12 Перевод с латинского: «Глазодвигательный нерв! Возвышение! Окружность! Межпястные суставы! Кава-кавальный анастамоз!». Знающий да уразумеет, а незнающий — забудет, как страшный сон (и даже не вздумай, любезный читатель, искать значение этих терминов в анатомическом атласе).

13 Alma Mater («благодетельная, кормящая мать») — неформальное обозначение учебного заведения, в котором человек получил или получает образование, для преподавателей — основного места работы (университета).

14 Древние египтяне насчитывали несколько составляющих человеческого существа, которые условно и весьма приблизительно можно идентифицировать как тело (хат), имя (рен), сердце (аб), тень (шуит), душа-двойник (ка), жизненная энергия (ба), дух (ах).

***

История о ёлках весьма примечательна, хотя и не связана напрямую с нашим повествованием. Однако я возьму на себя смелось вкратце её пересказать.

Дело в том, что ректор больше всего на свете любил творить зло, а ещё — устраивать различные собрания, окидывать трепещущих от ужаса подданных величественно-надменным взором и обращаться к ним с напыщенными речами. Но студенты, особенно беспечные первокурсники, жуть как не хотели задерживаться после занятий — в ту пору, когда они ещё могли покидать эти зловещие стены. Поэтому в дни собраний Фиолетта и другие приспешники ректора рыскали по коридорам, отлавливая всех студентов и силой затаскивая их на ненавистные собрания.

Одной нерадивой студентке — она уже мельком встречалась тебе на этих страницах, любезный читатель, а вскоре предстанет во всей красе! — как-то раз чудом удалось улизнуть, но на следующий день её ждало ужасное возмездие. Кошмарная ведьма с фиолетовыми волосами вдруг вихрем налетела на неё посреди коридора и потащила опешившую от неожиданности жертву в деканат.

— Как ты посмела, — шипела она, — нарушить приказ его темнейшества… и мой! Нарушить наш внутренний распорядок! Наш университетский устав! О, ты поплатишься за это! Да ещё и без халата…

А студентка только молча хлопала глазами, ведь, сказать по правде, она вовсе не специально убежала с собрания: так уж вышло, что, будучи весьма нерадивой и к тому же вечно витающей в облаках, она просто-напросто забыла про него. Поэтому в тот момент она даже не представляла, за что её ругают. Разве что за отсутствие белого халата — форменной одежды, в которой студенты N-ского университета были обязаны посещать занятия.

Фиолетта распахнула дверь своего кабинета и швырнула растерянную студентку во тьму.

— Сиди здесь, а я сейчас приведу ректора! Ему ты будешь всё объяснять!

— Что объяснять? — осмелилась, наконец, спросить злостная нарушительница университетского устава.

— Зачем поступила сюда! — рявкнула ведьма и захлопнула дверь.

Глаза студентки постепенно привыкли к окружающему полумраку, и она разглядела высокие сводчатые потолки и, кажется, очертания массивного трона в глубине комнаты… «Готичненько», — подумала нарушительница, так и не осознавшая свою вину.

— Ну и ладно, — вслух размышляла она, — что мне ректор… Зачем я сюда поступила? Ха! Кто бы знал… Скажу всё, как есть: что случайно перепутала это место с мифическим институтом…

Торопливое цоканье ведьминых каблуков за дверью давным-давно стихло, и из деканата не доносилось ни звука. Студентка уже начинала опаздывать на следующее занятие и в нетерпении переминалась с ноги на ногу возле двери.

Вдруг в глубине кабинета послушалось тихое жалобное мяуканье.

Удивлённая пленница потихоньку пошла на звук, и на ощупь добралась до спрятанных за троном огромных клеток. Осторожно просунула руку сквозь толстые прутья, и пальцы нащупали что-то крохотное, пушистое, с маленькими нежными лапками. Мягкое и тёплое, оно доверчиво уткнулось в ладонь мокрым носом. Рядом замяукали ещё несколько тоненьких голосков. И ещё. Студентка, недавно смеявшаяся над шуткой какого-то остряка, сказавшего, что Фиолетта ест котят, теперь похолодела от ужаса.

Не думая более о собственной участи, она принялась судорожно искать замки или щеколды на клетках, беспорядочно шаря в темноте руками, и, нащупав засов, распахнула скрипнувшую дверцу. Из клетки что-то мягко спрыгнуло на пол и начало тереться о ноги освободительницы. И снова спрыгнуло. И снова. С дико колотящимся сердцем студентка спешно отпирала клетки, выгребая руками содержимое, если то само не решалось прыгать. Мягкие лапки и пушистое шевеление с непрекращающимся мяуканьем заполняли мрачную комнату.

В очередной раз пройдясь по всем клеткам и с удовлетворением отметив, что они пусты, студентка облегчённо вздохнула.

И тут скрипнула входная дверь.

— Вот мерзавец, высокомерный пень, — раздалось злобное шипение на пороге.

Раздосадованная Фиолетта вернулась без ректора.

Но так было ещё хуже. У студентки перехватило дыхание.

Тусклый свет из коридора хлынул во тьму кабинета, и ведьма с фиолетовыми волосами шагнула следом.

Пушистая толпа ринулась ей под ноги.

— Что за… — взвизгнула Фиолетта, подпрыгнув от неожиданности.

Растопырив когтистые пальцы, она принялась ловить котят, но их было слишком много.

Сбросив оцепенение, студентка кинулась в дверной проём и, налетев на ведьму, едва не сбила её с ног.

— Простите, я опаздываю на занятие! — крикнула она.

Фиолетта с перекошенным лицом выпустила схваченного было котёнка, угрожающе взметнув руки вверх, и последний пушистый пленник побежал по коридору, стремительно удаляясь от злополучного кабинета. Как и студентка, мчавшаяся прочь со всех ног.

— Фамилию, скажи свою фамилию! — завизжала ведьма, но оставшаяся безымянной нарушительница уже скрылась за поворотом и была такова.

Конечно, в тот раз она легко отделалась, но с тех пор всегда носила белый халат и старалась не попадаться Фиолетте на глаза, а при её приближении пряталась среди однокурсников, растворяясь белым пятном в белой студенческой толпе.

***

Следующее собрание было перед Новым годом, и его уже никто не осмелился пропускать.

Фиолетта согнала весь свой нерадивый факультет, словно стадо овец, в огромный актовый зал, где ректор в окружении свиты верных вассалов величественно возвышался на сцене за трибуной.

— Дорогие студенты! — его самодовольное лицо расплылось в ехидной усмешке, когда всё заняли свои места и в зале воцарилась гробовая тишина. — Мои маленькие трудолюбивые пчёлки!

На верхнем ряду кто-то усмехнулся, но кресло под ним тут же провалилось, и незадачливый студент канул в мрачную неизвестность.

— Вы долго и упорно трудились, приобщаясь к нашей сложной и многогранной науке, — как ни в чём ни бывало продолжал Ваол-ибн-Оод, — вы отважно вгрызались в её гранит, хотя многим он оказался не по зубам… Но, кроме науки, вы должны помнить ещё и о магии…

Последнее слово ректор произнёс таинственным полушёпотом и медленно воздел руки к потолку.

Студенты недоумевающе переглядывались, но не смели издать ни звука.

— Прежний ректор пытался развратить ваши умы так называемой магией добра: дружбы, взаимовыручки, надежды, любви… Он проповедовал веру в чудо и был столь же беспричинно весёлым, беспечным и нерадивым, как и худшие из вас! Это при нём расцветал еретический культ студенческого бога Анунаха и его сумасбродной супруги Халявы [15]… Но всем хорошо известно, к чему это привело! Наш университет стал разваливаться на глазах, треща по швам из-за отсутствия дисциплины, и только я смог возродить его былое величие! Со мной же вы познаете истинную магию: чёрное колдовство, силой которого я покараю всякого, кто осмелится мне не подчиняться!

Ваол-ибн-Оод перевёл дыхание и продолжил елейным голоском с деланной улыбкой: