– Хочу тебя целовать... Вылизать тебя... Позволь мне... – прошу как раненный зверь. Мог бы и наброситься. Но мне хочется именно вот так. Говорить с ней. Видеть её желание. Нежно. Трепетно. Волнительно.

– Глеб...

– Пожалуйста, ведьма... Я так долго этого хотел... Ты ночами мне снилась... Твой запах... Твоя нежность, – сгребаю её на руки и несу в спальню. Катя при этом целует меня, не переставая. Шею, подбородок, губы, ключицы. Всё сминает.

– Мой сумасшедший, – шепчет она, улыбаясь, пока не укладываю её на кровать. И гримаса резко сменяется, когда я снимаю с неё одежду. Глаза загораются. Тело напрягается. Я же не медлю. Быстро оставляю ведьму голой перед собой и наслаждаюсь этим видом, снимая одежду и с себя тоже.

Как я и говорил…Грудь стала больше…

Господи, дай мне сил…

Это реально нечто…

Я так скучал по её телу. У неё ведь реально самое красивое тело, которое я когда-либо видел.

– Я тебя хочу, – шепчет она, скользя ладонями по моей грудной клетке и плечам. – Сильно хочу. Невыносимо.

Раздвигаю её ноги и медленно провожу между ними пальцами.

Мокрая, просто до безумия. Стала течь ещё сильнее, хотя я думал, что это и вовсе нереально. Горячая. Податливая.

Моя.

– Я чувствую... Расслабься... – прошу её, бродя носом по её шее, солнечному сплетению, рёбрам, животу... Веду губами по каждому сантиметру.

Клеймом оставляю сотни поцелуев.

Это моё тело. Моё.

Оно только мне будет принадлежать.

Только я буду её касаться.

Только моих детей она будет носить.

Касаюсь языком её половых губ и крышу уносит прямиком в Космос. Мне кажется нас обоих куда-то подбрасывает от этого прикосновения.

Блядь, только она такая на вкус. Только она такая невероятно нежная и сладкая.

– Моя девочка... – вырисовываю на её клиторе блядские сердечки. Она вся дрожит, пока я занят этой ванильной хероборой, но ей хорошо. Так что мне похрен, что именно я там вырисовываю. Лишь бы она стонала и получала удовольствие. Катины пальцы в моих волосах, я напираю с усердием дикого зверя. Углубляю свои поцелуи, проталкивая внутрь её лона язык. Трахаю её им, добавляя стимуляцию пальцами.

– Глеееееб... А... Глеб... Боже... – вся течёт, дрожит, пульсирует. А я умираю от желания.

Кончай, моя маленькая. Кончай... Блядь... Как же я хочу в тебя...

И хотя я узнал сегодня у врача, что всё уже можно, а всё равно сильно переживаю за неё. За малыша. За это вторжение к нему. Слишком уж тяжело всё. Еще и прошлая её госпитализация в больницу масла в огонь подливает...

Усиливаю давление, начинаю движения языка в противоположную сторону, и ведьма сжимает меня бедрами, посылая мне невербальный сигнал, что она очень-очень близко. Настолько близко, что вот-вот взорвется на атомы вместе со мной.

Наслаждаюсь тем, как она кончает. Растекаюсь вместе с ней, несмотря на стояк в трусах. Пытаюсь отдышаться, чтобы хоть чуть-чуть успокоиться, но не выходит.

А Катя тем временем уже стаскивает с меня остатки одежды.

– Эй, ты чего... Катюш... – смотрю на неё в панике, перехватив за тонкие запястья.

– Адов... Не знала бы тебя, подумала бы, что ты сошел с ума... – запыхавшаяся и довольная Трацкая сдувает со своего лица растрёпанные волосы и улыбается безумной улыбкой.

– Нет, я тупо волнуюсь... За... Вас...

– Всё хорошо. Мы аккуратно. Снимай, – ведьма настойчиво освобождает руки, нагло срывает с меня боксеры и совершенно нетерпеливо обхватывает ладонью мой член. Так, что я весь трясусь от этого напора, как девственник.

– Блядь... – ругаюсь себе под нос. А она подлезает ко мне снизу и целует, буквально сразу погружая головку в рот.

Сука...

Пиздец...

Пять недель...

Пять недель этого хотел. Мечтал. Бредил. Только об этом и думал…

Ну, не только об этом конечно. Но это было как на автономном режиме.

– Так хорошо? – спрашивает моя тигрица, вылизывая меня до основания. У меня аж яйца сводит и обдает дрожью. Так я мечтаю прямо сейчас излиться в её сладкий горячий рот.

– Да, малыш... Господи... Да-да... Пиздец хорошо... С тобой хорошо... – выдыхаю, запрокинув голову, пока она погружает меня внутрь снова. Касаюсь её промежности пальцами. Она так течёт для меня, что я сейчас свихнусь нахрен.

– Иди сюда, – перехватываю её, заваливая на спину. – Хочу в тебя. Не могу. Хочу кончить в тебя. Всю тебя обкончать. Любить тебя... Я нежно... Обещаю...

– Адов, замолчи, – она смеётся и тянет меня к себе, раздвигая ноги, и сама подводит мой член к влажному входу. Медленно подаюсь вперёд, ловя каждую секунду в её взгляде. В мгновение весь мурашками покрываюсь, да и она вздрагивает.

– Всё хорошо???

– Да... Просто давно ведь не было, а ты большой…– шепчет она, обхватывая меня за плечи. – Всё хорошо. Я твоя... Твоя...

Вся дрожит. Извивается подо мной.

Такая узкая и горячая, что каждый сантиметр даётся мне с трудом.

Она целует, расслабляется. Смотрю ей в глаза и не могу снова не сказать:

– Ведьма, ты заколдовала... Теперь думаю только о том, как люблю тебя... Только об этом…

Она улыбается и, кажется, снова плачет подо мной. Не знаю, как мне хватает стыда трахать плачущую беременную женщину, но я справляюсь с этой задачей. Медленно, нежно и еле сдерживаюсь, чтобы вот прям сейчас не кончить и хоть немного продлить обоюдное удовольствие.

Так только с ней может быть…

Так у меня не было никогда и ни с кем.

Через час мы с ней лежим на кровати выдохшиеся, голые и счастливые... А я... Просто засыпаю прямо у неё на глазах. Веки тяжелеют. Внутри сакура разрастается.

– Любимый, спи, – шепчет она, пока я борюсь с закатывающимися глазами. – Уже больше двух дней не спишь. Засыпай.

Не успеваю и поспорить, как впервые за пять недель проваливаюсь в тёплый и приятный сон, не наполненный адскими кошмарами.

***

Ранним утром ведьма встречает меня своим пронзительным взглядом. Жжёт так, что кажется высверлит дыру. Вот ведь жестокая чародейка…

– Который час? – спрашиваю, потирая сонное лицо.

– Шесть утра...

– Бля... Я проспал одиннадцать часов? Серьёзно? – приподнимаю голову от изумления.

– Угу...

– Нихрена себе... Мощно, – падаю обратно на подушку.

– Нормально, учитывая сколько ты не спал до этого, да ещё и ранение... Надо обработать…

Она обнимает меня, а я кладу ладонь на её живот.

– Родные... Не болит? Как себя чувствуешь? – спрашиваю, ощущая приятное ни с чем не сравнимое тепло.

– Ничего не болит. Всё хорошо... Я завтрак нам приготовила... – шепчет, целуя меня в щеку и потираясь носом об щетину.

– Боже... Не знаю, чем заслужил тебя... Наверное, ты святая...

– Прекрати.

– Я серьёзно... Кать... Блядь… Так тебя люблю... Так сильно, что сам с себя хуею.

– Только ты можешь навставлять столько матов в признания в любви... – смеётся она, обнимая меня. – Несносный мужчина... Любимый... Единственный... Сумасшедший... Всё ещё не верю, что ты здесь...Со мной… – не унимается моя ведьма, превращая меня в мягкую жижу своими словами.

– Я должен быть здесь. Моё место рядом с вами…

Не верится, что он признался мне в любви. Мне казалось, он никогда не скажет эти три слова. Ну… Вот так, глаза в глаза…Что он просто не способен их сказать, наверное…А сейчас я лежу под ним и с трудом сдерживаю эмоции.

Внутри что-то разрастается. Во мне теплится надежда на будущее.

– Скоро праздник… – шепчу ему, обнимая. – Мы встретим его вместе?

– Мы постараемся, – отвечает он, касаясь моей щеки кончиком носа. – Мне нужно решить один вопрос. Скорее всего, Кать, Людмила Эдуардовна переедет к тебе…И тебе нельзя будет высовываться эти десять дней. Я поставлю охрану.

– Почему десять? А что случится после? – спрашиваю, на что Глеб тяжело вздыхает и тянется за своей футболкой, сползая с меня. – Глеб…Что случится после?

– Моя свадьба, – отвечает он, прикрывая ладонями лицо. Я снова проваливаюсь куда-то глубоко.