Он всё же замечает нас.
Не знаю сколько минут проходит, но очень скоро понимаю, что мы движемся. Быстро неумолимо движемся по течению. Он запустил двигатель. Хрен знает, что задумал этот кретин, но я пытаюсь добраться до них обоих и до рубки тоже. Пока играем в салки по всему корпусу, оказываемся на палубе возле носа. Кое-как успеваю перехватить самое важное сокровище, которое Фил не мог не взять с собой. Естественно это его и затормаживает. Она верещит, пытается кусаться и вырывается, а Рус целится в осатаневшего Фила, который и сам размахивает перед нами своим пистолетом.
– Я не собирался её убивать! – последнее, что слетает с уст, и я слышу два выстрела, пронзающие тишину, словно лезвие ножа. Странно, они звучат почти одновременно, точно не по очереди, а будто эхом... От этого громкого залпа в ушах всё закладывает. Звенит. Не знаю, что это, но в груди вдруг нещадно жжёт. Настолько сильно, что хочется раздеться.
Горячо…Просто огненная лава.
– Глееееб! – слышу задушенное, но громкое со стороны.
И всё как в замедленной съёмке. В голове вакуум.
Вижу перед собой Фила, который уже лежит мёртвым грузом на палубе, Руса, который кидается в мою сторону, плохо соображаю, но вдруг бросаю взгляд вниз и улавливаю на своей футболке кровь. Чуть выше солнечного сплетения. И пятно разрастается. А дышать становится тяжелее, словно мне поломало рёбра. Слышу нервный вскрик той самой Викуси, а потом чувствую, как её руки толкают моё тело через борт, и я абсолютно дезориентировано падаю за борт яхты, мчащейся по Дунаю на всех скоростях.
Оказываюсь в воде и тут же глохну. Будто все конечности омертвели и всё вокруг вдруг перестало существовать. Замерло на секунды.
Вокруг бескрайняя темнота.
Одежда становится камнем, тянущим меня ко дну, а течение сносит так быстро, что я не могу выплыть. Плюс эта дикая боль, разрастающаяся в грудной клетке.
Секунда. Вдох. Второй.
Слышу вдалеке крики Руса. И снова под воду.
Теряю ориентиры. Несёт с такой силой, что закручивает в смертельную петлю.
Иду ко дну. Нет сил сопротивляться…
Тащит. Уносит. Но я обещал ей…
Я обещал…
У меня вот-вот родится сын. Я не могу так их подвести…
Господи, дай сил выплыть. Помоги.
С запоздалым чувством страха начинаю осознавать, что одна рука не шевелится. Будто нервные окончания вообще отключило. И грести получается только правой, но воздуха становится всё меньше, а паника внутри нарастает…
И вдруг…
Во тьме реки я вижу её…
Плывущую ко мне и обвивающую руками и ногами.
Целующую…И не отпускающую.
– Ты дома…Ты со мной…Мы вместе…
И я ухожу ко дну, наконец перестав сопротивляться…
Глава 29.
– Глеб, ну же! Держи мою руку! Глееееб! – кричу и начинаю задыхаться, потому что вода попадает внутрь лёгких. А он всё дальше и дальше от меня снова…
Нет, нет, нет…
Рвусь вниз. Отталкиваюсь от поверхности. Кричу прямо в воде, срывая горло до боли…
Продолжай сон…Продолжай его…Катя! Чёрт!
Плыву за ним. В истерике пытаюсь дотянуться. Коснуться его кончиками пальцев, и между нами жалкие сантиметры.
– Глеб…Прошу тебя…Возьми её. Открой глаза… Плыви…Выбирайся отсюда! – до хрипа звучат мои слова.
Но в ответ…
Только горькая болезненная тишина… И морок, словно охватывающий меня со всех сторон сразу…
Яркая вспышка.
И я открываю глаза посреди тёмной ночи. На часах пол второго…
Душе не просто не спокойно, её на части разрывает. И живот разнылся, словно ребёнок чувствует мою тревогу. Провожу по нему ладонью. Словно пытаюсь успокоить. Но успокаивать надо себя саму…
– Тише…Тише, малыш…Мама здесь…Всё хорошо…
Смотрю в окно и хожу по комнате, проверяя телефон. Ни одной весточки. С тех пор как уехали, уже прошло почти трое суток и ничего…Ни единого звоночка или сообщения. Знаю, что они и телефоны-то с собой не брали, но всё же…Страшно.
Очень и очень страшно.
Боже, Глеб…Как же хочется, чтобы всё закончилось. Чтобы ты каждую ночь был рядом. Чтобы никогда меня не оставлял.
Я ведь даже не могу ни о чём другом думать. Когда встречалась с Соней всё время смотрела в телефон. Толком не слушала даже. Так стыдно теперь. У меня в груди всё взрывается в ожидании чего-то плохого…Но я молюсь…
Правда всё время вспоминаю слова ведуньи и понимаю, что не могу досмотреть тот сон…Никак не получается. Сколько не стараюсь, просыпаюсь тогда, когда его уносит от меня вглубь гущи воды…
Чёрт-те что…
Уснуть снова удаётся только к четырём утра, а просыпаюсь я уже в восемь от звонка охраны.
– Тут… Руслан Александрович, – сообщает Миша, и я сонно жмурюсь, пытаясь сообразить, что происходит.
– Погоди, Миш…Я сейчас спущусь.
Надеваю тапочки, набрасываю халат и пулей лечу вниз. Не понимаю, почему только Руслан…Ведь это значит, что и Глеб тоже…
Может, это сюрприз?
Кое-как удаётся разлепить глаза, потому что из-за бессонной ночи, они словно склеенные.
Вылетаю и тут же натыкаюсь на его взгляд. Буквально сразу проваливаюсь куда-то, когда смотрю в покрасневшие глаза и вижу его дрожащие руки. И уже сразу всё понимаю. Уже сразу чувствую.
Стою и мотаю головой на месте, обхватывая свои плечи. По телу дрожь, а внутри всё съёживается от одной только мысли…От одного представления, что сейчас услышу.
– Кать…Кать…Мне жаль…Я…Я всё обыскал, Кать…Но он…Его утянуло в Дунай. Его ранили…Точно в грудь, Кать… И он упал в воду…
На этих словах я уже ничего не слышу, потому что тело отказывается функционировать. Падаю на пол. Царапаю его ногтями, пытаясь зажать в кулаки трясущиеся ладони.
Проснись! Проснись! Ну же, Катя, мать твою, проснись! Это всего лишь продолжение твоего кошмара! Это оно!!! Это точно оно…
Но почему же так отчётливо? Почему так по-настоящему?
Господи, как же больно. Словно внутри всё битым стеклом обсыпано. Будто выворачивает наизнанку все внутренности.
Руслан обнимает меня на полу гостиной, а я не могу вдохнуть воздух.
– Катя, прости меня…Прости…Боже, давай в больницу…Тебе плохо???
– Погоди…Погоди… Где он…Где он, я хочу посмотреть…Где…
– Его тело не нашли пока, Кать…Там ведь глубина. Да ещё и ночью. Твою мать, – Рус начинает плакать. И я вместе с ним. Так и сидим посреди комнаты дома, в котором совсем недавно было столько счастья. Так и прижимаемся друг к другу, и не можем остановиться.
– Он ведь мог…Выплыть…Это же Глеб… Он ведь сильный, – твержу больше себе самой. Уговариваю себя. Прошу подключить веру. Она сейчас очень нужна. Иначе я просто умру.
– Кать, ему в грудь выстрелили. И он не мог толком на воде держаться. Я видел, бросился за ним. Искал его, там течение, даже меня чуть не снесло…Конечно его будут искать, но… – у Руса зуб на зуб не попадает. А я и вовсе сейчас нахожусь не здесь. Не могу в полной мере ощутить, что чувствую. Я видела это сотни раз, а теперь, когда понимаю, что произошло в реальности…
Не уберегла…Не спасла…
Не защитила…
Мне с трудом верится, что я всё ещё в сознании после этих новостей.
– Нужно искать…Нам нужно…Я не верю. Полетели туда, Рус…Полетели вместе…
– Хорошо, Кать…Мы полетим…Но сейчас тебе нужно немного полежать, ладно? Я боюсь за твоё состояние…Сейчас позвоню матери, она приедет…Прости меня ради всего святого…
Руслан кладёт руку на живот, совсем как Глеб. Господи…У меня внутри всё тугими узлами сворачивает, и я навзрыд начинаю реветь, забыв обо всех приличиях. Просто расхожусь в яростной истерике.
И сколько бы Руслан не прижимал к себе, не успокаивал… Сколько бы слов не говорил, я не чувствую успокоения, лишь одну всепоглощающую боль.
– Мне нужно…Мне нужно в Питер…Срочно нужно в Питер…
– Зачем?
– Там живёт одна женщина…Нужно к ней…Может она знает…Она знала. Мне нужно к ней…Позвони Игорю…
Паника в груди нарастает и так мы с Русом решаемся на это безумие.
