— Я не держу на него зла, — искренне ответил я.

Мирослава чуть нахмурилась. Потом кончики её губ дрогнули.

— Спасибо, — повторила она. — Он всегда хотел как лучше.

— Благими намерениями вымощена дорога в ад, — заметил я.

— Кто это сказал?

— Точно неизвестно, — я пожал плечами, — некоторые приписывают Сэмюелю Джонсону. Кто-то считает, что оно появилось ещё раньше, среди протестантских священников.

— Символично. То, что сейчас происходит в Европе, похоже на новую Реформацию, да? — Мирослава улыбнулась. Теперь уже полноценно, не только губами, но и глазами.

— Пожалуй, — согласился я.

— А у тебя благие намерения? — вдруг спросила она. — А, Саша?

Я на секунду задумался. Потом ответил:

— Мои намерения нельзя назвать злыми или благими. Категория выживания находится вне этого.

— Значит, ты просто хочешь выжить…

— Не я. Мне хочется, чтобы мир выжил.

— А без тебя он бы погиб? — в её голосе послышался.

Я взглянул ей в глаза. Мирослава перестала улыбаться и остановилась.

— Мир катился в пропасть. Я не шучу.

— Ясно…

Она вздохнула и снова пошла вперёд.

— Слушай, а ты за маму не волнуешься? — спросила она через пару минут.

— Нет, — честно ответил я.

— А что, если до неё всё-таки доберутся? Разве тебе не было бы спокойнее, если бы…

— У неё своя жизнь, — перебил я. — Это было бы неуместно.

— Понятно…

— Que sera, sera, — добавил я, остро ощущая, как парадоксально звучит эта фраза, учитывая всю ситуацию.

Мы вернулись в поместье под вечер, изрядно оголодавшие. Во дворе Аркадий Шалвович с дочкой делали шашлык. Борис Абрамович сидел рядом на плетёном кресел-качалке и громко рассуждал вслух об особенностях технологии грузинского виноделия.

— От запаха захлебнуться можно, — заметил я, подходя к большому мангалу.

— Да, запах — это важная часть, — согласился олигарх, брызгая водой на угли.

Впрочем, судя по запаху, это оказалась вовсе не вода, а виноградный уксус с какими-то специями.

— Саш, там клип вышел, — вмешалась Лика, переворачивая один из шампуров. — Нарезка народных сходов. Знаешь, меня проняло!

— Это гениально! — добавил Борис Абрамович с кресла-качалки. — Гениально! Знал бы заранее, что вы там мутите, то…

Он вдруг осёкся и задумался. Лика рассмеялась.

— То что, дядя Борис? — спросила она.

— То нагрузил бы как следует! Мы бы уже миром правили бы!

— Так и будет, Боря… — добавил Аркадий Шалвович, — так и будет.

Я благоразумно не стал их разубеждать.

— Кстати, а где Вова и Санёк? — спросил я.

— А, — Лика махнула рукой. — Они на линии. Их сегодня Борис Абрамович припряг… ты же не против? Они тут игрища во дворе устроили, вот и…

Я засмеялся.

— Нет, если они добровольно вызвались, — ответил я.

— А то как же! Конечно, добровольно! — вставил Борис Абрамович.

— Надо бы шашлыка оставить героям производства, — подмигнула Лика.

— А вот это всенепременно, — добавил олигарх, поднимаясь со своего кресла. — Ну что там? Готово уже?

В этот момент из-за распахнутых ворот появился Вова. Он бежал, что само по себе было тревожно. Мы с Ликой переглянулись.

Подбежав ко мне, Вова остановился, перевёл дыхание и сказал:

— Там гости.

— Можно подробнее, молодой человек? — попросил Борис Абрамович. — Что за гости? Делегация сотрудников, работать хотят?

— Нет, — Вова отрицательно мотнул головой. — Приехали на «Мерседесе». Вышел какой-то мужик, весь в чёрном. Заявил, что ждёт Саню

Он кивнул на меня.

— Ваши люди их контролируют, — добавил он, видимо, чтобы немного успокоить занервничавшего олигарха.

— Так, так, так… — выдохнул тот.

— На нападение это не похоже, — продолжал Вова. — С чего бы терять внезапность?

— Ну что, ты пойдёшь? — спросил меня Борис Абрамович. Теперь в его голосе была не только тревога, но и любопытство.

— Пойду, — кивнул я.

Мирослава сжала мне руку, но потом отпустила, так ничего и не сказав.

Возле больших ворот, закрывающих въезд на закрытую территорию поместья, стоял «Гелик» с грузинскими номерами. Моя интуиция молчала: никакой угрозы я не чувствовал. Но знание, что за моей спиной Вова и Саня настороже, добавляло уверенности.

Я вышел за ворота. Подошёл к машине. Водитель в чёрной балаклаве едва успел взглянуть на меня, как задняя пассажирская дверь открылась.

— Ну заходи, что ли! — позвал знакомый голос.

Я улыбнулся и нырнул в салон.

— Сам понимаешь, мы не могли светиться перед твоими… хм… партнёрами. А вообще интересную ты компанию выбрал, конечно, для такого затворничества! — сказал Саша.

— Так получилось, — ответил я. — Сам какими судьбами? Как за океаном дела?

— Дела… дела налаживаются! Ну, не считая погромов и голодных бунтов. Сейчас занимаемся гуманитаркой, до конца месяца разрулим, я думаю. А вот судьбами… Саш, тебя дедушка на переговоры зовёт, — ответил он.

— Вот как? — удивился я. — Мы же вроде ключевые моменты проговорили. Ситуация изменилась?

— Переговоры не с нами, — улыбнулся Саша. — Эти люди вышли на связь с нами. Предлагают некоторое решение, которое могло бы устроить все стороны. А ты, как ни крути, но тоже являешься стороной этого всего.

Несколько секунд я переваривал информацию.

— И вы… согласились? — спросил я наконец.

— Мы всегда за то, чтобы поговорить. Ты же знаешь наш подход.

— Мы побеждаем, — ответил я. — Ты ведь тоже в курсе. Они хотят потянуть время. Выманить нас.

— Твоё участие под наши гарантии, — добавил Саша. — Мы обеспечим безопасность.

— У них могут быть козыри. И границ больше никаких нет. Слушай, это борьба на выживание!

— Вот как раз поэтому нам надо бы хотя бы выслушать их, — ответил Саша. — Нам тоже очень интересно, какие это могут быть козыри.

Я снова замолчал, обдумывая ситуацию. По-хорошему предупредить бы Вову и ребят… или взять их с собой? Но тогда придётся вскрыть верхушку организации, что очень нежелательно…

— Так что, едем? — спросил Саша.

— Едем, — ответил я. — Где переговоры будут?

— У нас, в Гонконге. Мы настояли.

— Символичное место…

— Ты правильно мыслишь.

— Хорошо, — кивнул я. — Мне надо только сходить своих предупредить. Дорога не близкая, за пару часов не вернёшься.

— Конечно, — кивнул Саша. — Я подожду.

Мы встретились в аэропорту «Внуково», в зале делегаций старого терминала. Владимир Вольфович выглядел уставшим, но его глаза лихорадочно блестели. Видно, что он держался все эти дни и недели на нервах.

О непредвиденной остановке на пути в Гонконг меня предупредили хозяева борта. И спросили моего разрешения на неё. Конечно же, я не стал отказываться. Это было бы очень недальновидно.

— Вам нужно обращать внимание на здоровье, — сказал я, наблюдая за тем, как он глотает очередную чашку эспрессо.

— Что? — он недоумённо моргнул, потом взглянул на кофе и улыбнулся. — Да ну, это ерунда. Не бухло.

— Кофеин тоже вызывает зависимость, — заметил я.

Политик посмотрел мне в глаза.

— Не нуди, — притворно-серьёзным тоном сказал он.

Я вздохнул.

— Ну как знаете.

— Да знаю, знаю… как-то держаться надо. Тяжелее это всё даётся, чем я думал. Я даже Борю понимать начал. Такие дела.

— Это хорошо, — кивнул я. — Так понимаю, встречались с ним?

— Нет, однозначно, — политик мотнул головой. — Не хочу. Как-то неправильно это. О чём говорить? Всё ведь уже и без того ясно.

— Как это не о чем? Предложите гарантии личной безопасности. Для него и для самых близких членов семьи.

— Включая твоих ребят? — ухмыльнулся он.

— Они не члены семьи. Хотя одно время пытались себя и окружающих убедить в этом, — возразил я. — Нет, не нужны им гарантии. Иначе сложно в узде будет удержать.

— Тоже правильно… значит, ты говоришь, показательную расправу, которую жаждет народ, не устраивать. Так? Обоснуй почему.