Растерявшийся знаменосец, схваченный безумными прислужниками ректора, тут же скрылся из виду в их гуще, не успев даже вскрикнуть.

Студенты и фараон были окружены многочисленными врагами со всех сторон, и те, протягивая жадные руки и страшно клацая зубами, продолжали нещадно на них напирать.

— Товарищи! Защищайтесь! Отбивайтесь! — отчаянно крикнула Меритшуптах, изо всех сил отпихивая метлой наваливающихся на неё старшекурсников.

Остальные следовали её примеру, но врагов было слишком много.

Кебехсенуфхотеп, воззвав к воинственной богине Сехмет [58] и воздев руки с молотом и серпом, пошёл в атаку.

— Прекрасный господин! — Анатрехет с ведром и шваброй кинулась за ним.

Вжух! Свистит воздух, рассекаемый серпом.

Бам! Вмятина на стене от удара молота.

Фараон сражается отчаянно, но непривычное руке оружие никак не попадёт в цель. Старшекурсники ловко увёртываются, продолжают наступать со зловещим монотонным гомоном, стремясь вцепиться в жертву руками или зубами.

Тра-та-та! Ужасный грохот!

— Король Артур, на нас напали! [59] — Анатрехет, ловко накинув ведро на голову ближе всех подступившего к ней старшекурсника, остервенело колотит по нему шваброй, распугивая остальных ректорских приспешников.

Стон. Крик.

— Меня укусили! — вопит несчастный студент, из последних сил отбиваясь искромсанным веником.

Его спешно заслоняют своими телами товарищи с тазиками, привязанными на манер кирасы.

Хрясь! Ломается чья-то швабра.

Клац! Старшекурсник щелкает зубами прямо у горла обезоруженного студента.

Удары молота — один за другим, взмахи серпа — со всех сторон. Но враги слишком проворны, они всё прибывают, теснят отчаянно отбивающихся студентов, валятся удушающим месивом кишащих рук.

Грохот падающих поддонов, треск ломающихся мётел, крики ужаса, жуткий победный вой безвольных марионеток ректора. Анатрехет спотыкается, падает, кто-то хватает её и тащит в самую толчею… Кебехсенуфхотеп зажат врагами в угол. Огромный старшекурсник сбивает его с ног… Всё меркнет…

Вдруг сверху что-то зашипело, и отовсюду полилась белая пена. Тела, руки, зубы — всё потонуло в ней.

_______________________________________

50 Схенти — набедренная повязка, полоса ткани, обмотанная вокруг бёдер и закреплённая поясом.

51 Сурикат — мелкое млекопитающее из семейства мангустовых, напоминающее суслика; известно своими забавными повадками. Сурикаты живут группами и по очереди «дежурят» на сторожевом посту, стоя на задних лапах и озираясь по сторонам, чтобы вовремя заметить опасность.

52 Гистология — здесь: медицинская дисциплина, изучающая строение организма на тканевом уровне.

53 Поскольку фараоны никогда не изображались без головного убора, существует мнение (высказанное, в частности, египтологом Маргарет Мюррей), что древнеегипетские правители по какой-то неизвестной нам, но наверняка крайне весомой причине ни в коем случае не могли предстать перед подданными с непокрытой головой.

54 Хепреш, или «голубая корона», иногда ошибочно называемая «военной» — головной убор фараонов, надеваемый во время различных церемоний, охоты или сражений.

55 Реконструкторы — лица, занимающиеся исторической реконструкцией, понимающейся в данном контексте как воссоздание объектов, событий и других аспектов какой-либо исторической эпохи (например, создание средневековых доспехов, воспроизведение военных сражений).

56 Бугурт — групповой рыцарский турнир; в среде реконструкторов также употребляется для обозначения боя между двумя группами участников.

57 Хопеш — древнеегипетское рубяще-режущее (а при особой сноровке ещё и колющее) холодное оружие в виде полукруглого клинка; присутствует на различных изображениях фараонов; вероятно, также выполнял церемониальную функцию.

58 Сехмет — древнеегипетская богиня войны, палящего солнца и врачевания, защитница фараона, изображавшаяся с головой льва или в образе львицы.

59 Знаменитая фраза, обычно произносимая во время стука по железному ведру (ковшику, дуршлагу и т.д.), надетому на голову спящей жертве. Стала популярной благодаря снятому в студенческом общежитии видеоролику одной из команд КВН.

***

Северный Мясник — а это был именно он — до потолка залил объятый безумием смертельной битвы коридор огнетушителем, предусмотрительно надев сварочную маску. Его огромные ручищи выловили из моря пены ослеплённых задыхающихся фараона и Анатрехет. Тут же рядом вынырнули Меритшуптах и Нофтенунах — мокрые, потрёпанные, едва живые.

Викинг потащил всех четверых за угол деканата и оттуда — прочь за серую дверь, на боковую служебную лестницу, пока старшекурсники, копошащиеся на полу под толстым слоем белой пены, не успели опомниться.

— Но что же станет с нашими товарищами? — спросили студентки, как только нашли в себе силы говорить.

— Если их укусили старшекурсники, — ответил Северный Мясник, примостив четыре измученных тела на тесной лестничной площадке между этажами, — то они навсегда останутся пленниками этого места и рабами ужасного демона Ботан-Махена, станут такими же бессмысленно бормочущими безвольными куклами ректора с застывшим в пустоте взглядом.

Студентки разом запричитали и вознамерились вернуться в злополучный коридор, чтобы, если возможно, спасти хоть кого-то из одногруппников, но они сами едва держались на ногах. Викинг рявкнул на них сурово, строго-настрого наказав сидеть на месте и не высовываться.

Тут Кебехсенуфхотеп возвысил голос, чтобы сердечно поблагодарить викинга за спасение, но по привычке начал говорить на древнеегипетском, поэтому никто, кроме Анатрехет, ничего не понял.

Однако искренние порывы доброй души ясны без перевода, поэтому Северный Мясник кивнул и молвил:

— Я ошибался на ваш счёт — и на твой тоже, диковинный заморский конунг [60]. После удара по голове всё мне видится в ином свете. Вы сражались храбро, и, клянусь своей бородой, достойны того, чтобы сам Один поставил вам зачёты в Вальхалле!

— Но я не хочу в Вальхаллу, — вздохнула Анатрехет, когда викинг, махнув на прощание рукой, скрылся за поворотом лестницы. — Раньше хотела, в старших классах, когда увлекалась скандинавской мифологией, но потом наткнулась на древнеегипетскую картинку, и тут понеслось…

— Что за картинка? — устало спросила Меритшуптах.

— Я просто пошла в магазин за чаем, но «Эрл Грей» закончился, поэтому пришлось взять каркаде [61]. Мой взгляд случайно упал на упаковку с изображением золотой маски Тутанхамона [62]…

— То есть всё из-за чая? — изумилась Нофтенунах.

— Нет, разумеется, — покачала головой Анатрехет, — просто в то время я должна была готовиться к зачёту по противоестественным наукам (а вы же знаете, как они отвратительны большинству из нас и как тяжело даются, как хочется заниматься чем угодно, только не читать эти увесистые тома, полные тёмных тайн, и чудовищные атласы с изображениями расчленённых людей), и картинка на пачке чая внезапно напомнила мне, на что я могла бы потратить время вместо изучения ненавистного предмета. Ведь давным-давно, ещё в школе, я была очарована теми обрывочными сведениями о Древнем Египте, которые вычитала в учебнике по всемирной истории за пятый класс. И я решила вспомнить всё, что когда-то знала об этом, а заодно и изучить что-то новое… Вот так и вышло, — развела она руками и добавила на беглом, но корявом древнеегипетском, — что я влюбилась без памяти в эту удивительную страну и всё, что с ней связано, и теперь каждый раз, когда я вижу какого-нибудь фараона (хоть я и понимаю, что это совершенно неприемлемо), мне хочется его обнять и пожалеть…

Тут Анатрехет осеклась, вспомнив, что, в отличие от остальных, очень странно глядевший на неё Кебехсенуфхотеп понимает каждое слово, и густо покраснела.