— Соколовский, — поправил меня Кирилл с улыбкой. — А вот, к примеру, Макс, он, Широкий. Кликуха у него такая, Широкий, прикинь? Вот каково ему с ней жить, как думаешь?

— Не знаю, — вздохнула я, не слишком сочувствуя Максу. — у Альбины какая кличка?

— Ворона, — растянул Кирилл губы в улыбке.

Мне чуть полегчало.

— Она Воронова, Макс — Широков, а Курчатовых вместе зовем Курятником. Валериана отдельно — Головой, потому что умный, а Клаву — Курицей.

— Мило, — произнесла я. — Кто еще там у вас в запасе? Алексей?

— Да, он Пим, — ответил Кирилл и поспешно добавил. — Пименов потому что. Еще Настя. С ней сложнее.

Кирилл тяжело вздохнул.

— Почему? — заинтересовалась я. — У нее какая-нибудь труднопроизносимая фамилия?

— Верещагина, — еще тяжелее вздохнул парень. — Ну и как с такой фамилией быть? Нет свежих идей?

Никаких идей на это счет у меня не было, поэтому Настя могла спокойно спать, зная, что друзья зовут ее по имени и никак больше. К этому времени мы уже заруливали к моему дому. И словно чувствуя, что мы только что вспоминали ее, с лестницы сбежала Анастасия.

Увидев выходящую из машины меня, она заохала:

— Ох, слава богу, все в порядке. — Ты где застряла?

Не дожидаясь ответа, она подхватила меня под руку и повела вверх по лестнице. Мне конечно было приятно такое внимание, однако передвигаться я пока могла без посторонней помощи.

— Да все нормально, правда, — успокоила я девушку. — Машина вот только моя разбилась.

— Я за ней съезжу сейчас, — откликнулся Кирилл. — За Максом заеду и быстренько прикатим твою тачку, не переживай. А потом починим на днях.

И он уехал. Мы с Настей поднялись в кухню. Переодевшись и напившись горячего чаю, я рассказала Насте, как на меня напали гоблецы.

Настя подкладывала мне вкусные кружевные блинчики, во всех подробностях уточняя произошедшее. Настя стояла возле плиты дожаривая остатки блинного теста. Масло шипело на сковороде, чайник уютно ворчал.

Домашнее тепло окутало меня и спустя минут пятнадцать я уже с трудом отвечала на вопросы девушки, настолько хотелось спать. Казалось, Анастасия всегда присутствовала на этой кухне, угощая меня вкусным блинчиками и подливая душистый чаек.

Девушка осталась у нас. Как она сама сказала, пока не справимся с силами зла. Как оказалось, она работала удаленно, будучи талантливым графическим дизайнером. И вполне имела возможность заниматься своим делом даже сидя в тайге, лишь бы был интернет. А у нас в Забубенье он был, пусть и исключительно мобильный.

Я поселила Анастасию в комнате умершей тетки Риммы. Там, в отличие от бабкиной комнатушки, было не столь мрачно. Кроме того, имелся плазменный телевизор и даже вполне современный компьютер. Тетка, несмотря на допотопный внешний вид, не чуралась прогресса.

На следующий вечер Эрман пришел, как и обещал. Я объяснила ему, что следует делать дальше и всучила фотографию Гаврюши. Затем гоблец убрался восвояси. Вскоре ему предстояло превратиться в щекастого младенца, чтобы попасть прямо в логово к самому Люсиферу. Но на удивление, храбрый уродец не боялся.

Мы решили провести кампанию по передаче «залога» в ближайшее полнолуние. Как объяснил Валериан, только в полнолуние силы тьмы могут общаться с людьми и прочими живыми существами. То есть в запасе у нас оставалось еще две недели.

За это время Кирилл и Макс отогнали в Холмячье мою машинку, где благополучно ее и починили в хорошо оборудованной шиномонтажке. Ребята даже не взяли с меня денег, несмотря на все мои попытки их всучить.

— Мы же сами все сделали, — отмахнулся Кирилл от протянутых купюр.

— К тому же поломка была несложная, — в тон ему басил Макс. — Легкотня. Вот, помнишь, Кирюха, как мы в Гималаях встряли, вот это была авария, а тут что, тьфу!

Я поблагодарила парней, решив в таком случае оставить деньги при себе. Они ведь их все равно не возьмут, так зачем настаивать? Я шла к дому, раздумывая.

Ребята много где побывали: Мексика, Гималаи, вероятно и другие страны тоже были в их послужном списке. А я? Я пригорюнилась. Нигде, кроме Сочи, не отдыхала. А Египет, куда мама меня свозила на мое восемнадцатилетие, я не считала за заграницу. К тому же мы все равно там кроме отеля никуда не выходили.

Настя, поселившаяся в доме, стала настоящим кладом. Она готовила, стирала, убирала. Причем была настолько хорошей хозяйкой, что даже крахмалила кухонные полотенца.

Мне же, к сожалению, было не до хозяйства. Потому что по приезду я на следующий же день принялась за разборку пола в бане. Кирилл, узнав, что я пытаюсь найти, вызвался помочь, да и Макс был не против, но я отказалась. Может это и смешно, но мне почему-то казалось, что я должна найти завещанную Книгу полностью сама, без посторонней помощи.

Итак, теперь я ежедневно вскрывала гнилые доски в бане и лазила под них, ковыряя подпол ржавой кочергой. Но книга все не находилась. И уничтожив через неделю все полы, я совершенно в этом уверилась. Видимо, бабка все-таки спрятала таинственный фолиант не здесь.

Так прошла неделя. Поиски успехом не увенчались. Решив на восьмой день прекратить искать, я в последний раз обошла всю баню. Но Книги не было нигде: ни под половицами, ни в пересохшей железной бочке, где когда-то держали воду, ни под сухими вениками в предбаннике.

Я хотела уже отворить дверь, чтобы выйти наружу из бани и отправиться несолоно хлебавши домой, как вдруг услышала снаружи голоса.

— … Ты смотри, Алька, — узнала я голос Насти, непривычно строгий и суровый. — Скажу ведь всем о твоих похождениях. Как думаешь, будет рад Кирюха? Или Макс?

Я не слышал, что ответила Альбина, потому что та обычно говорила тихо. Но очевидно это было какое-то возражение, потому что Анастасия мигом вспыхнула спичкой.

— Отстань от Лешки, добрым словом прошу, не то…

— Не то что? — наконец услышала я вполне внятный и даже с некоторым вызовом голос Альбины.

— Тебе не понравятся последствия, — решительно произнесла Анастасия.

Я выглянула в чуть заметную щелочку банной двери. Напротив бани рядом с кустами смородины стола Настя в ситцевом переднике и Альбина, как всегда безумно эффектная в черной коже.

Говоря, Анастасия курила, поэтому слова у нее получалось произносить только через определенные промежутки.

— Неужели думаешь, я забыла? — говорила Настя, выдыхая дым Альбине в лицо. — Как ты кавалерами поступала в городе?

Альбина побледнела. Удовлетворенная произведенным эффектом, Настя продолжала:

— Только деньги одни тебя интересуют, больше ничего. Всегда так было. Поэтому не понимаю вообще, что ты здесь забыла? Неужто за Кирюхой следом поехала? Понимаю, единственный сын богатых родителей, да и красавец к тому же. Но ведь ты ему не нужна… Или, может, на Лешку моего заришься? Так он гол как сокол, единственное — работа неплохая. Или Макса пасешь, но на кой он тебе?

Голос Анастасии звучал так грозно, что мне самой стало страшно. Сейчас и я, пожалуй, буду бояться смотреть на ее длинноволосый предмет мечтаний.

Альбина что-то пробурчала. Что-то, явно отрицающее обвинения Анастасии. Но та, пыхая сигаретой, только хмыкнула:

— Я тебя насквозь вижу, Алька. Ехала бы ты уже отсюда, честное слово, к французу своему или кто там у тебя последним любовником числился. А мы тут сами как-нибудь, разберемся. Если хочешь, путь могу указать, где богачей, как грязи… Место есть одно такое, хочешь?

Альбина, ничего не сказав, принялась удаляться, с трудом продираясь сквозь колючие кусты. Анастасия с ненавистью посмотрела ей вслед. Потом потушила сигарету ногой в шлепанце и тоже пошла в дом.

Я еще немного посидела в бане, потом решила выходить. Делать мне тут было более нечего. Однако за то время, что я провела в предбаннике, слушая разговор девиц, я успела проковырять пальцем ощутимую дыру в дранке, утепляющей стены бани.

Я открыла дверь, и едва луч солнца коснулся расковырянной мной стены, как я тут же все поняла. Здесь, именно здесь бабка Варвара спрятала книгу. На эту мысль меня навело то простое обстоятельство, что из-под дранки торчал кончик темно-синей морщинистой обложки.