— Ты просто снова окажешься на острове, — сказала она. — В Безвременье нельзя умереть; здесь время зациклено.
Фауст поднял голову, его глаза потемнели от отчаяния и усталости.
— Так что, — медленно произнёс он, — у меня нет выбора, кроме как стать хрономантом?
Лунария вздохнула и спокойно ответила:
— Есть ещё один выбор — умереть от рук безумца. Но ты вряд ли хочешь такого исхода.
Она начала обходить остров, её движения были грациозными и почти танцующими, как у птицы, делающей круги на ветру.
— Пока ты здесь, время в реальности замерло, — сказала Лунария, её голос эхом разнёсся по безмолвному пространству. — У нас есть вечность, чтобы обучить тебя аспекту времени. Здесь нет голода, жажды и усталости, так что мы можем заниматься непрерывно.
Фауст провёл рукой по лицу, стараясь успокоиться. Он понимал, что Лунария права. Может быть, время действительно его единственный шанс.
— Видимо, моя судьба — объединить смерть и время, — сказал он, смирившись с неизбежным.
Глаза Лунарии загорелись, она остановилась и с улыбкой произнесла:
— Это самое идеальное сочетание, ваше величество!
И у них начались занятия! Лунария плавно водила руками в воздухе, словно дирижёр оркестра, объясняя Фаусту принципы хрономантии. Её движения были точны и размеренны, как будто она вплетала магию в само пространство вокруг них.
— Время — это не просто поток, в котором мы живём, — начала она с чувством, не глядя на Фауста, но он чувствовал, как её слова словно окутывают его. — Время — это ткань, сотканная из песчинок, которые называются кванты. Эти кванты невидимы и неосязаемы, но я научу тебя их чувствовать.
Фауст кивнул, стараясь уловить её мысль. Время, как ткань? Это было нечто новое, нечто необычное для его привычного понимания.
— Значит, время похоже на песчаную бурю? — спросил он, пытаясь представить себе это.
Лунария улыбнулась, чуть приподняв уголки губ, её глаза заблестели от удовольствия.
— Да, можно сказать и так. — Она поднесла руку к его лбу, словно хотела передать ему видение. — Талант хрономанта в том, чтобы выхватывать эти песчинки и играть с ними, лепить из них нечто новое, изменять течение времени по своему желанию. Это великое знание и великий дар!
Фауст ощутил лёгкое покалывание на коже, как будто песчинки времени уже начали обволакивать его. Внутри него что-то дрогнуло, и он понял, что этот дар был больше, чем он мог представить.
Лунария внезапно остановилась, её лицо стало серьёзным и даже суровым.
— Но прежде чем мы продолжим, Фауст, — её голос стал твёрдым, как сталь, — поклянись, что не будешь учить этому кого попало!
Маг удивился её резкости. Почему вдруг такая серьёзность? Но глядя в её глаза, он понял, что хрономантия — это не просто ещё одна магия. Это что-то более глубокое и опасное.
— Я обещаю, — сказал он медленно, чувствуя вес её слов. — Я не буду учить этому кого попало.
Лунария, услышав его обещание, улыбнулась с облегчением и кивнула.
— Хорошо, — мягко сказала она, её лицо снова смягчилось. — Хрономантия — слишком ценное и слишком опасное знание. Мудрый хрономант должен чувствовать течение времени, слышать музыку миллионов песчинок и понимать, как их движения складываются в величественное течение истории! Но если ты не осторожен, можешь наделать вещей, которые могут уничтожить Вселенную.
Фауст напрягся, вглядываясь в её лицо, чтобы понять, шутит ли она или говорит всерьёз. Казалось, что Лунария была абсолютно серьёзна.
— Что ты имеешь в виду? — спросил он, чувствуя, как его сердце учащённо бьётся.
— Парадоксы, — коротко ответила она. — Никогда не проверяй кванты на парадоксы! Если от твоего действия ты не знаешь, какой будет результат, или если этот результат кажется странным и едва укладывается в голове, — не делай этого. Понял?
Фауст кивнул, пытаясь осознать серьёзность её предупреждения.
— Да, я понял.
Лунария жестом пригласила его подойти к огромным песочным часам, стоящим на острове, и велела ему прикоснуться к ним. Фауст осторожно поднял руку и дотронулся до стекла, чувствуя, как время закручивается вокруг него, как ветер в буре.
Сначала ничего не произошло, но затем он начал видеть свою жизнь, как в обратной перемотке. События мелькали перед его глазами: его детство, обучение у Яраша, бегство из Агорана... Всё это пронеслось перед ним, словно песчаная буря, несущаяся сквозь пустыню.
— Это... невероятно, — прошептал он, глаза его широко распахнулись. — Если я что-то забуду, то могу просто «перемотать» время назад и всё вспомнить!
Лунария рассмеялась, её смех был звонким и чистым, как звуки колокольчиков на ветру.
— Ты очень практичен, Фауст! — воскликнула она. — У эльфов проблемы с памятью начинаются к семисотому столетию жизни, поэтому мне пока это не нужно. А вот тебе, человеку, да.
Она продолжила:
— Но это не просто полезный инструмент. Ты понимаешь, что хрономантия — нечто более великое и фундаментальное, чем машины из идей моего брата? Время — это основа всего сущего, и управлять им — значит управлять самой реальностью.
Фауст слушал её, пытаясь осмыслить всё, что она говорила. Он всегда считал, что магия — это мощь и власть, но теперь видел её в новом свете. Магия была чем-то гораздо более значимым.
Занятия продолжались бесконечно, и Фауст не знал, сколько времени прошло, потому что в Безвременье не было обычного течения времени. Лунария учила его видеть кванты, объясняла, что такое суперпозиция и энтанглмент.
— Суперпозиция — это состояние, в котором кванты могут существовать в нескольких местах одновременно, — объясняла она, водя руками по воздуху, создавая причудливые узоры из энергии. — Это как когда ты хочешь одновременно быть в двух местах. Магия времени позволяет тебе делать это.
— А что насчёт энтанглмента? — спросил Фауст, пытаясь уловить суть её слов.
— Энтанглмент — это связь между квантами, — ответила Лунария. — Два кванта могут быть связаны на расстоянии, и изменения в одном квантуме влияют на другой, независимо от того, насколько они далеки друг от друга.
Фауст кивнул, осознавая, насколько сложна и загадочна была магия времени. Но чем больше он учился, тем больше чувствовал, что начинает понимать эту величественную силу. Он ощущал, как его разум расширяется, как его восприятие реальности меняется.
— Хорошо, — сказала Лунария, прерывая его мысли. — Мы многого добились, но нам предстоит ещё долгий путь. И помни, Фауст: время — это не просто магия, это жизнь. Управляй временем мудро, и ты сможешь изменить весь мир.
Когда обучение завершилось, Фауст, испытывая странную тоску, спросил Лунарию:
— Мы сможем встретиться когда-нибудь не в Безвременье?
Эльфийка с горечью опустила глаза.
— Вряд ли, Фауст, — прошептала она, и прежде чем он успел ответить, его унесло из безвременной тишины обратно в смертную реальность.
Слепящий свет зимнего утра пробивался сквозь остатки снегопада, свежий воздух пропитан запахом гари и гниения, а вдалеке раздавались крики ужаса его верных солдат. Фауст вернулся в жестокую реальность, но теперь он был другим — хроно-некромантом, уникальным магом во всем мире.
Перед ним летел зеленый череп, но Фауст, чувствуя новые силы в своих руках, зачерпнул песчинки времени и сжал их в ладонях. Мир вокруг замер, и череп застыл в воздухе, как будто его удерживала невидимая сила. Фауст усмехнулся — он объехал зависшее в воздухе заклинание, его голем тяжело ступал по снегу, оставляя глубокие следы.
Марвик, видя происходящее, был в ужасе. Лицо безумного некроманта перекосило от страха — он никогда не сталкивался с такой магией. Все его привычные методы были бессильны против манипуляций Фауста со временем.
Фауст сосредоточился и зачерпнул ещё песчинок времени. Он ощущал, как сила хрономантии струится по его венам, наполняя его могущественной энергией. Направив свою волю на Марвика, он замедлил кванты времени вокруг него. Безумный некромант двигался медленно, как будто погруженный в вязкий туман. Его губы едва шевелились, произнося заклинание, которое оставалось недосказанным.
