Джоли продолжала смотреть на него, ее недоверчивый взгляд был явно искренним. — Элиза Проктор?

— Конечно.

Вот и все.

С меня было достаточно.

Схватившись за перила, я перемахнул через них и спрыгнул вниз, с громким стуком пролетев восемь футов до неумолимого цементного пола позади Джоли.

Я встал с корточек и отряхнул пиджак, прежде чем прицелиться в Андерса.

Он отпрыгнул назад, пораженный моим падением с потолка, и его широко раскрытые глаза оглядели меня, прежде чем его плечи опустились от облегчения.

— О, здравствуйте, мистер Спенсер. Я просил их не посылать вестей, пока у меня не будет флешки, но, полагаю, это хорошо, что вы здесь. Ты можешь помочь мне убедить мою племянницу принять правильное решение.

ДЖОЛИ

В

се твое тело сковало судорогой. Если Джеймс Спенсер был здесь, сбежать будет намного сложнее. Андерс, казалось, чуть более неохотно хотел убить меня, чем, очевидно, когда мне было одиннадцать лет, но Джеймс Спенсер снес бы мне голову только за то, что я раздражаю его в этот момент.

Но затем Беннет вышел в тусклый свет рядом с моим креслом.

Его лицо было холодным - даже безжалостным, - и я задалась вопросом, откуда он взялся и сколько из этой гребаной трагедии он подслушал. Он не обратил внимания на то, где я сидела, все еще привязанная к стулу, с кровоточащей головой и приходящей в себя от того, что я только что узнала. Вместо этого он спокойно сунул руку под пиджак, в мгновение ока вытащил свой "Глок" и всадил пулю в голову единственного оставшегося телохранителя Андерса.

— Что ты делаешь? — Андерс взвизгнул, испуганно отступив на шаг назад, когда его Силовик рухнул на землю, как тряпичная кукла. — Я собираюсь получить все, чего твой отец хотел последние семь с половиной лет!

Беннетт двинулся на него. — Ты, мой отец и другие убили Найтов из-за денег? — спросил он низким и обманчиво спокойным голосом. — Ты продал свою сестру, чтобы притвориться королем Сити? Значит, все ради того, что бы Элиза Проктор трахнула тебя?

— Беннетт, я... я... — заикаясь, пробормотал Андерс, все еще пятясь назад.

— Вы все забрали Джоли у меня - у нас - только для того, чтобы украсть то, что вам не принадлежало? — Беннетт продолжил как ни в чем не бывало.

— Ты не понимаешь, о какой сумме денег мы здесь говорим, сынок. Семьи будут править миром с помощью того, что Найт пытался сохранить для себя.

Беннетт просто кивнул, как будто принимал все это во внимание.

— Видишь? Я знал, что ты поймешь...

И это были последние слова, которые Андерс когда-либо пробормотал.

Со свирепым ревом Беннетт бросился на него, одним быстрым движением повалив на землю, а я могла только сидеть там и смотреть - связанная, как я была - с глубоким, жгучим удовлетворением, как Беннетт вымещал на лице Андерса каждую унцию гнева, обиды и разочарования, которые он испытывал за последние семь лет.

Он бил его кулаками снова и снова, треск его черепа и хруст костей эхом отдавались в пустой комнате подвала. Крики Андерса быстро прекратились, но Беннетт продолжал, его дыхание стало затрудненным, а плечи поникли, когда он попытался превратить Андерса в неузнаваемую груду плоти.

— Беннетт, — тихо сказала я через несколько минут. — Достаточно. Он ушел.

Он продолжал.

— Беннетт! — Закричала я. — Все кончено. Развяжи меня, пожалуйста. Ты... ты нужен мне.

Это, наконец, прорвалось сквозь его туман. Он встал, пнув окровавленное тело Андерса своим блестящим парадным ботинком, затем бросился ко мне, как будто только сейчас вспомнил, что я здесь.

— Черт возьми, прости, — прошептал он. Он стянул с себя забрызганный кровью темно-синий пиджак и отбросил его в сторону, прежде чем присесть позади меня. Я услышала щелчок открывающегося перочинного ножа, затем кабельные стяжки, стягивающие мои запястья, упали.

Я стояла на нетвердых ногах, разминая руки. Голова была ясной с тех пор, как я пришла в себя, но мне нужно было, чтобы кровь снова прилила к конечностям. Я сделала глубокий вдох и почувствовала, что мой адреналин, наконец, начал спадать, когда Беннетт встал передо мной.

Я смотрела в его красивое лицо, нуждаясь в том, чтобы он был моим якорем, прежде чем реальность того, что я узнала сегодня вечером, полностью сокрушит меня. Он вытер кровь и пот со своего тела, как мог, и теперь смотрел на меня сверху вниз, и в его глазах не было ничего, кроме полного опустошения.

— Мне так жаль, Джоли, — прошептал он. — Мне очень жаль.

Я даже не была уверена, за что он извинялся. Его отказ отказаться от своей верности Семьям? Ужасающая, пустая причина смерти моих родителей? Время, которое мы потеряли вместе?

У меня задрожали губы.

— Я потрачу каждую минуту бодрствования до конца своей жизни, заставляя их заплатить, — продолжал он, насилие, сквозившее в этом резком шепоте, питало мою израненную душу.

Одинокая слеза скатилась из моего глаза.

— Беннетт, — прохрипела я, когда мое тело затряслось.

Он потянулся ко мне, притягивая в свои объятия и высоко поднимая, чтобы я могла обхватить ногами его талию. Он держал меня так крепко, и я знала, что я в безопасности.

Я уткнулась лицом в изгиб его шеи. — Беннетт, — закричала я, чувствуя, как слезы текут ручьем. — Они убили их.

— Я знаю, Ангел, — прошептал он прерывающимся голосом. — Я знаю.

— Они просто застрелили их. И я была прямо там. Я была так напугана.

— Ты была такой храброй, детка. Такой чертовски храброй.

Я рыдала у него на плече. Я отпустила все это. Все эти гребаные семь лет, а его хватка на мне ни разу не ослабла. Я почувствовала, как он опустил нас в кресло, крепко прижимая меня к себе, пока садился.

— Они убили моих родителей из-за денег, Беннетт. Они забрали у меня маму и папу. И они забрали тебя, Зака и Ноя тоже. За деньги. Чтобы стать еще богаче, чем они уже были!

Он фыркнул. — Я должен был приглядывать за тобой внимательнее. Я должен был задавать больше вопросов. Я должен был, черт возьми, сделать что-то большее.

Я, наконец, оторвала свое сопливое, мокрое лицо от его плеча, чтобы посмотреть в его завораживающие зеленые глаза. Он смотрел на меня так, словно я была единственной вещью в мире, которая имела значение, и я обхватила ладонями его красивое лицо и провела большими пальцами по его щекам, вытирая слезы.

— Не плачь, Беннетт, — прошептала я. — Я сейчас здесь. Мы не позволим им победить.

— Мне так жаль, Ангел, — снова сказал он. — Черт возьми, я так по тебе скучал.

Я выдавила слабую улыбку. — Я тоже скучала по тебе. Я рада, что ты не ненавидишь меня.

Он нахмурился. — Ненавижу тебя? Ты в своем уме? Я люблю тебя.

Из меня вырвался еще один всхлип. — Что?

— Ты слышала меня. Я люблю тебя, Джоли Найт. Больше всего на свете. Я закончил придумывать оправдания, почему я не могу быть с тобой.

— Беннетт, — выдохнула я. Его заявление было бальзамом на мою душу, которая была так жестоко искалечена сегодня вечером. И я была измучена - слишком измучена, чтобы бороться с тем, что, как я знала, было в моем сердце с тех пор, как я была ребенком. — Я тоже тебя люблю. Ты всегда был мне нужен. Ты - часть меня.

— У тебя есть я, Ангел.

С последним всхлипом я прижалась своими губами к его губам. Поцелуй с Беннеттом был всем, о чем я когда-либо мечтала - даже в этом сыром, холодном подвале в присутствии двух трупов. Он сразу же взял контроль в свои руки, поглощая меня, перемещая мою голову туда, куда ему хотелось, чтобы он мог поглотить меня в нужный момент.

Я занялась пуговицами его рубашки. Я не собиралась обнажать здесь ни одного из нас, но мне хотелось почувствовать его кожу.

Он зарычал, прикусив мою губу, когда я, наконец, расстегнула его рубашку, и мои жадные руки тут же нашли путь к его скульптурной груди.