— Ты так переживаешь о моем платье? Как мило.

— А вы не переживаете? — восприняв мои слова всерьез, ребенок чуть наклоняет голову в сторону. — Это ведь ваше любимое платье.

Мне нечего ответить на это. Если платье испортится, можно будет купить еще, но лишние расходы и правда ни к чему.

Дойдя до площадки, Лиа останавливается, как и мы. Тренировка только начинается, и инструктор шагает перед строем рыцарей, раздавая им указания. Как же тяжко жить в мире, где нет пистолета. Но Лиа рассказывала, что в Сайтэе изобрели мушкет… Что же это за страна такая?

— Я начну. Сильно не смейтесь.

— Не волнуйся, мы будем смеяться тихо.

— Спасибо и на этом, — Лиа с улыбкой переводит взгляд на Микеля. — Я постараюсь как следует, Микель. Надеюсь, что тебе понравится.

Растрепанный мальчишка кивает и, когда Лиа торопится к инструктору, берет меня за руку. Он сжимает ее, и я пожимаю в ответ.

— У вас очень холодная рука.

— А ты очень прямолинеен, — поворачиваю голову в сторону. — Я тут мерзну, а ты про руки…

— Не думаю, что дело в холоде, — в растерянности я опускаю голову вниз и встречаюсь с пронзительными голубыми глазами. — Вы постоянно мерзнете. Для такого должна быть причина.

Откуда столько проницательности? Тебе восемь, а не сорок восемь, так перестань изрекать свои глубокомысленные подозрения! Я тяну руку и мягко щелкаю мальчишку по лбу, отчего он с шоком смотрит на меня.

— Маленькие искатели истины живут в церкви, — не сдерживаю улыбки, когда Микель дует губы и трет лоб. — Потому перестань напрягать свою детскую головку и смотри на сестру. Она уже начала.

Внимание Микеля переключается на Лию, пока я облегченно выдыхаю. Игнорируя странные ощущения, я смотрю на девушку, что начала бой. Движения отличаются, но даже так — я не понимаю ровным счетом ничего. Лиа создает в воображении картину смерча, настолько быстро она движется. Моих знаний не хватает даже на то, чтобы определить, улучшились ли ее навыки с последнего раза. Наверное, раз это Лиа, то улучшились, но я не могу сказать наверняка.

— Лиа такая быстрая… — Микель сжимает мою ладонь, — …но неустойчивая. Она может потерять равновесие.

— Правда? — я смотрю, но ничего не вижу. — Как ты понял? Для меня это сплошной поток движений.

— Нужно следить за ногами. Видите? Один точный удар — и она упадет.

Я перевожу взгляд на ноги и смутно, но понимаю, о чем он говорит. На долю секунды, но при атаке Лиа едва не встает на одну ногу, отрывая другую от земли. Выглядит, действительно, ненадежно. И Микель увидел это… Невероятно.

— Когда закончит — скажи ей об этом, — он резко поднимает голову и смотрит на меня. — Твои наблюдения будут ей полезны. И пригодятся в бою.

— Нет! Я не могу просто, — растерянный взмах рукой, и обеспокоенный голос начинает дрожать, — сказать ей, что она сражается неправильно! Ей не понравится услышать это.

— Это же Лиа, — вздыхая, я притягиваю мальчика за плечи. — Если ты скажешь ей, то она оценит. И, подумай сам, — на моем лице возникает мрачное выражение, — что может случиться, если она вступит в настоящий бой? Лиа пострадает.

Сомнение чередуется с испугом на детском лице. Микель поджимает губы и напряженно смотрит на Лию. Я бы посмеялась, но мне нужно сохранить мрачное настроение.

— Но!.. Вы можете сказать ей! Она вас послушает!

— Я? — не сдерживаю смеха. Хуже кандидата не придумаешь. — Я что, похожа на бойца? Лиа прекрасно знает, что мои знания заканчиваются на том, где у меча острие. И вообще, — с усмешкой хлопаю маленького хитреца по спине, — ты ей лучше объяснишь. А то я уже все забыла.

— Неправда!

— Правда. И не спорь со мной, — пока мы препираемся, главная виновница заканчивает и направляется в нашу сторону. — Вот и она. Можешь начинать.

Он в панике мотает головой, однако Лиа уже встала перед нами, уставшая, но довольная.

— Что думаете?

Я подталкиваю Микеля вперед, не реагируя на его слабые попытки удержаться. Он замирает перед Лией, что все еще ждет ответа. Когда я подталкиваю его еще ближе, он, наконец, решается.

— Лиа, я кое-что заметил во время боя…

***

Поправляя накидку в очередной раз, снова проверяю карманы. В одном из них лежит бутыль масла. Отбрасывая сомнения, беру с собой кинжал, что дал Десятый. Остается только рассчитывать, что он мне не понадобится.

Джудит тихо входит в комнату, на ходу доставая мешочек с терами.

— Госпожа, карета будет слева от особняка. Кучер сказал, что будет ждать вас до рассвета, — дрожащий голос и нервные движения характеризуют состояние Джудит лучше всего. — Я отдала половину, как вы и сказали. Здесь остальное.

Она едва не роняет мешочек, но я успеваю его подхватить. Кладу его в карман, к кинжалу. Так спокойнее.

— Слуги уже разошлись?

— Я обошла особняк трижды, госпожа. Никого нет, — я молчу, и она с волнением, гораздо тише, продолжает. — Рыцари у двери в комнату. Они не уйдут спать еще несколько часов. Госпожа…

— Отвлеки их.

— Что?! Госпожа, я не знаю…

— Скажи, что кончились ингредиенты для завтрашнего чая. И мне будет плохо, если я его не выпью, — я накидываю капюшон и прячу руки под накидку. Вот и пригодилась обувь, которая пылилась в дальнем углу шкафа. В такой и побегать можно. — Уведи их к лекарю. Скажи, что понадобится их помощь. Этого времени мне хватит.

— Госпожа… — столкнувшись с цепким взглядом, Джудит нервно сглатывает и склоняет голову. — Слушаюсь, госпожа. Подождите немного.

Она выходит, а я достаю простынь из-под кровати, что успела пропитаться кровью и грязью. Мерзость, но это было ожидаемо. За дверью слышатся тихие голоса, а затем удаляющиеся шаги. Я жду, когда они стихнут и, подобно вору, пробираюсь в коридор.

Стоит мне выскользнуть на улицу, как я едва не валюсь с ног — темнота не дает мне двигаться быстро, и приходится ориентироваться на свет вдалеке. Когда я оказываюсь рядом с нужной каретой, кучер молча кивает и берется за поводья. В смятении я залезаю внутрь и прикрываю глаза. Карета дергается, и что-то тихо звенит рядом с ногами. Переносной фонарь. Джудит проделала отличную работу — не только нашла мне подходящего кучера, но и позаботилась об освещении. Настоящее сокровище.

Бросив рядом мешок с вещами, я обхватываю себя руками и глубоко дышу, возвращая решимость, что покинула меня за несколько часов до заката. Я почти у цели.

Пробираясь через место, что стало совсем незнакомым в темноте, я двигаюсь медленно, выверяя каждый шаг. На ростках еще остались следы с моего прошлого посещения, и мне приходится приложить усилия, чтобы разглядеть их в свете фонаря. Когда стебли начинают редеть, я понимаю, что добралась.

Выжженная, потерявшая привычный цвет земля встречает меня, и я берусь за дело. Нужен огонь — я срываю несколько длинных стеблей и скручиваю их между собой. Получившуюся кучу травы обкладываю камнями и обливаю маслом. Хоть бы не начался пожар…

Я делаю несколько шагов назад и бросаю подожженную от фонаря травинку. Пламя вспыхивает и разгорается, заставляя меня нервно сглотнуть. Я встряхиваю головой и концентрируюсь, стараясь не думать о том, что будет дальше.

Теперь мне нужно набрать кровь в кубок. С помощью иглы. Это слишком долго. Плюнув на все, я с силой протыкаю иглой все пальцы левой руки в нескольких местах. Легкая боль отдается во всей ладони, когда спешно капающие капли одна за одной наполняют кубок. Я жду пару минут и, когда бокал наполняется, аккуратно отставляю его в сторону. Кровь продолжает бежать, пачкая всю ладонь и стекая ниже, к локтю.

Теперь самое загадочное. Шестиконечная звезда, в вершины которой нужно положить части оленя. Судя по описанию, звезда должна быть вокруг костра. Это логично — пить из кубка, стоя внутри звезды? Наверное, да.

Я отхожу подальше и смотрю на картину в целом, отмечая, что звезда Меланты очень большая по размеру. Если она рисовала ее, используя свою кровь, то как она управилась с одной иглой? Я развела костер прямо в центре ее звезды, но не думаю, что стоит рисковать и наносить рисунок поверх того, что оставила Меланта.