— Что ты делаешь, Джудит?! Прекрати это немедленно!

— Госпожа, подождите! Видите?.. — я смотрю в камин и замечаю, что розы сгорают дотла медленно, словно через силу. А затем они растекаются по дровам, будто воск. — Это необычные цветы. На них благословение Аззма. Это же… Я о таком только в книгах читала!

Ничего не понимая, я все же прекращаю изничтожать цветы. Может, в них и есть какой-то смысл?

— О чем ты? И что дает это благословение? — еще раз осматривая цветы, я не нахожу ничего необычного. Розы как розы. — Джудит?

— Это… Это очень сложно осуществить, госпожа. И очень дорого! — она отпускает меня и отходит, чтобы не испачкать пылью. — Любой, кто способен сделать достойное пожертвование церкви, может попросить наложить благословение Аззма на любую вещь. Тогда Верховные служители молятся о благословении несколько ночей, и, если Аззма услышит их, то вещь сможет исцелить! Лечение, на которые многие никогда не смогут заработать, достанется им вместе с благословленной вещью!

Я недоуменно оглядываю оставшиеся розы. Каким образом это работает? То есть, она пытается убедить меня в том, что эти веточки годятся не только для разведения костра? Чушь.

— Это глупость, Джудит. Разве у тех, кто просит о подобном, недостает денег, чтобы заплатить за лечение?

Отрицательно мотая головой, она воодушевленно прижимает руки к груди, смотря на меня горящими глазами.

— Госпожа, дело не только в деньгах. Когда люди приходят в церковь за лечением, даже за платным, их всегда лечат служители. Всегда. А их сил, помоги Аззма, часто бывает недостаточно, — на мгновение ее глаза мутнеют, но она сразу же моргает. — А то, что благословлено Аззма, имеет совсем иную силу. Силу Божества. И, потому, подобные вещи такая редкость. Не у всех есть деньги и не всегда Аззма отвечает на зов. Это не просто розы, госпожа.

Полученная информация поражает меня. Зачем делать нечто подобное? Это безумие — потратить целое состояние на то, что не факт, что сработает, ради того, чтобы прислать глупую записку? Что у этого ненормального в голове? И откуда у него деньги на все это? Темная бумага все же падает в огонь, и в моей руке остаются две розы, с которыми я не знаю, как поступить. Пока я смотрю на горящее пламя, у меня возникает один вопрос.

— Благословение было наложено на все розы, верно? — Джудит кивает и я выдыхаю. — Теперь, когда осталось всего две, будет ли оно действовать?

Пока жар от огня накрывает мое лицо, мысли вяло текут, лишая меня воли. Если бы у меня были все черные розы… Может, это помогло бы мне выбраться? Продать их и, на вырученные деньги, попросить у бога вернуть меня назад? Хотя, какой смысл рассуждать об этом теперь, когда от них остались только капли воска.

— Я не могу сказать, госпожа. Простите меня, — Джудит склоняет голову и замирает. — Я слишком поздно заметила. Простите.

— Ты не виновата, Джудит. Ты сделала, что могла, — не желая больше смотреть на эти жалкие розы, я передаю их своей приближенной и иду в сторону спальни. — Погаси огонь и подбери для них вазу. Занесешь их в мою комнату.

Меня раздражает это. Все идет не так. Может, я чем-то не угодила местному богу, и он так насмехается надо мной? Спросить его лично я все равно не могу, так что остается только идти по намеченному пути. Нужно разорвать записку.

Добравшись до комнаты, я не теряю времени. Сев на кровать, разрываю записку пополам, и, с короткой вспышкой, она исчезает, оставляя после себя десять маленьких кусочков, похожих на прозрачные цветные камешки. Поднеся один из них ближе, я смотрю через него на солнце, замечая, как блики скачут по комнате. Цвет камней насыщенный — все они фиолетового или розового оттенка. Я бы и не приняла подобные камни за наркотик.

Собрав камни, я прячу их в ящик стола, прямо туда, где лежат мои записи. Осталось получить части оленя, иглу и кубок. Найти иглу не составит труда, а вот кубок… За все проведенные здесь дни я не встречала здесь кубков из свинца. В особняке используются стеклянные, в таверне и на рынке я видела медные. Очевидно, свинцовые кубки здесь не ценятся, но ведь Меланта смогла где-то раздобыть один. Раздается стук в дверь и, после моего разрешения, входит Джудит, держа вазу.

— Госпожа, я все выполнила. Догоревшие дрова я выбросила, а остальное вернула на место. Камин вычищен. И меня никто не видел.

Джудит, ты мой кумир. Осталось только придумать убедительную историю для Лии, а больше и не о чем волноваться.

— Благодарю, Джудит. Я знала, что могу рассчитывать на тебя, — заметив ее смущение, я решаю закрепить успех и зову ее к себе. — Поставь вазу и иди сюда.

Когда она подходит, я указываю на туалетный столик.

— Возьми, что хочешь. Мне не нужно такое количество украшений, а тебе бы они пришлись к лицу, — она не успевает даже возразить, как я останавливаю ее взмахом руки. — Не отказывайся. Ты очень помогла мне. И, я надеюсь, будешь помогать впредь. Если тебе станет легче, — я посылаю ей улыбку и киваю на розы, — считай это за мою благодарность. Ты спасла эти цветы.

— Госпожа! Спасибо вам! Я возьму что-нибудь небольшое.

Когда она идет выбирать, я стираю улыбку с лица. У меня нет настроения после случившегося. И вопросы о личности и намерениях человека, что отправил мне цветы, продолжают наполнять мою голову.

Джудит выбирает недолго — серебряное ожерелье с белым камнем украшает ее шею, и я киваю, принимая ее выбор. Внезапно, раздается слабый стук, и, кивнув Джудит, я посылаю ее проверить.

— Госпожа, это молодой господин! Он пришел навестить вас.

Микель? Вот уж не думала, что он решится войти в эту комнату.

— Впусти его.

В этот раз Микель необычно уверенный — он подходит ко мне, не пряча глаза. Оказавшись рядом, он замирает, но, нервно сглотнув, решается заговорить.

— Госпожа, как вы? Я слышал, что вы заболели… На завтраке я не мог спросить, что с вами, — он все же не выдерживает и опускает глаза в пол. Я настолько устрашающая? — Но, я хотел поговорить с вами! Вот, я и пришел…

Мальчишка совсем растерялся, и я хмыкнула про себя. Он набрался смелости не только выйти из своей комнатушки, но и преодолеть расстояние до этой комнаты. Комнаты, в которой жила я, страшная злобная госпожа.

Я взяла его за руки и, игнорируя то, что он почти подпрыгнул на месте, усадила рядом с собой. Джудит старалась не мешать, но я видела, что ребенку неудобно говорить со мной, а при других — тем более.

— Джудит, я хотела взять новую накидку, но забыла, — она удивленно посмотрела на меня. — Элади говорила, что позаботится об этом. Можешь сходить и принести ее?

Ее взгляд наполняется пониманием и, стараясь на смеяться, она выходит за дверь. Вернется она не раньше, чем Микель выйдет отсюда. А у меня будет достаточно времени, чтобы узнать у него все, что нужно.

— О чем ты хотел поговорить? О моей болезни?

Он активно закивал, продолжая ерзать и оглядывать комнату. Ищет способ побега, что ли?

— Я боялся, что вы заразились через рану. И, ну…

— Дело не в ране, Микель. И она почти зажила, так что больше не думай об этом, — я пожала плечами и решила, что пора разобраться с более серьезной проблемой. — А как твои дела? Ты все еще работаешь над рисунком для меня?

Видимо, я задела тонкие струны творческой души, потому что мальчик заалел и посмотрел на меня с волнением.

— Я еще не закончил! Я хочу постараться, чтобы вам понравилось.

Он замолчал, и я оглядела его. Мое внимание привлекла обувь — такой вид, будто чинили ее не единожды. Я не видела ничего странного в том, чтобы чинить вещи, а не выбрасывать их. Однако, он, пусть и незаконнорожденный, но все же признанный сын герцога. Тяжело представить, что он будет носить такую обувь.

— Микель, а твоя обувь… Не слишком повреждена? — он склонил голову к плечу, непонимающе глядя на меня. — Нина ведь следит за твоей одеждой? Почему же обувь такая старая?

Мальчик замер и смущенно отвернулся. Я ждала ответ. И я догадывалась, каким он будет.