но это, скорее, была психологическая защита: стрелять слишком опасно — Саня и мужик в кожанке сплелись в единый клубок, катающийся по полу, то и дело стукающийся об стену.

В какой-то момент мужику почти удалось достать валяющийся пистолет, но Саня в последний момент пнул его в мою сторону. Я бегом метнулся туда, где замерло оружие, чтобы окончательно лишить противника возможности завладеть им.

Пробегая мимо двери номера, откуда вышел боевик, я вдруг услышал щёлканье замка. Резко остановился, выставив пистолет перед собой. В последний момент едва успел опустить флажок предохранителя.

На пороге номера стоял мужик средних лет, в одних боксерах и чёрных носках. Увидев направленный на него ствол, он замер, потом медленно поднял руки на уровень головы. Причём проделал это довольно спокойно.

— Назад, — сказал я на английском. — Не двигаться.

— Так назад или не двигаться? — спокойно, даже меланхолично спросил мужик.

— Назад, — стараясь сохранять такой же спокойный тон, ответил я.

Мужик отступил на шаг. Я в этот момент скосил взгляд, чтобы посмотреть, что происходит в коридоре, где продолжалась возня. Это было ошибкой: мужик в трусах молниеносно рванул ко мне с места.

Мне же оставалось только радоваться, что не окончательно забросил занятия тайцзи. От прямого захвата я умудрился увернуться, но это не сильно улучшило моё положение: мужик зарядил мне с ноги справа по корпусу. Уворачиваясь от захвата, я оказался в неустойчивом положении, так что не смог отбить удар, потерял равновесие и начал падать на пол. Хищно ощерившись, мужик прыгнул на меня, будто ныряя рыбкой, по-прежнему надеясь захватить руку с пистолетом.

Я подтянул руку к себе и попытался сгруппироваться. В это мгновение туша в трусах припечатала меня к полу, выбивая воздух из лёгких. Пистолет упёрся мне в грудь справа. Было очень больно, даже в ушах зазвенело.

А потом мужик, взгромоздившись на меня, вдруг вздрогнул пару раз и расслабился.

Через секунду я почувствовал, что у меня по животу течёт что-то тёплое. Посмотрел наверх и наткнулся на стекленеющий взгляд боевика. Только после этого я осознал, что сжимаю пистолет, вдавив пальцем спусковой крючок.

Едва поняв это, я посмотрел направо, где Саня дрался с другим боевиком. Оба лежали возле стены. Саня держал мужика за горло, тот — пытался освободиться из захвата. Но сейчас оба замерли, неотрывно глядя на меня.

Боевик в кожаной куртке вышел из ступора первым. Рванулся, освобождаясь от захвата, и тюкнул локтем Саню по затылку, после чего побежал в сторону пожарного выхода, забыв про собственный пистолет, сиротливо валяющийся у плинтуса в паре метров от меня.

Я, кое-как выбравшись из-под туши в трусах, метнулся к Сане. Он лежал на полу ничком. Я перевернул его, пару раз хлопнул по щекам. Его глаза затрепетали и открылись. Саня застонал.

— Живой? — почему-то шёпотом спросил я.

Саня утвердительно кивнул.

Я подобрал второй ствол и побежал к пожарной лестнице, только сейчас вспомнив про Вову. Оставалось только радоваться, что боевик решил бросить ствол…

Выскочив на решётчатую площадку лестницы, я глянул вниз.

Вова стоял, уперев руки в бока, и глядел на меня. Возле его ног в неловкой позе растянулся боевик в кожаной куртке. Возле его головы быстро росло тёмное пятно.

— Живы? — спросил Вова.

— Ага, — кивнул я. — Сейчас!

С этими словами я снова скрылся в коридоре.

После выстрела я опасался, что кто-то из жильцов полюбопытствует и откроет дверь. Появятся свидетели. Жизнь сильно усложниться… но, видимо, здешние постояльцы были научены не проявлять излишнее любопытство тогда, когда это неуместно, и грозит серьёзными личными неприятностями.

Саня шёл по коридору, придерживаясь за стену. Его малость пошатывало.

— Спуститься по пожарке сможешь? — спросил я, на всякий случай продумывая, как можно было бы отвлечь ночного портье. Впрочем, тот, услышав выстрели, уже и сам наверняка отвлёкся.

«Интересно, работает ли полиция во время комендантского часа?» — подумалось мне. И я тут же решил, что наверняка работает. Перед глазами так и встала картина: портье под стойкой потной ладошкой удерживает стационарный телефон, второпях набирая номер. И то же самое делают тихие постояльцы соседних номеров…

— Смогу, — ответил Саня.

— Я подстрахую если что, — сказал я.

— Добро.