Он удивленно моргает. На нем больше нет пиджака директора манежа, только рубашка и брюки.

— Знаешь, иногда я забываю, что ты пережила до того, как приехала сюда, — бормочет он. — Ты так хорошо скрываешь свой гнев.

Я пожимаю плечами.

— Я не могу изменить то, что произошло. Я могу жить только настоящим. — Я улыбаюсь. — Я должна напомнить тебе, что ты обещал наказать меня, а я еще ни разу не чувствовала, что меня наказали с тех пор, как ты присоединился ко мне.

— Да? — говорит он, ухмыляясь. — Ты все еще мокрая от моих прикосновений?

— Конечно, — ворчу я. — Ты же знаешь. Все остальные были слишком заняты, чтобы помочь мне. Я в одной секунде от того, чтобы прикоснуться к себе.

— Так сделай это, — говорит он, его глаза голодны.

Я все еще.

— Что?

Он наклоняется ближе.

— Протяни руку между своими прелестными бедрами и погладь свой клитор для меня, — командует он. — Если ты так нуждаешься, я хочу это увидеть.

Я оглядываюсь по сторонам, колеблясь, несмотря на погашенный свет. Большинство уже легли спать, но все еще есть шанс, что другие задержались. Здесь нет никакого укрытия.

— Что, если кто-нибудь увидит?

— Позволь им, — рычит он.

— Дети…

— Они в постелях, — перебивает он, — и далеко на другой стороне цирка.

Он поднимает мою руку и кладет ее мне на колени.

— Потрогай себя для меня, Эмбер. Покажи мне, как ты нуждаешься во мне.

— Ты мог бы просто трахнуть меня, — замечаю я.

Он ухмыляется.

— Пока нет.

Я надуваю нижнюю губу.

— Дьявольский человек.

— Прекрасная королева, — мурлычет он, его глаза снова похищают мою душу. — Прикоснись к себе.

Я отбрасываю всякую осторожность. Мы играем в эту игру, и часть меня чувствует, что это тоже испытание. Я хочу доставить ему удовольствие. Я хочу, чтобы он хвалил меня. Я хочу, чтобы он хвалил меня всеми возможными способами.

Я провожу рукой вверх по бедру и под юбку, отодвигая ее в сторону, чтобы добраться до своего естества. На мне нет нижнего белья, как ему хорошо известно, поэтому в тот момент, когда я обнаруживаю свою гладкость, я стону и откидываю голову назад.

— Хорошая девочка, — мурлычет он, протягивая руку, чтобы погладить пальцем мое горло, ключицу и ложбинку между грудями. — Насколько ты мокрая?

— Сильно, — отвечаю я, обводя пальцами свой клитор. — Для тебя.

— О, я знаю, — бормочет он. — Я хотел трахнуть тебя прямо там, в той клетке. Я хотел трахнуть тебя на мотоцикле. Я хочу трахнуть тебя прямо сейчас, но я хочу, чтобы ты истекала кровью от мысли о том, что я сделаю с тобой, когда заполучу тебя полностью в свои руки.

Думая только об этом, я двигаюсь быстрее. Я ввожу в себя два пальца, постанывая от растяжения, и мои бедра начинают двигаться вперед и назад. Не проходит много времени, прежде чем я начинаю задыхаться. Я всю ночь отчаянно нуждалась в разрядке, а Даймонд только усугубил ситуацию.

— Вот и все, — мурлычет он. Его рука обхватывает мою грудь и пощипывает сосок через рубашку. — Когда я доберусь до тебя, ты будешь выкрикивать мое имя. Я сотру все воспоминания в твоем сознании и заменю их своим образом. Я буду преследовать тебя в снах.

— Да. — Я поглаживаю быстрее. — Да, я хочу этого.

— Я помечу твою кожу, вырежу свой собственный символ рядом с символом Клаба. Я собираюсь подвести тебя к краю тьмы и столкнуть с обрыва, — шепчет он мне на ухо, и моя киска пульсирует вокруг моих пальцев. — Потанцуй со мной в темноте, Эмбер. Танцуй с дьяволом.

Я выдыхаю его имя, и он стонет, прежде чем его губы находят мою шею.

— Я хочу тебя.

— Тогда возьми меня, — прохрипела я, почти взорвавшись.

— Нет, — рычит он, и в его голосе слышится угроза. — Пока нет.

Я протестующе мяукаю, но сильнее сжимаю свою руку.

— Тогда смотри, что ты заставляешь меня делать.

Освобождение поднимается подобно приливной волне и яростно захлестывает меня. Мои ноги дрожат, когда мою киску сводит спазмом, и я запрокидываю голову. Его рука накрывает мой рот, чтобы поймать мой стон, когда я кончаю вокруг своих пальцев. Но этого недостаточно. Я хочу большего. О боже, я хочу гораздо большего.

— На сегодня достаточно, — мурлычет он мне в горло. — Но сначала…

Он протягивает руку мне между ног и хватает за запястье, поднося мою руку к своему рту.

— Я хочу попробовать то, что предназначалось мне.

Он облизывает мои пальцы, прежде чем засосать их в рот. Я ахаю, когда он очищает их, облизывая все до последней капли, и мурлычет от удовольствия.

— Даймонд, — умоляю я, отчаянно нуждаясь в нем.

— Еще нет, — бормочет он, его собственное возбуждение натягивает штаны. — Еще нет.

— Ради всего святого, почему нет? — Я рычу, раздраженная, возбужденная и отчаявшаяся.

В его глазах горит огонь, как у разъяренного зверя, крепко запертого в клетке. Он держит ключ в руке, готовый взорваться, но намеренно сдерживает себя.

— Потому что я уничтожу тебя, — рычит он. — Потому что я переделаю тебя и буду трахать до тех пор, пока ты не разобьешься вдребезги. Потому что я не остановлюсь, когда ты будешь умолять меня об этом. Потому что я возьму тебя всю. — Он грубо хватает меня за подбородок. — Я поглощу тебя, Эмбер, а ты к этому не готова. В прошлый раз ты только попробовала меня. Я позволил тебе взять контроль в свои руки. Когда я трахну тебя на этот раз, я уничтожу тебя.

Клаб появляется из темноты позади него, как мстительный призрак, в его глазах пляшет огонь.

— А теперь будь хорошей девочкой и позволь Клабу трахнуть тебя, — приказывает Даймонд. — Я позабочусь о себе сам.

— Я могла бы помочь…

— Нет, — рычит он. — Я присмотрю за зверем. Иди. — При виде моего колебания он обнажает зубы. — Иди, Эмбер.

Я встаю, когда Клаб берет меня за руку и начинает тянуть прочь. Я не отпускаю руку Даймонда, пока не оказываюсь слишком далеко, чтобы держаться, наши пальцы разъезжаются. Мне больно смотреть, как он сидит там, не сводя с меня глаз.

— Даймонд, — прохрипела я, беспокоясь за него.

Дьявол, который сидит на сцене.

Зверь, который едва сдерживает себя.

Человек, который сидит в темноте.

Глава

37

Я не видела Даймонда со вчерашнего вечера, и я обеспокоена. Даже после потрясающей ночи, проведенной в объятиях Клаба, мои мысли возвращаются к нашему угрюмому директору манежа и дьяволу, которого я увидела в его глазах. По какой-то гребаной причине я хочу быть той, кто освободит этого зверя.

Я обнаруживаю, что уже середина дня, когда все остальные отдыхают перед вечерним шоу, в безуспешных поисках нашего призрачного лидера, но затем воздух прорезает свист. Я вскидываю голову, мои глаза расширяются, когда я вижу Харта. Он ухмыляется мне, вися вниз головой на своей трапеции. Одно колено согнуто над ней, а другая нога находится у его головы. Под ним, как обычно, нет сетки или мер предосторожности.

— Куинн, — мурлычет он, — добро пожаловать в мою паутину веселья. Хочешь поиграть?

Мне следовало бы сказать «нет», я должна найти Даймонда, но что-то в вызове в его голосе и насмешке в его глазах заставляет меня думать, что он ожидает от меня этого и что это что-то изменит между нами. Флиртовать и быть Искренним — все равно что ходить… ну, по натянутому канату. Одно неверное движение, и я упаду, а его не будет рядом, чтобы подхватить меня.

Ты должна быть достаточно храброй, чтобы полюбить такого монстра, как он, и достаточно сильной, чтобы доказать это.

Острые ощущения и опасность возбуждают, подталкивают меня стать лучше, чем я была, и, возможно, мне это нужно прямо сейчас. Я чувствую себя немного разбитой после вчерашней ночи, так что, возможно, мне нужно напомнить нам обоим, что я не хрупкий цветок.

Я королева.

— Куинн, тебе хватит смелости? — Его шепот обволакивает меня, и я не могу сдержать улыбку.

Я отворачиваюсь, не дав ему ответить, и чувствую, как его разочарование захлестывает меня, но когда я достигаю нижней ступеньки лестницы и сбрасываю туфли, его вздох наполняет воздух. Я не смотрю на него, хватаясь за металлические перекладины. Лестница ведет прямо вверх, больше похожая на шест с ручками, и тянется до самого верха палатки, где прикреплены платформы.