Я вымылась так тщательно, как могла. Меня потряхивало, пришлось опуститься на колени.

Он кончил в меня. Так и задумано было? Мол, твои проблемы?

И всё же я была рада, что кончил. Что мы кончили почти одновременно.

Завтра я буду в Москве. Успею купить таблетку.

Когда я, наконец, решилась выйти из ванны, постель уже сменили, мои вещи аккуратно сложили на кресло, а на подносе рядом с тумбочкой меня ждала белоснежная кала и две таблетки со стаканом чистой воды. Те самые таблетки.

Утром я проснулась поздно. Часы на тумбочке показывали десять, но шторы были задвинуты.

Что это: забота, чтобы дать мне выспаться или ещё один ход в игре? Шаг вперёд — два назад.

Мы кружились с Дмитрием Ледовским в танго, музыка звучала в наших ушах, заставляя тела двигаться синхронно.

Наше общение и есть танец, где он ведёт и точно знает, когда я оступлюсь. И насколько сильным будет моё падение.

Я вспомнила то, что было ночью, и мне сделалось стыдно. И страшно.

Что будет теперь со мной? Можно было бы представить, что он, удовлетворив свою похоть, оставит меня в покое. Я больше не представляю интереса. Бабочка с оторванными крыльями.

Между ног всё ещё саднило, но уже гораздо меньше. Я теперь стала женщиной, и что изменилось? Ничего.

Я всё ещё в клетке. В его клетке.

Прошла в ванную, долго стояла под душем, прислушиваясь к своему телу. Я тянула время, боялась, что меня позовут вниз, и не знала, как буду себя вести. Решила, что буду делать вид, что ничего не произошло. Главное — не краснеть и спокойно смотреть ему в глаза. Последнее давалось мне с трудом, но я постараюсь.

А там по обстоятельствам.

В конце концов, это ему пусть будет стыдно, что воспользовался моим положением. А я просто подчинилась. Уступила его силе и звериной похоти.

Вытиралась полотенцем и вспомнила о том, что мне было хорошо. Больно, унизительно, но хорошо, и снова щёки запылали от стыда. От маленького желания повторить всё вновь и понять, будет ли мне так же сладко.

Я оделась в джинсы и белую водолазку, завязала волосы в узел, чтобы ничто в моём облике не напоминало о вчерашней ночи.

Не успела как следует привести себя в порядок, ключ в двери повернулся и вошла Варвара с новым чехлом для одежды.

— Хозяин просил передать, что вечером вам надо быть готовой к семи часам. Наденьте вот это, к вашим услугам будет мастер причёсок, придёт в пять. Подумайте, что хотите, и скажите ей.

— Мастер причёсок? — удивилась я. Не сулило это для меня ничего доброго.

Не парикмахер, а именно мастер причёсок. Звучит пафосно. И опасно для меня. Новый ход игры, Дмитрий Максимович?

— Разумеется. Вы едете в ресторан. Там подают морских гадов. Дмитрий Максимович, просил узнать, нет ли у вас аллергии на морепродукты, — и снова в словах горничной проскочили злорадные нотки. Светлые глаза её блеснули недобрым огоньком.

Понятно, ещё одна ловушка.

— Нет, передайте Дмитрию Максимовичу, спасибо за приглашение. Я люблю морских гадов.

Сделала акцент на последнем слове. К чему миндальничать, когда эта прислужница Чёрной королевы в любом случае исказит мои слова. Да и какая разница, что обо мне подумает всесильный хозяин?

Пусть держит слово. Если так, то завтра я буду дома.

Завтра. И всё останется в прошлом. Страх, боль, унижение, сладость, смешанная с горечью. Я помнила его поцелуи. К своему стыду, мне хотелось бы ощутить их ещё раз. Последний. Только поцелуи, разумеется.

Варвара кивнула и вышла, оставив на постели закрытый чехол. Дождавшись, пока затихнут шаги в коридоре, я бросилась его расстёгивать.

Внутри было ярко алое вечернее платье на тонких бретельках и с вырезом до середины спины. И записка, обёрнутая вокруг стебля чёрной калы. «Алиса нашла выход из Зазеркалья. Осталось сделать последние шаги».

Намёк понят. Ледовский выполнит обещание.

К счастью, днём мы не пересекались. Когда меня позвали вниз, оказалось, что это охранник Виктор пригласил меня на прогулку с Самсоном. Конечно, не было и речи, чтобы пойти за периметр, но я была рада и этому.

Солнцу, своему настроению, предвкушению освобождения. И сегодняшнего вечера.

— Я же говорил вам, барышня, что ничего хорошего из всего этого не выйдет, — смущённо начал охранник, когда мы углубились в сад.

Самсон был рад мне больше прочих, а когда я угостила его припрятанными специально для такого случая вкусняшками и потрепала по шёрстке, то даже принялся повизгивать от волнения.

— Ты прав. Надеюсь, тебе за меня не влетело.

Он отвёл глаза. Понятно, наказали.

— Прости, пожалуйста. Скажи куда, и я вышлю деньги, что ты мне дал. И больше вышлю, — затароторила я, вдруг почувствовав себя принцесской, вокруг которой все должны были прыгать.

Я ненавидела, когда мачеха вела себя подобным образом, и вот теперь я тоже стала такой же сукой, использующей людей по своему хотению-велению?!

— Не стоит, барышня.

Кажется, я его смутила, и сама смутилась.

— Что вы здесь делаете, Лиза? Разве я разрешил вам уходить гулять? — металлический голос Ледовского заставил меня обернуться и побледнеть.

Меньше всего мне сейчас хотелось смотреть ему в глаза, но я заставила себя это сделать. В его взгляде по-прежнему был серый туман, скрывающий глубокий омут. Войдёшь в него — не вернёшься. А мне надо вернуться.

— Простите, я хотела подышать свежим воздухом. Горничная не сказала, что этого нельзя делать.

Я выпалила всё это, а он молчал и продолжал смотреть на меня, будто я сказала не всю реплику, положенную по роли.

— Я сейчас же вернусь к себе. До свидания, Виктор.

Мне хотелось убежать, как школьнице, которую отчитал строгий директор, но я заставила себя уйти спокойно, не опуская головы. Смотрит ли он мне вслед? Вряд ли выкажет слабость при охраннике.

Ничего, я постараюсь о нём не думать до самого вечера.

Поднявшись в комнату, села у окна и принялась листать книгу о лисах. Редкое издание. Я взяла тонкий карандаш и стала делать пометки на полях. Книгу это не испортит, а мне надо сосредоточиться на работе.

Уже скоро вся эта комната, эта страна превратится в воспоминание, а работа останется. У меня были влюблённости, я всегда справлялась с ними с помощью работы. Но то, что происходит со мной сейчас, не похоже на влюблённость. На наваждение, мистический туман, в котором я бреду, вытянув руки, и всё время натыкаюсь на своего тюремщика. И у меня пока нет сил бежать.

Хотя знаю, что спасение близко. И не желаю, чтобы он быстро отпускал меня. Пусть помучается. Наверное. Или поиграет, если так угодно, и я тоже включусь в его игру.

Я мотнула головой и вернулась к чтению. Пришлось перечитать одну страницу несколько раз.

За этой книгой я гонялась несколько месяцев. Издание для узкого круга специалистов по лечению лисьих, оно было выпущено малым тиражом, а я вот так карябаю на полях острым карандашом! Конечно, эту книгу я оставлю здесь, мне чужого не надо.

Что он сделает с ней потом, когда я уеду? Должно быть выкинет.

И не посмотрит на мои записи.

Вечер подкрался незаметно. Мне всё-таки удалось пролистать почти половину книги, как явилась парикмахер-стилист. Дама неопределенного возраста с чемоданчиком парикмахерских аксессуаров и средств для макияжа.

Было в её облике что-то воздушное. Я сразу окрестила её Феей за тонкую, высокую фигурку и копну завитых в тугие пружинки светлых волос.

— Мне велено подготовить вас. Не бойтесь, — произнесла она, заметив замешательство на моём лице. — Я сама не терплю вульгарность. Сказали, макияж должен быть ярким, но я сделаю так, что вы будете королевой. Есть пожелания по причёске? Мы можем поднять волосы наверх, чтобы оголить шею, это будет эффектно.

— Нет. Просто чуть подкрутите, поднимите с висков, а так оставьте распущенными.

Фея кивнула и принялась за работу. Я сидела у столика с зеркалом, который внесли сразу за стилистом, и следила за тем, чтобы не быть слишком сексуальной. Не хотела сходства с его Миланой.