Вокруг подходили всё новые и новые маги, настроенные крайне враждебно. Я посмотрел направо и налево, оценивая ситуацию. Технически можно спалить тут всех, главное — успеть спрятать ребят в тени. Жалко, что на противниках огнеупорка, но это не панацея, больно всё равно будет. К тому же неподалёку лежали складированные в ряд трупы отступников — отличный материал для пушечного мяса.

— Значит, род Бутурлиных решил переступить через слово императора и навести свои порядки в этих местах, я правильно тебя понимаю, смерд?

— Кого ты назвал смердом…

— А кто ты? — перебил я его. — Может быть, граф? Или у тебя есть дворянский титул? Что, нет? То-то же. Тогда ты такой же смерд, как и батрак в поле, только свобод побольше. Так какого же рожна безродная шавка мне тут указывает, как делить МОЮ добычу? — сказал я с нажимом и приблизился к нему на шаг.

— Ты совсем берегов не видишь, барон, — скрипя зубами, выдал дружинник.

— Я-то как раз ничего не нарушал. Согласно императорскому указу от 1623 года «О распределении охотничьих трофеев и добычи с опасных тварей»: группа, внёсшая наивысший вклад в уничтожение врага, обладает приоритетным правом на раздел всего добытого имущества. Только попробуй нас тронуть, и я обещаю: выживу, и весь род твоего хозяина пойдёт под суд. А я выживу, я маг теней. Ну, так что будем бодаться?

«Спасибо отцу за стеллаж с юридической литературой, который я проштудировал ещё до отъезда из Громовца. Как в воду глядел что пригодятся эти знания».

Бывалый воин заиграл желваками, явно не ожидая услышать, что я подкован в законах империи и сейчас боролся между желанием удовлетворить порыв гордыни, не став посмешищем перед своими подчинёнными, или остаться в живых, сохранив привилегии офицера и будущую пенсию дружинника.

— Опустить оружие, — буркнул он магам и убрал руку от эфеса. — Нашу долю сложите вон туда. Внимание всем! — крикнул он. — Мы уходим отсюда, сами разбирайте это дерьмо, — сплюнув под ноги, Василий отвернулся и пошёл к лошади.

Через пять минут все маги ускакали в лагерь, оставив лишь одного стихийника в качестве представителя. Тот должен был проконтролировать справедливость дележа.

«Больше чем процент со всего этого хлама они не увидят», — пообещал я себе, не успев отойти от наглости матёрого офицеришки.

Свистнув, подозвал порхавшего неподалёку Мамона и быстренько накалякал послание Бенкендорфу. Со смертью Инженера можно теперь официально заявить: отступническая зараза полностью истреблена в Вологодском уезде. Осталось только закрыть пару ключевых Брешей в северном и восточном секторе. А дальше зачистить леса от всякой мелочёвки.

Это займёт какое-то время, и сюда хлынут ликвидаторы из других уездов, чтобы поживиться. Ведь опасность с этого момента исходила только от монстров, а это значило стопроцентный успех вылазки. Всякая некромантская шваль не будет мешать малым группам.

Со стратегической точки зрения это капля в море и на общий ход событий ну никак не повлияет, ибо в Вологодской губернии десять уездов. Освободили мы всего лишь один, и ещё предстоит окапаться и освоить новые территории. Однако сбрасывать со счетов такую победу глупо. С этим можно работать — зачищать и дальше губернию.

Теперь я знал примерный алгоритм действий и, думаю, мы с Бенкендорфом поставим это продвижение на поток. Вологодский уезд станет новым плацдармом с кучей дешёвых мест сил, куда будут стекаться как обычные маги, стремящиеся повысить атрибуты и готовые за это платить, так и ликвидаторы, чтобы не ездить далеко в Вологду.

Возможно, мы кому-то из знати поднасолим таким положением дел, но плевать. Главное — это прогресс в зачистке третьего пояса обороны. Отступники знатно получили по зубам и теперь сюда не сунуться.

— Артём, — позвал голос со стороны ходячих руин.

Я обернулся и увидел там Маэстро с сундуком подмышкой. Неожиданно он бросил его прямо в меня, но в самый последний момент поймал в синюю сферу и мягко приземлил рядом. Послышался всплеск — богатырь спрыгнул с каменного фундамента и, поднимая волны мощными ногами, вышел на берег.

— Что это? — спросил я.

— Нашли в хоромах твоего болезного. Пока не открывали. Бес! — крикнул во всю глотку паладин и вскоре к нам подбежал оживлённый бухарец.

— Что без меня как без рук? То-то же, — приговаривая себе под нос, он ковырялся отмычками, пока не щёлкнул замок. — Сезам, откройся! — провозгласил мечник и приглашающим жестом дал мне право первому вскрыть сундук.

— Спасибо, Рустам.

— Ты хотя бы умойся, — прогнусавил Кишка. — Воняешь как мортикант.

— Какие мы нежные, — состроил рожу Бес, но всё же отошёл от группы, чтобы сполоснуться — по его мнению, внутри не было ничего интересного, так, бумажки какие-то.

Я присел, чтобы осмотреть содержимое. Листы были из грубой бумаги.

«Такую сейчас не производят».

В ней виднелись прожилки опилок, а некоторые страницы грозили рассыпаться, стоит их грубо коснуться. Я выбрал самую свежую на вид стопку, перешнурованную пенькой, и открыл.

«6 мая, 1712 г. Вопреки ожиданиям, после 23 минут стимуляции нервных волокон началась кристаллизация тканей… Интересно, что растительные клетки не подверглись той же мутации, возможно, из-за различной структуры цитоплазмы и отсутствия активных ферментов. Ожидаю, что повторение эксперимента с изменённым вектором маны снизит процент побочных эффектов. Попутно изучаю возможность интеграции исцеляющего контура в минералы, что позволит стабилизировать процесс на молекулярном уровне».

Он всё фиксировал в дневник! Я перебрал бегло толстую стопку листов и понял, что наткнулся на клад, превышающий стоимость золота, ибо для его создания был пожертвовано сразу два ценнейших ресурса: человеческие жизни и время. Неизвестно, скольких невинных уничтожил двухсотлетний душегуб, но на основе этих чистых знаний можно построить новые техники в магии и даже новые ветви!

Я завис на некоторое время, и ребята меня оставили, уйдя на поиски трофеев. Остался только Кишка, что заглядывал из-за моего плеча, тоже ознакамливаясь с записями.

— Руническая некромантия? — полушёпотом спросил он, чтобы соглядатай от Бутурлиных ничего не услышал, а то глазками уже начал стрелять.

— Она самая, — кивнул я.

Судя по всему, Инженеру катастрофически не хватало лишних процентилей в своих исследованиях. Он даже приглашал высокоранговых магов, чтобы те участвовали в его экспериментах, но это было до того, как тот стал отступником. Потолок, в который упёрся злой гений, мешал пойти дальше, потому записи обрывались пятьдесят лет назад. Видимо, он сдался и тогда и решил сепарировать свою нервную систему от всего остального тела.

Под конец он часто жаловался на многочисленные боли и на чудовищную растрату маны на их излечение, писал про невозможность ясно мыслить, ну и прочий старческий бред, не имеющий к науке никакого отношения. Я вспомнил этот аквариум и в принципе понял, почему он так с собой поступил.

«Вроде бы некромант, а смерти настолько боялся, что превратил себя в субчеловека. Такого жалкого существования никому не пожелаешь».

Однако же я его не осуждал в этом плане. Каждый хочет пожить подольше, особенно исследователь. Ведь он всю жизнь собирал знания. В случае же с Инженером не хватило мощностей: процентилей и таланта проанализировать всё полученное. Я же мог покрыть это всё с лихвой и воплотить в жизнь самые смелые теории этого падшего учёного.

Помимо некромантии у него были и монографии по подчинению стихии молнии. Я мало что понял, но, видимо, это касается того изобретения, что транслировало его голос и светящихся шаров вместо ламп. Эффект мне тогда показался знакомым, но с этим ещё разберёмся.

Я захлопнул крышку сундука и деланно равнодушно поставил на него ногу. Бутурлинский шнырь встретился со мной взглядом и отвёл любопытные глазёнки. Я пошёл дальше осматривать трофеи, а Кишка следовал рядом.

— Мои ребята спаслись? — уточнил я у него.

— Да, — ответил некромант, — я почувствовал их, когда мы проезжали мимо. Успели выбраться на берег. Кажется, их было двенадцать.