67 Тип мелких (до 5 мм) беспозвоночных животных, обитающих в воде и представляющих собой чашечку со всеми органами и стебель, крепящийся к внешним объектам (водорослям, червям, раковинам).

68 Он же сальварсан — вещество, полученное немецким химиком Паулем Эрлихом (лауреатом Нобелевской премии и основоположником химиотерапии) и использовавшееся в качестве лекарства от сифилиса.

***

Окольными путями вернувшись обратно в главный университетский корпус, фараон и студентки поднялись по лестнице и снова оказались возле злополучного холла, где впервые наткнулись на толпу старшекурсников.

Но сейчас здесь было пусто.

Переведя дыхание, путники пошли по просторному светлому помещению с высоченными, в два этажа, потолками, рассматривая оставшиеся с советских времён величественные картины на стенах, изображающие стоящих в профиль стройных широкоплечих людей в белых одеждах, вдохновенно занимающихся какой-то наукой под руководством возвышающейся над ними монументальной фигуры вождя.

— Здесь кого-то похоронили? — спросил фараон, привыкший ассоциировать подобный пафос прежде всего с заупокойным культом.

— Пока ещё нет, — усмехнулась Нофтенунах.

— Разве что, если верить студенческим легендам, — молвила Меритшуптах, — стены подземного лекционного зала доверху набиты черепами.

— А ещё на кафедре противоестественных наук полно человеческих тел, лежащих в застеклённых учебных комнатах и по частям спрятанных за железными дверями в стенах в бочках с формалином, — сказала Анатрехет и добавила задумчиво: — Правда, это не считается захоронением, ведь они так и не упокоились.

Но она и сама не догадывалась, какая чудовищная правда скрывалась в этих словах.

Вдруг из-за поворота выскочило невообразимо ужасное существо: тёмно-зелёное, осклизлое, точно вылезшая из болота жаба, всё состоящее из небрежно прилаженных и плохо подходящих друг к другу частей, как грубое лоскутное одеяло. Лицо его, к превеликому счастью, было сплошь замотано бинтами. Странно выбрасывая прямые ноги, существо пронеслось мимо обомлевших путешественников и с разбегу врезалось в дальнюю стену, оставив на ней неприятный болотный отпечаток. От удара оно упало, но поднялось, отступило немного назад и снова бросилось в стену. И всё это — в жутком безмолвии.

Фараон и студентки поспешили прочь от этого тошнотворного зрелища.

— Что это было? — спросил Кебехсенуфхотеп с перекошенным лицом.

— Страшно даже подумать, — ответила Нофтенунах. — Похоже на то, как если бы какой-то извращённый ум захотел соединить части тел, спрятанные в стенах, и оживить их!

С трудом поборов приступ тошноты, Меритшуптах молвила:

— Предлагаю сделать вид, что ничего не было, и просто забыть об этом, как о страшном сне.

Все тут же согласились, однако сделать это было не так-то просто: слева, из дальнего конца коридора, к ним медленно приближалась целая толпа таких же противоестественных существ, окружённая зловещим замогильным молчанием.

Лишённые зрения, как, впрочем, и других чувств и разума, они врезались в стены и друг в друга, спотыкались, падали, но снова поднимались и шли вперёд. Три длинных кафедральных пролёта отделяли ужасную толпу от уставших безоружных героев, не готовых к новому сражению.

— Здесь рядом кабинет доброй королевы Эллатиэль, — вскричала Нофтенунах, — она заодно с Мореной и должна нам помочь!

Все устремились направо, по сумрачному коридору кафедры прямоугольных гадательных стёкол, и забежали в закуток рядом с массивной белой дверью, украшенной полевыми цветами.

— Владычица Эллатиэль! Смилуйтесь! — взмолились студентки, отчаянно колотя в дверь. — Впустите нас в свои Тайные Сады под защиту магической ограды!

— За нами гонятся злые приспешники ректора! — добавила Меритшуптах.

— А нам нужно спасти от них фараона, — выпалила Анатрехет и пояснила на всякий случай: — Он хороший.

Изнутри послышался певучий голос, исполненный загадочного величия:

— Никто не смеет ступать на охраняемую светлой магией эльфийскую территорию, не разгадав прежде мою загадку. Возьмите гадательное прямоугольное стекло под ковриком, посмотрите на него в микроскоп, и скажите, что вы видите.

Анатрехет огляделась: и правда, в коридоре справа от двери прямо на проходе громоздилась парта со старинным ржавым микроскопом. Зеленовато-серая эмаль, которой он когда-то был покрыт, почти вся облупилась. Кебехсенуфхотеп достал из-под невзрачного коврика у порога маленькое стёклышко с квадратным розоватым пятном и подал студентке.

— Жаль, что я выбросила учебник, — тихо посетовала та, прищурив один глаз, а другим уставившись в окуляр.

Положив стекло на предметный столик и выкручивая потихоньку регулятор увеличения, она разглядывала непонятное розово-фиолетовое месиво, пока остальные беспокойно следили за медленным приближением тёмно-зеленой толпы, по-прежнему не издающей ни звука.

По прошествии нескольких мучительно долгих минут Анатрехет с досадой вымолвила:

— Товарищи, это конец. Я не знаю, что за…

— Дай взглянуть, — к микроскопу бойко подступила Меритшуптах и начала рьяно крутить регулятор во все стороны, чуть не раздавив стекло. — Так, что тут у нас…

— Неправильно! Дай лучше я! — вскричала Нофтенунах, вырывая микроскоп из рук подруги, но и её попытки идентифицировать принадлежность цветного пятна на стекле к какой-либо известной разновидности ткани не увенчались успехом.

Пока студентки в отчаянии заламывали руки и причитали о том, как надоели им эти треклятые стёкла, которые невозможно разгадать, Кебехсенуфхотеп взглянул в микроскоп и, очаровательно улыбаясь, радостно произнёс:

— Это же многослойный плоский ороговевающий эпителий [69]!

— Ты изучал гистологию? — ахнула Анатрехет.

— Тебя укусил старшекурсник? — испугалась Нофтенунах, а Меритшуптах покачала головой:

— Так и знала, что он с иностранного факультета! Они же всегда хорошо учатся, потому что в противном случае на родине их съедят [70].

— Я имел сомнительное удовольствие рассматривать рисунки в вашем диковинном учебнике, — объяснил фараон, — пока славная Анатрехет не избавилась от него.

Когда правильный ответ был произнесён, белая дверь с протяжным скрипом отворилась, и четверо героев, оглянувшись на всё ещё весьма удалённую от них толпу, медленно ползущую по длинному коридору, спешно шмыгнули в сияющий дивным светом проход.

Как только они переступили порог, дверь захлопнулась и тут же растаяла в воздухе. Фараон и студентки оказались в прекрасном саду, где свежий ветер приятно холодил лицо, донося чарующее благоухание волшебных цветов и трав. Незнакомые деревья тихо покачивали тонкими ветвями, на которых щебетали многочисленные разноцветные птички.

Окруженная неземным сиянием, подобно сотканному из тумана дивному видению, из-за дерев выплыла белоснежная фигура. Её белокурые локоны, ниспадающие на плечи, украшали тонкие серебряные нити с искрящимися драгоценными камнями, а голову венчала изящная диадема.

— Я — Владычица Эллатиэль, эльфийская королева, повелительница кафедры прямоугольных гадательных стёкол, — певуче молвила она.

— Мы знаем, — чуть слышно буркнула Меритшуптах в сторону, — мы сдавали вам зачёт в прошлом семестре… три раза.

А Анатрехет произнесла с учтивым полупоклоном:

— Мы — недостойные студентки, имевшие честь учиться вашей несказанной мудрости, ныне приветствуем вас, о прекрасная владычица, и просим помощи!

Студентки представили королеве своего спутника-фараона и рассказали всё, что знали о замысле ректора и об ужасах, встретившихся им на пути. Эллатиэль, поначалу лучившаяся несказанным величием и невозмутимым спокойствием, тускнела и мрачнела на глазах.