Ситуация ещё больше распалялась агентами Пронских, сеявших на улицах небылицы, вроде той, что мамаша Ольга Дмитриевна душегубка: каждый день избивает собственное дитё, морит его голодом и специально превратила в идиота, закрыв от внешнего мира. Ходили кривотолки, что она распутна, а Борис бесхребетен, что их старшие сыновья бросили семью и открестились от рода и так далее в том же ключе.

Это настолько глубоко укоренилось в сознании не только черни, но и низшего дворянства, что все перестали боятся некогда могучий клан, с которым считался даже сам император. Все награды, места силы, сильнейшие артефакты, зелья и когда-то подаренные драгоценности были отобраны в пользу казны, дабы загладить вину перед Павлом VI. Это в буквально смысле поставило Барятинских на колени, но они каким-то образом умудрились выжить.

И вот сейчас их надо было просто добить. Там всего лишь жалкая дружина из слабых гридней и новобранцев, так — формальная охрана поместья. Воображение захватчиков распаляли безнаказанностью, большим количеством женщин, которых они могли попортить, а также перспективами грабежа. Пронских не интересовали жалкие огрызки Барятинского богатства, поэтому всё награбленное обещали поделить между всеми участниками.

Хороший такой шанс поправить дела собственных семей, расквитавшись с долгами. А для наёмников — это возможность купить более качественное снаряжение и вступить в дружину к Пронским или другим баронам. Как ни крути — задачка плёвая. Заказчик почти всю администрацию города под себя подмял — сможет обстряпать неувязочки и замять дело. Грех не согласиться!

Как только телеги остановились, с них повыпрыгивали маги и приступили к созданию големов. Подъезжали гружëнные обозы и искусственные гиганты выстроились в очередь за получением пушек, а в других местах выдавали уже снаряды. Призыватель приказывал и существа распихивали по всему телу ядра, а потом им выдали пояса с мешочками пороха.

Во время того как осуществлялась эта подготовка, базу Барятинских забрасывали огненными заклинаниями навесом, чтобы защитники не расслаблялись. Неожиданно со стороны города мощно грохнуло и парочка офицеров Пронских, посмеиваясь, пихнули друг друга локтями: мол, смотри — это наши работают.

Настроение у собравшихся было боевое, с той смесью кровожадности, с которой стая волков должна вот вот напасть на раненного оленя. Изо рта капает слюна, кровь кипит, а из глотки вырывается агрессивный рык.

Завершив приготовления через полчаса, вся эта армада медленно, но верно пошла на приступ. Обороняющиеся почти не оказывали им сопротивления. С вышек нехотя летели вяленькие огненные шары, но вскоре, под одобрительный рëв налëтчиков, эти деревянные постройки снесло градом заклинаний и пушечных выстрелов.

На одном участке хлипкую деревянную стену снесло в щепки, образовав широкий проход, и всё построение магов тут же смешалось, забыв про дисциплину. Все хотели побыстрее приступить к дележу трофеев. А бабоньки, бабоньки у Барятинских загляденье! Сегодня каждый мечтал хоть разик попользовать одну, особенно дворяночек. Пронские велели никого не щадить, так что можно вытворять с ними, что хочешь.

Бежавших на штурм не смутил странный выстрел в воздух, но самые внимательные увидели, что их разведывательного орла ещë на подлëте подбили. Да и чёрт с ним, сказали они сами себе в нетерпении, подбираясь всё ближе к заветной дыре. Там уже слышались первые звуки сражения и даже предсмертные крики! Хе-хе, да они уже просят пощады, что же будет потом?

А потом перед размышлявшим так магом неожиданно вырос колосс в виде одетого в сталь Ярополка. В одной руке у него красовался заляпанный кровью щит, а в другой шипастая дубина, только что раскрошившая голову ближайшему смельчаку. И вот бежавший сюда на всех порах вояка в страхе попятился назад, но уже было поздно — сзади в нетерпении напирали алчущие добычи товарищи.

— МАМА!

— Какой я тебе мама? — крякнул Ярополк и вылезшая из-под земли каменная рука расплющила кричавшего так, что забрызгало и соседних побледневших наёмников, а затем эта ловушка потащила труп в землю, туда, где ему и место. — Подходи! — заорал он потерявшему повязку магу, тот судорожно замотал головой, а пухлые щёки затряслись от страха. Он неожиданно оказался таким прыгучим, что смог чуть ли не по головам драпануть за территорию Барятинских. — Эх-ма!!!

Этот звериный клич раздался поверх всех остальных голосов и воевод ударил дубиной в землю, вперёд конусом пошло лёгкое землетрясение и ещё больший кусок деревянного заграждения обвалился, явив остальным нападавшим следующую картину: за спиной Ярополка выросла новая стена, уже из камня, а на ней в ряд стояло порядка семидесяти магов.

Секунда и те открыли беспощадный огонь на поражение. Небо заполонила целая куча заклинаний. Ворота открылись и оттуда с флангов выкатила небольшая кавалерия во главе со Скаржинским и главой рода Борисом. Человек десять не больше.

Владимир призвал в свои ряды двух гарпий и натравил на вражеских офицеров. Те настолько растерялись увидеть в союзниках у Барятинских столь сильного ветряного мага, что потеряли дар речи. Призванные существа хватали холодными острыми когтями этих бедолаг и поднимали высоко в небо с такой скоростью, что жертвы умирали, ещё даже не упав. Достигнув облаков, гарпии стремительно пикировали вниз.

При соприкосновении с землёй их тела разрывались и волной ветра сбивали с ног так, что даже тяжеловесные големы попадали на задницу. Следом эти создания восстановились, формируясь из мелких струй ветерков, и продолжили сеять панику. Дружина Скаржинского тоже старалась не отставать от своего предводителя и запустила целую серию маленьких торнадо, мешавших нападавшим скоординироваться.

Их командиры и офицеры были вмиг убиты, обозы унесло бурей, а всеуничтожающий лавовый дождь от Бориса сделал больно абсолютно всем. Это была поражающая по своей силе техника того, кто достиг восьмидесяти процентилей огня. Капли плавили в том числе и пресловутых големов.

Враг пробовал огрызаться, но с дуру потратил заряды в своих кремниевых ружьях и пистолетах когда сносили стену. Сказывалась разношерстность и несплочённость войска. Редкий выстрел попадал в лошадь или в мага, но за всё сражение не было убитого никого из своих, а ранены всего лишь семеро.

Когда раскалённые капли достигли мешочков с порохом вот тогда началось подлинное веселье. Големов раскидывало на куски от взрывов, камни убивали собственных хозяев и в том числе ничего не подозревавших союзников. Страшные хлопки прошлись по всей равнине.

Для штурмующих дорога назад была отрезана и вот тогда, поливаемые с возвышенности прицельным массовым огнём, они побежали, но их всё равно доставали.

В этот день Барятинские собрали кровавую жатву. Со всем управились примерно за полтора часа. Это с учётом отлова беглецов, взятия в плен, сбора добычи и стаскивания трупов в одну кучу. Заходящее красное солнце казалось сегодня особенно зловещим. Род успешно отбил атаку, но что там в самом городе?

— Это уже не нашего ума забота, — ответил Борис Скаржинскому. — Иван, — подозвал он разъезжавшего по округе клирика, с ним был что-то не так. Иногда главе казалось из его глаз вырывался синий свет и тут же гаснул. — Всё в порядке? Ты какой-то взволнованный, — поинтересовался Борис, а Владимир победно посмотрел на бывшего друга, ведь сегодня известно чей вклад в сражении был существенней.

— НЕТ, — ответил Ломоносов вдруг вырвавшемся утробным голосом. — Извините, Борис Олегович, — снова своим поспешил добавить он и унял свечение. — Позвольте доложить обо всём Артёму, мне нужно срочно в город.

— Езжай, — кивнул ему глава и оба, Скаржинский и Барятинский, смотрели, как удаляется субтильная фигура бывшего учителя.

— Что это с ним? — вдруг очнулся от накатившего ужаса Владимир. — Что за бесовщина?

— Не знаю, — ответил Борис, — но, кажется, у нас новые проблемы.

— Мать твою…

Возле ворот, уничтожая всё живое, росла открывшаяся Брешь, и далеко не малютка. Смолянистый полог уже сожрал десять метров территории и продолжал стремительно распространятся, а из его нутра робко высовывались первые монстры.