— Понятно, — кивнул я.

— И ещё, — продолжал Златан. — Отец думает, что в Косово это тоже добром не закончится. И нас, сербов, в покое никто не оставит. Не важно — в Боснии или в Югославии. И знаете почему?

— Почему же?

— Потому что мы были главными при коммунистах. Совсем как русские в Советском Союзе. И пускай Тито не был сербом — так ведь и Сталин не был русским. А будут мстить народам, именно за это. За коммунизм и попытку его построить. Нам будут мстить за это до тех пор, пока от нас мало что останется… зря правительство Милошевича приняло решение сохранить название Югославия. Теперь страну разрушат на мелкие части — оторвут Косово, потом Черногорию, потом Воеводину. Потому что ничто не должно напоминать о коммунистическом наследии. Отец говорит, что в нём есть что-то, смертельно опасное для Западного мира, и его будут искоренять калёным железом. Это с нами и делают.

В зеркале заднего вида я заметил, как Саня скептически нахмурился.

— Я слышал, у вас, в России, тоже не всё спокойно, так? — продолжал Златан. — В Чечне война?

— Сейчас там поспокойнее стало вроде, — ответил Вова.

— Это пока что! — ответил Златан. — Вот увидите — подкопят силы — и начнётся всё заново. Потому что с вами будут делать то же самое. Вы же понимаете почему, да? Чтобы никто больше на несколько поколений вперёд даже думать не смел в ту сторону.

— Интересная теория, — кивнул я, улыбнувшись.

— Это жизнь, — Златан пожал плечами.

Я глядел сквозь ветровое стекло. За очередным поворотом извилистой дороги на обочине стоял старый красный «Гольф», возле которого суетилась полная черноволосая девушка. Машина мигала аварийной сигнализацией.

Увидев нас, девушка вышла на дорогу, отчаянно махая руками.

Девушка поздоровалась на сербском, потом что-то залепетала, очень быстро, указывая то на открытый двигательный отсек несчастного «Гольфа», то на себя, то на место водителя в салоне.

Вова ей что-то ответил, после чего подошёл и заглянул в моторный отсек. Поковырявшись там недолго, он встал, вытер лоб тыльной стороной ладони и снова заговорил по-сербски.

Девушка цокнула языком, потом задала ему вопрос, в котором угадывались умоляющие интонации.

Вова посмотрел на меня.

— Ну что, у неё оборвался ремень привода водяного насоса, — сказал он. — Ничего серьёзного, но ехать нельзя никак. Она закипела, естественно, поэтому и встала. Хорошо хоть додумалась не пытаться ехать до последнего — иначе движку точно пришёл бы кирдык.

— Что она просит-то? — поинтересовался я.

— Я предложил доехать с нами до ближайшего сервиса или разборки, найти запчасть и вернуться обратно. Её можно поставить самостоятельно, это не сложно. Но она не хочет. Говорит, машину разграбить могут, а в багажнике запас продовольствия для семьи.

— Продовольствия? — я с сомнением посмотрел на довольно яркое солнце.

— Да там консервы, скорее всего, крупы и всё такое, — пояснил Вова. — Другое давно бы испортилось, конечно.

— Ясно… так какой вариант она предлагает-то? Если ехать не хочет? Чтобы мы сами сгоняли?

— Честно говоря, не хочется оставлять её одну, — вмешался Саня. — Она вон как трясётся… а на дорогах тут, видимо, действительно не спокойно… может, на буксир? Есть чем зацепить?

— Плохая идея, — тут же вставил Златан. — Движок всё-таки старый, всё, что угодно может случиться…

Я подумал минуту. Потом сказал:

— Ребят, значит, так: я остаюсь на месте. Вы едете со Златаном, берёте нужный ремешок, потом обратно.

Парни переглянулись.

— Уверен? — спросил Саня.

— Да, — кивнул я. — Это лучший вариант.

— Может, Вован с тобой останется? — предложил Саня. — Ну или я останусь, а вы с Вованом поедете?

— Будет лучше, как я предложил, — ответил я.

Вслух о том, что со мной останется оружие я, понятное дело, говорить не стал. Но такое разделение действительно было оптимальным: я остаюсь один, вооружённый, наедине с девушкой, которая не выглядит опасной. Парни без огнестрела, но вдвоём. Этого должно быть достаточно, чтобы не подвергать Златана ненужным соблазнам.

— Ну ладно, — Саня пожал плечами и о чём-то спросил Златана. Тот кивнул и ответил.

Через минуту они уехали, а я остался наедине с девушкой и сломанным «Фольксвагеном».

— Может, вы английский знаете? — неожиданно спросила девушка на этом языке.

— Может и знаю, — улыбнулся я.

— Я так поняла, вы из России, да?

— Не совсем так. Мы из Казахстана, — ответил я заранее заготовленной легендой.

— Вот как? — девушка удивлённо подняла брови. — Я думала в Казахстане живут… ну, восточные люди.

— В Казахстане всякие люди живут, — ответил я. — И как-то уживаются, что характерно.

Девушка вздохнула.

— Да, вы правы, это важно… но не всегда получается. Меня Валентина зовут, — вдруг сказала она, протягивая руку. — Можно просто Тина.

— Александр, — ответил я, соображая, что делать с её ладонью. Вроде бы я не замечал, что в Сербии женщинам принято жать руки; это было необычно.

И всё же, после некоторого колебания, я аккуратно пожал протянутую ладонь.

— У нас обычно сокращают имя Валентина до Валя, — заметил я.

— У вас — это в Казахстане? — улыбнулась она.

— Там, где распространён русский язык, — уклончиво ответил я.

— Давно хотела заняться русским, — вдруг сказала Валентина. — Да нормальных учебников сейчас не найти… вообще мне нравится изучать языки. Чем больше знаешь языков — тем больше людей, с кем поговорить можно. Я люблю такое!

— Английский у вас отличный, — заметил я.

— Знаю! Многие говорят. Практика помогает — в последнее время у нас много носителей, с кем можно говорить и совершенствоваться.

— Серьёзно?

— Ну, да. Разные международные организации, наблюдатели и всё такое… ой, я же не сказала, да? Я сама из Косово. У нас сейчас неспокойно.

— Поэтому вы решили сюда переехать?

— Я никуда не переезжала, — вздохнула Валентина. — Ездила по делам, за покупками, сейчас вот обратно возвращаюсь… вообще, по-хорошему, конечно, лучше бы переехать. Причём куда-нибудь подальше. Я вот мечтаю в Германии жить, и немецкий уже выучила. Но мама с папой отказываются категорически… у них бизнес небольшой, гостиница. Ни за что не хотят её бросать.

— Может, и зря, — ответил я. — Так можно вообще всё потерять. Включая жизнь.

— Да я вот тоже так считаю… но попробуй их уговори! Всё думают, что как-то само собой рассосётся…

Она грустно вздохнула.

— Надеюсь, всё как-то обойдётся… — дипломатично заметил я.

Валентина взглянула на меня с прищуром.

— Вы ведь понимаете тоже, что не обойдётся, да? Но спасибо на добром слове.

— Просто старайтесь держаться потише, — посоветовал я. — Может, и повезёт.

— А вот это хороший совет! Мы так и делаем. Разумеется, — улыбнулась она.

Парни вернулись гораздо быстрее, чем я ожидал — даже часа не прошло. С нужным ремнём. Ещё где-то полчаса ушло на то, чтобы его поставить — благо все необходимые инструменты нашлись в бардачке у Златана.

— Спасибо вам большое! У меня не так много денег — но возьмите в благодарность, что могу, — Валентина говорила по-сербски, но достаточно медленно, чтобы я понял.

Она протянула нам купюру в сто марок.

Я поднял руки над головой и улыбнулся.

— Это лишнее! — сказал я на английском.

Парни посмотрели на меня сначала с удивлением, а потом понимающе кивнули, когда Тина ответила, тоже на английском.

— Извините, но настаивать не буду — времена сейчас тяжёлые… Спасибо вам огромное ещё раз!

— На здоровье! — ответил я по-русски.

Девушка улыбнулась в ответ, кивнула и села за руль. Помахав нам рукой, она завела двигатель и тронулась.

— Что-то с ней не так… — заметил Златан, глядя вслед машине.

— Что именно? — насторожился Вова. — Английский знает, да?

— Нет… возможно, — неопределённо ответил Златан. — Хотя сейчас многие учат английский. В работе помогает, можно в разные международные организации устроиться.