— У-у-у, спасайся кто может, сейчас превращу тебя в камень!

Но Кирилл почему-то не смеялся. Подперев рукой голову, он грустно смотрел на меня прозрачными зелеными глазами.

— Света, — прокашлявшись, проговорил он. — Тут на самом деле странные дела творятся. Я не хочу тебя пугать, но, если ты останешься, покоя не жди. Да и вообще жизнь твоя окажется под угрозой. Я не шучу.

И я ему почему-то поверила. Силы сопротивляться у меня иссякли.

— Ладно, — сдалась я наконец. — Уезжаю, уговорил. Там только моя машина… Мы же сможем ее вытащить?

— Я трос возьму, — вскочил из-за стола обрадованный моим решением Кирилл. Поверь, твой отъезд — наилучший выбор для тебя же самой. Хотя для нас, например, это плохо. Мы, исследователи, можно сказать, жертву приносим… Все, чтоб не передумать, я побежал машину греть, собирайся и подходи ко клубу. Только давай быстро.

И бросив прощальный взгляд на мою грудь, улыбнувшись отчего-то и хлопнув дверью, он убежал.

Я отворила дверь, ведущую в мою спальню и приблизилась к трюмо. И заметила нечто странное. Подойдя еще ближе, мне стало понятно, почему Кирилл так пялился на мю грудь, силясь скрыть смех. Я-то думала, он восхищен моим бюстом. Но нет. Он просто скрывал ржание, потому что утром впопыхах под завывания бабы Люси я забыла пристегнуть одну лямку бюстгальтера. И обтягивающая тонкая белая водолазка вовсе не скрывала данного факта. Одна грудь оказалась зафиксирована чашечкой, вторая же неудержимо свалилась вниз.

И не то что у меня была обвисшая грудь, вовсе нет. Просто третий размер сам по себе довольно громоздкий, особенно для моих метров шестидесяти роста.

Румянец залил мое лицо. Кирилл небось сейчас со мехом рассказывает Максу о том, как я сидела, вся такая загадочная с одной отвалившейся грудью. Мне стало так стыдно, что я рывком содрала с себя водолазку, затем злосчастный бюстгальтер и засунула их в сумку.

Потом отыскала на дне той же сумки трикотажный лифчик спортивного покроя и надела его. Больше у меня ничего не отвалится. Сверху надела клетчатую рубашку из вельвета. В ней было намного теплее, чем в тонкой водолазке. А ведь мне предстоит долгая дорога по зимней дороге.

Я быстренько собралась. Впрочем, собирать было нечего, я ничего и не доставала. Спохватившись, что так и не предложила тетке гостинцы, я моментально освободила от них сумку. Мармелад, пастила, дорогущий зимой виноград и сырокопченая колбаса с голубым сыром оказались на столешнице в кухне. Сверху я положила записку:

«Тетя Римма, обстоятельства вынуждают меня срочно уехать, с бабушкой попрощалась. До свидания. Света.»

Подумав немного, я приписала: «Будете в городе, заходите. Мой адрес: улица Строителей, дом пятьдесят шесть/дробь В, квартира семнадцать».

Я положила записку сверху на продукты. Тетка должна обязательно ее заметить. Жаль, конечно, что она опять куда-то убежала, но похороны дело хлопотное, это понятно. Что ж, лучше такое прощание, чем никакого.

Подумав о прощании, я вспомнила, что надо все-таки попрощаться и с бабкой. Все-таки родная кровь, что бы про нее тут не говорили.

Я накинула пуховик и вышла в коридор. Эх, надо было сходить с Кириллом, одной сейчас мне было жутко страшно. Даже бабка Люся сгодилась бы в компаньоны, все лучше, чем в гробовой тишине шествовать ко гробу.

Я осторожно отворила дверь сеней и заглянула. Так, сумрак уже хорошо рассеялся, хоть тут полегче. Бродить во мраке возле покойницы такое себе удовольствие.

Гроб высился на двух табуретках посреди холодного, просторного помещения. Раньше тут, видимо, держали сено, потому что на полу до сих пор валялись какие-то сухие травинки.

Стараясь ступать аккуратно, чтобы не скрипели половицы, я приблизилась к гробу. Бабка Варвара лежала на белых атласных подушках, одетая в темно-бордовое велюровое платье. Руки ее были сложены на груди, и из них торчала парочка искусственных гвоздик.

Лицо умершей было каким-то пергаментным, желтоватым, губы запали, а на веках красовалось по большому медяку.

— Пока, бабушка, — попрощалась я почти дословно, как шутливо советовал Кирилл. — Я твоя внучка Света, приехала к тебе, но уже поздно. Что ж, попрощаемся и так, я уезжаю, спи спокойно последним сном.

Донельзя собой довольная, с развернулась и собралась быстрым шагом удалиться из сеней. Однако в тот же миг с ужасом поняла, что не могу. Меня что-то держало. Наверное, гвоздь, мелькнула у меня мысль. Гроб ведь сколочен из досок, значит наверняка там торчат гвозди, вот один из них сейчас и держит меня за рукав…

Затаив дыхание, пряча испуг в глубины подсознания, я осторожно повернула голову назад к гробу, чтобы освободиться. И с ужасом поняла, что держит меня отнюдь не гвоздь. Нет, в рукав мне вцепились кривые старушечьи пальцы.

— Cвета, — зашипела покойница, не разжимая губ. — Внучка, это хорошо. Ты приехала, это правильно. Теперь есть надежда….

— Мама, — заорала я так громко, что со стропил сеней взвились и заметались под потолком воробьи. — Спасите!!!

Пальцы бабки принялись проворно пробираться дальше по рукаву, пока не наткнулись на мою руку. И я почувствовала, как теряю сознание в то время как мертвые пальцы бабки пожимали мои собственные.

— Света, внучка, — снова зашипела она. — Книгу найди, книга тебе поможет… Послание тоже найди, я его хорошо спрятала, постараться придется. Там я все рассказала. И не бойся, ты сможешь, ты справишься, а я ухожу на покой, прощай.

Я пришла в себя, обнаружив, что лежу прямо возле гроба. Вспомнив, что произошло, я с диким воплем вылетела из сеней и наткнулась в коридоре на тетку Римму.

— Ты чего голосишь? — строго спросила женщина, — Что случилось?

— Там! Там! — я указала пальцем на сени. — Там бабка, она живая, она говорит!

Не проронив больше ни слова и не обращая внимания на застывшую в изумлении женщину, я схватила в спальне сумки, после чего пулей вылетела из дома.

Ноги моей здесь больше не будет. Такого страха я не испытывала никогда в жизни. Наверное, я уже вся седая… Мысли мои беспорядочно метались, пока я, всхлипывая и бормоча себе под нос, бежала по улице в поисках клуба.

К счастью, обнаружить нужный дом оказалось легко. Потому что рядом с ним стоял уже знакомый внедорожник. А рядом с машиной хлопотал Максим, что-то там с умным видом проверяя.

Кирилл же стоял в стороне. Не один. Рядом с ним я увидела девушку. Гибкая, как тростинка, красавица в облегающей черной курточке обворожительно хлопала ресницами, внимая каждому слову Кирилла. Вот бывают на свете такие девушки, глядя на которых мужчины сворачивают голову. И способны ради них на безумства.

Я, к сожалению, к таким особям не относилась, поэтому сочла за благо прошмыгнуть в машину как можно боле незаметнее. Меня разбирала досада, ведь я уже в мечтах нафантазировала бог знает что. А Кирилл, оказывается, и не один вовсе… Вот какая у него краля. А меня с одной отвисшей грудью он, наверное, только со смехом и вспоминает… Вздохнув, я кивнула Максиму и попыталась забраться в машину на заднее сиденье.

— Что с тобой? — спросил Кирилл, все-таки меня заметив. — На тебе лица нет. Случилось что-то?

Девица, стоявшая рядом с ним, умолкла и тоже уставилась на меня большими серыми, как осенние озера, глазами.

— Все нормально, — махнула я небрежно рукой и попыталась улыбнуться. Улыбка, однако, выглядела жалко. — Я готова. Можно ехать.

— Сейчас едем, — отозвался Кирилл. — Вот познакомься, это Альбина. Она с нами в команде.

Он подвел девицу ко мне, придерживая ее за спину рукой. Та жеманно поджала губки и протянула мне руку:

— Вы и есть та самая внучка Игнатовых? — поинтересовалась она довольно приветливо.

— Да, — буркнула я, пожимая протянутую узкую ладошку. — Только почему та самая? Ах, да, наследница же, точно, ведьмина…

Зловеще захохотав, я уместилась на заднем сиденье. Парни недоуменно переглянулись. Альбина пожала плечами и уселась рядом со мной. Максим сел за руль, Кирилл с ним рядом.