И у меня тоже теперь был план.

Я взял длинный нож у Беннетта, затем посмотрел на Дэйна. — Бойцы выбирают оружие. Побеждает первая кровь.

Дэйн радостно завопил и включил мегафон. — Сегодня вечером у нас для всех вас особое угощение! У нас есть наследник Ферреро против подражательницы Наследницы Найт, и бойцы решили использовать оружие! Тот, кто прольет кровь первым, выиграет бой и станет действующим чемпионом Ночных Боев Холивэлла!

Толпа взревела, их жажда крови пропитала промозглый воздух спортзала. Джоджо, однако, только покачала головой, как будто была разочарована.

— Киска, — одними губами сказала она мне, определенно уловив, что я планировал слегка порезать ее своим ножом, чтобы быстро закончить драку, что избавило меня от необходимости вообще ее бить.

Я бросил на нее мрачный взгляд, который говорил, что она заплатит за это позже, затем я протянул руку за шею и стянул футболку через голову. Я не планировал драться сегодня вечером, но на мне были обтягивающие тренировочные шорты под спортивными штанами, поэтому я стянул их до лодыжек, не сводя глаз со своей девушки.

Она зачарованно смотрела, как я раздеваюсь, а я прихорашивался, наблюдая, как она с жаром изучает мое тело.

Правильно, принцесса. Все это могло бы стать твоим, если бы ты просто подчинилась.

Я крутанул нож несколькими быстрыми движениями запястья, мои глаза все еще были прикованы к ней, пока мы оба ждали, когда Дэйн подаст сигнал.

Он поднес мегафон к губам. — Бойцы, приготовиться.... Начинайте!

Толпа взревела, а затем Джоджо набросилась на меня.

Она атаковала, как кобра, полоснув меня по туловищу быстрым ударом своей палки сверху вниз, который я смог заблокировать своим клинком лишь усилием воли, не готовый к ее скорости. Я быстро пришел в себя и парировал удар, бросившись на нее в попытке выбить одну из этих чертовых палок, но она увернулась от меня с отработанной легкостью. Она снова ударила меня обеими палками, одну за другой, и я парировал их обе, прежде чем с громким ворчанием оттолкнуть ее назад.

Мы танцевали порознь, шум толпы оглушал, когда Дэйн подначивал их, и это было все, что я мог сделать, чтобы заставить себя не возбудиться в моих маленьких шортиках, наблюдая, как моя девушка крутит этими бастонами с огнем в глазах, готовясь к следующему движению.

Пока мы кружили друг вокруг друга, меня осенило.

— Я так понимаю, принцесса, это ты отправила Донавана в больницу? — Я окликнул ее.

Она оскалилась, как акула. — Это вы трое отправили его в больницу. Я положила его на пол истекать кровью, как того заслуживает подонок-насильник.

Она не ошиблась. Я вел себя как мудак, когда это случилось, хотя на самом деле мне было плохо от того, что она стала мишенью той ночью из-за меня. Лиза организовала всю эту чушь, потому что я позволил себе побаловать себя Джоанной Миллер в течение нескольких коротких, восхитительных минут на танцполе.

Поэтому я оттолкнул ее быстро и жестко, как и должен был Наследник.

Но она не была Джоанной Миллер - она была нашей Джоджо, и все ставки были сняты теперь, когда она решила показать нам всем, какой гребаный воин скрывался под одеждой из комиссионного магазина и краской для волос.

Одержимый - это было бы мягко сказано.

Я мог только ухмыльнуться ей, гордясь нашей девушкой за то, что она уничтожила этого больного ублюдка, прежде чем она бросилась на меня.

Мы снова столкнулись, и на этот раз я ударил первым, изо всех сил стараясь нанести неглубокий порез на ее руке или бедре своим клинком, но она отбивалась от меня с каждым ударом. Мы кружились и кружились, взад и вперед, плавно двигаясь вместе по рингу, как будто исполняли бальный танец, а не пытались пустить друг другу кровь.

Она атаковала, я защищался, потом я атаковал, и она защищалась. Волнение от встречи с таким способным противником почти пересилило гнев и разочарование, которые я испытывал из-за того, что мне вообще пришлось драться с моей Джоджо.

Наконец я вырвался, развернулся и низко пригнулся, чтобы ударить ногой в нижнюю часть ее тела в попытке повалить ее на землю. Она увернулась от моей атаки, вскочила на ноги, все еще сжимая палки в каждой руке, и снова повернулась ко мне лицом. Я ухмыльнулся, снова крутя нож в пальцах, пока мы кружили друг вокруг друга, тяжело дыша и накачанные адреналином.

— Может, ты перестанешь валять дурака и закончишь это? — Беннетт зашипел на меня, когда я приблизился к своему углу.

— Ты думаешь, я тут валяю дурака? — Я огрызнулся в ответ, и Джоджо фыркнула.

— Следующим я хочу Беннетта, — объявила она, к восторгу Дэйна, но прежде чем он успел снова поднести мегафон ко рту, Ной рявкнул на него.

— Даже не думай об этом, Джефферсон, черт возьми.

Он драматично вздохнул, прежде чем снова включить мегафон и прокричать: — Осталось две минуты! Это будет наш первый титульный поединок Ночи Боев, который закончится вничью?

Свист раздался, прежде чем снова перерасти в крики и приветствия, громкость нарастала, когда спортзал превратился в одну гигантскую скороварку, готовую взорваться при первом виде крови.

Глаза Джоли на долю секунды встретились с моими, и между нами промелькнуло понимание. Мы бросились друг на друга, встретившись посреди ринга в яростном столкновении дерева и стали. Я вонзил свой клинок в палку в ее левой руке, наконец выбив ее из ее хватки и запустив в сторону ринга. Она немедленно перешла к борьбе со мной одной палкой, парируя каждый удар моего ножа, пока не нанесла удачный удар прямо по моему сжатому кулаку, выбив нож из моей хватки.

Я прыгнул на нее, схватил оставшуюся у нее палку обеими руками и вырвал ее. Она ударила меня кулаком в лицо, который я отразил, но не раньше, чем она ударила меня коленом в живот.

— Трахни меня, принцесса, — выругался я ей, едва отразив еще один удар, когда согнулся пополам.

— Я так не думаю, Зак, — возразила она, тяжело дыша. — Не хотела бы, чтобы тебе пришлось совать свой член во что-то, что ниже твоих стандартов.

Черт возьми, я собирался расплачиваться за этот комментарий миллион лет.

Я зарычал на нее, мое разочарование росло. Я пошел ва-банк, бросившись на нее своим гораздо большим телом и, наконец, сумев повалить ее на землю.

Мы упали на мат, я приземлился сверху, прежде чем она перекатила нас, и я боролся изо всех сил, чтобы просто прижать ее к полу, чтобы я мог немного прикусить ей ухо или что-нибудь еще, чтобы просто покончить этим.

Она лягнула меня, сумев выкарабкаться из-под меня, и долю секунды спустя я осознал, что мы были в нескольких футах от моего ножа, брошенного на краю мата.

Она поспешила к нему.

— О, я так не думаю, принцесса, — прорычал я, хватая ее за лодыжку и дергая назад, прежде чем она успела ухватиться за мой нож.

— Черт! — заорала она, поворачиваясь, чтобы ударить меня локтем в лицо, что было чертовски больно, но, к несчастью для нее, мои руки были длиннее ее.

Теперь она была у меня в руках.

С могучим ревом я подобрал нож с пола и перевернул ее на спину одним быстрым, плавным движением. Я прижал ее к себе и приставил лезвие прямо к ее горлу, глядя на нее сверху вниз таким взглядом, который, черт возьми, заставил ее пошевелиться.

Толпа пришла в неистовство, Дэйн кричал что-то о том, что время вышло, но все это отошло на второй план, когда я уставился на свою пленницу - мою дерзкую, сильную, а теперь и просто обезумевшую принцессу, которая так сильно толкала меня в этой драке, что в итоге я приставил чертов нож к ее бледному, нежному горлу.

— Сделай это, — прошипела она мне. — Закончи то, что начала твоя гребаная мама, Ферреро.

Это был удар в живот, от которого у меня перехватило дыхание. Поток пронизывающей до костей ярости затопил мои вены, и я изо всех сил старался не допустить, чтобы рука, прижимавшая лезвие к ее скользкой от пота коже, опасно дрожала.

— Как ты.., — прорычал я, наклоняясь, чтобы посмотреть ей прямо в лицо. — Ты хочешь кое-что узнать, принцесса? Они сказали нам, что душили тебя до смерти, затолкали в цементный ящик рядом с твоими родителями и утопили на дне гребаного Обсидиана. Ной плакал каждую ночь в течение нескольких месяцев. Я совсем перестал спать, потому что проводил ночи, наблюдая за дверью, как параноидальный псих. Беннетт больше никогда не улыбался. Мы взорвались, как умирающая гребаная сверхновая, потому что мы смотрели, как ты страдала, а потом ты умерла, и наша жизнь не имела никакого гребаного смысла без тебя. — Я наклонился еще ближе, убрав последние два дюйма, которые мне были нужны, чтобы прижаться своим вспотевшим лбом к ее, прошептав: — Итак, как смеешь ты намекать, что я когда-нибудь сделаю что-нибудь, что снова заберет тебя у нас. Этого, черт возьми, никогда не случится, и тебе нужно вбить это в свою прекрасную, упрямую голову .