— То есть мы с вами Повелители Тьмы?

— Именно так. Красный камень подчиняет стихию огня. Это огненные шары, всевозможные взрывы и огненные катаклизмы.

— Дыхание дракона?

— Не слышал о таком. — Он удивлён, я тоже — где я могла это услышать?

— Некоторые камни распространены чаще других, но не так сильны, другие редки и могущественны, например, серый камень Повелителей Бурь.

— Или повелительниц? — Снова удивляю сама себя.

— В Нияле нет адептов стихии воздуха. — Он озадаченно улыбается.

— А ещё какие стихии есть? Какие камни?

—Зелёный и синий – это стихии земли и воды, а белый имеет безграничное количество направлений: владение оружием, ментальные направления, медицина, даже отдельные умения и ремёсла. Скорее, белый камень выступает катализатором талантов самого человека, а не носителем.

— А ещё — С любопытством рассматриваю гобелены на стенах.

— Желтый. Он считается легендарным и я даже не уверен, что он существует. Так что, если вы собираетесь на ту сторону – ваша главная задача оставаться неузнанной, для чего достаточно избегать любых носителей.

— И как это сделать?

— Держать ушки на макушке. — Он снова улыбается. — Учуяв носителя по жару в затылке, уйдите в ближайшую тень, желательно так, чтобы это никто не увидел. Не стоит идти туда, где повелители стихий появляются часто. А вообще есть уйма мест, где они практически не бывают.

— Хотите есть? — Удивляет неожиданным вопросом.

— Нет. Нас же питает Тьма. — Непонимающе смотрю на него.

— Вы не соскучились за тем, чтобы посидеть за столом, почувствовать какой-то ранее любимый вкус? — После того, как он это говорит, понимаю, что хочу пирожок с капустой или пирожное — ни то, ни другое не знаю, как выглядит, но слюны от этой мысли набегает полный рот.

— Хочу. — Киваю. — Только называйте меня на ты, пожалуйста. Я ещё маленькая. — Смеюсь. Он кивает.

— Тогда придумай себе какое-то одеяние, чтобы хоть немного скрыть твою слишком приметную внешность. — Со смехом взглянул на мои волосы. — Капюшон обязательно.

— Что-то наподобие плаща Флина? — Он кивает.

Когда я быстро справляюсь с этой задачей, он берёт меня за руку и ведёт к выходу из зала.

Мы останавливаемся, пройдя плотную чёрную завесу.

— Смотри и запоминай. Такие проходы ведут туда, куда пожелаешь. Их много. Вспоминаешь место в мире тени, куда хочешь попасть, и идёшь. Ты попадёшь к такой же завесе ближе всего к искомому месту. — Киваю, а потом задумываюсь.

— А если задумать место в этом мире? — Он удивлённо смотрит. — Соображаешь.

Буквально сразу он находит разрыв и тянет меня за руку. Делаю следом за ним шаг и замираю. Гигантских размеров круг красного цвета почти лежит на линии горизонта. Едва заметные блики, отсветы рассеиваются по окружающему миру подкрашивая всё вокруг в красноватые оттенки. Даже лицо Горана сейчас приобрело почти фиолетовый цвет. Завороженная этой картиной стою, пока он меня не окликает.

После короткого пути мы оказываемся едва ли не в центре поселения. Мы заходим, как он говорит, в таверну – самый большой дом в этом селе. Зал заставлен с одной стороны длинными столами со скамейками, а с другой, через проход, куча маленьких столиков. За один такой мы и садимся в самом дальнем углу зала. Горан показывает на тень на стене рядом с нами.

— Привыкай. В первую очередь думай о путях отхода.

Он заказывает какие-то абсолютно неизвестные мне блюда. Всё кажется безумно вкусным, мы сидим и наслаждаемся. Когда я заявляю, что в меня не влезет больше ни кусочка, он спрашивает:

— Какие ещё у тебя есть желания? — Я уже перестаю представлять его без этой улыбки.

— А как же урок первый? — Смеюсь. — Вы должны жить своими желаниями, а не моими, не так ли?

— Это и есть моё желание.

— Не верю. — Заглядываю в глаза. — Тоже, кстати, из первого урока.

Он смеётся.

— Моё желание сейчас — общаться с тобой, наблюдать за тобой.

— Зачем?

— Ты моё лекарство от скуки, моё развлечение. — Киваю задумчиво.

— Что-то не так? — Мои мыслительные потуги его тревожат.

— Я хочу понять, как я оказалась в вашем мире и кто я вообще. Из моей памяти почему-то осталось лишь немного маленьких кусочков. Я помню, что я с другой планеты, но не помню, как оказалась на этой. Помню, что люблю пирожки с капустой, но не помню даже, как они выглядят. Помню имя, но не помню, кому оно принадлежит. Помню, что этот человек для меня много значит, но кто он, как выглядит – для меня всё во тьме. Каламбур получился.

— У нас много времени, чтобы вспомнить. — Он задумчиво поправляет мне волосы. — Время во Тьме идёт в десять раз быстрее, а мы не стареем.

— Хочу погулять, посмотреть всё вокруг. — Мысль притопать и завалиться спать с таким пузом показалась ужасной.

А ещё мне просто за последнее время стало хорошо на душе. Я будто нашла то, что потеряла, что-то важное, только сама не знаю что. Это чувство как-то прямо связано с Гораном и я не хочу сейчас отпускать ни его, ни это чувство.

— Мой лорд. — К столику подошел какой-то человек.

Горан шепнул мне, чтобы я никуда не уходила, и отошел с ним. Они уселись за несколько столов, чтобы я не слышала, о чём они говорят. Горан, севший лицом ко мне, периодически улыбался мне, на слова собеседника больше хмурился. Этот сиреневолицый, забравший надолго Горана, несколько раз оборачивался и бросал на меня долгий и тяжелый взгляд. Наконец он ушел, а Горан вернулся.

— Ты хотела погулять? — Он улыбнулся и я поняла, что именно эта улыбка и вызвала то чувство тепла на душе.

Кажется, эта улыбка и есть та самая найденная моя потеря. Горан терпеливо бродил со мной, пока я сама не почувствовала себя смертельно уставшей. Когда он привёл меня к двери комнаты, поцеловал в лоб.

— Я думаю, что мы сможем узнать, кто ты и откуда. Найдём того, кто для тебя так много значит, и тех, для кого много значишь ты.

Я растерянно посмотрела на него и промолчала. Он подтолкнул легонько меня к двери. Когда я вошла, он сам прикрыл дверь и быстро ушел. Я наложила защиту и упала на кровать, как была, лишь спихнув с себя ногами кроссовки, и уснула через минуту.

В течении следующих недель я просиживала с Гораном целые дни напролёт. Мы много тренировались на мечах и тогда мне частенько доставалось на орехи. Он хвалил меня и даже говорил, что догадывается, чья мастерская рука была приложена к моим уменьям. Он читал мне книги и учил читать на их языке самостоятельно, рассказывал множество историй и просто интересного. Однажды он спросил про имя, которое я помню. Я назвала, а в душе шевельнулось какое-то щемящее чувство.

— Я думаю, мы сможем отправить тебя домой. — Заявил Горан спустя два месяца, проведённых мною в их обители.

— А если я не хочу? — Я подошла и обняла его. — Если я хочу, чтобы здесь был мой дом?

Он посмотрел мне в глаза.

— Я прожил здесь двести лет по времени Тьмы и не смог назвать это место своим домом.

На его лице не было улыбки в этот момент, только понимание и жалость.

— Ты встретишься со своими близкими и всё вспомнишь. Встретишь своего Серёжу.

В этот раз имя даже не вызвало никакого отклика в моей душе.

— Я хочу остаться. — Чувствую, как мои глаза наполняются слезами. — остаться с тобой. Ты — всё, что у меня есть, и всё, что мне нужно.

— Нет. — Он отстранился от попытки поцеловать его. — Я не могу быть с тобой.

Он уселся за стол спиной ко мне.

— Я прожил здесь двести лет и не смог забыть ту, которую люблю. Я знаю, что и она любит меня, хоть и остается в одиночестве не двести лет, а только двадцать.

В коридоре раздались шаги, Флин прошёл и бросил на стол перед Гораном чёрный камень.

— Я нашёл Жакса и он мёртв, только убила его не она. Он разрублен почти пополам огромным орковским топором. Она бы просто его не подняла, не говоря об ударе.

Он развернулся и вышел из зала. То, что я его не видела эти два месяца, меня только радовало, а появление именно сейчас показалось самой жестокой иронией судьбы. Горан спрятал камень в шкатулку, затем повернулся ко мне. Я подошла к нему и уткнулась губами в его волосы. Через минут пять он меня отодвинул и поднялся, повёл за руку. Мы куда-то переместились через завесу, снова долго шли. Горан глянул в один из разрывов.