Так вот почему тут так холодно…Пол казался мне ледяным хирургическим столом.

Оседаю, поглаживая живот. Надеюсь снотворное никак не повлияет на развитие малыша…Надеюсь, с ним всё в порядке. Слава Богу, часть этой дряни я выблевала практически сразу.

– Надо его связать, Игорь…Потому что он псих, – шмыгаю носом, на что парень кивает. И мы вместе ищем какие-то тряпки, чтобы обездвижить Пашу. – Ты сказал Глеб в Питере…Откуда ты знаешь?

– Я нашёл его. Было несложно. Через знакомых можно найти телефон любого отморозка, включая твоего парня, – ухмыляется он, когда делает последние узлы. – Готово. – он смотрит на него с пренебрежением. – Боюсь представить, где ты будешь, когда очнешься…Земля тебе пухом, чувак…

Я хмурюсь. Я понимаю, что не должна его жалеть, но мне кажется, ему место в психиатрической клинике, а не на дне океана, куда Глеб наверняка захочет его отправить.

Получается, он сегодня женился и вместо того, чтобы быть со своей женой бросил её и полетел ко мне…

Это ведь значит, что ему действительно на неё плевать, верно?

Это только месть… И я не должна ревновать…Не должна…

Как только думаю об этом, вспоминаю его стоны в трубке и на видео и сразу все здравые мысли покидают голову, разлетаясь как карточный домик на ветру. Я снова хочу ему вмазать. Это гормоны беременной женщины или отсутствие здравого смысла в принципе?

– Как ты так быстро встал на ноги? – спрашиваю у Игоря, и он поднимает кофту.

– Смотри, двенадцать швов наложили. Те ещё рукодельники. Кривовато, зато качественно. А когда увидели бабло, которое оставил Ад, вообще долго не думали. Перевезли в Московскую областную. Потом меня выписали, и я поехал в Питер. У меня здесь живёт бабка…Ну, знаешь…Она с прибабахом…

– В каком это смысле?

– Ну…Ведьма она, типа того. Заговорила ногу мою. Сказала – пойду через десять дней. Так и случилось. Правда я с фиксатором, но всё же… Это ж чудо…

– Да и не говори…Чудо… – соглашаюсь с ним, когда Паша начинает открывать глаза. Вижу его гнусную рожу и хочется в неё плюнуть.

– Ах ты сссс… – он смотрит на Игоря. – Охрана!!! – верещит как полоумный. – Блядь, выпустите меня! Суки!

Я же, недолго думая, подхожу к нему и начинаю бить по лицу. Раздавать пощечины и с левой, и с правой руки. У меня такая ненависть просыпается, что я не могу остановиться. А Игорь морщится на каждой моей оплеухе.

– Сволочь! Ненавижу тебя! Если с моим сыном что-то случилось, я тебя убью своими же руками!!! – кричу, исходя на истерику, и внезапно в комнату вбегает встревоженный разъярённый Глеб. Господи, я, наверное, впервые его таким вижу. Глаза – просто два воспалённых нерва.

Ощущение, что он ехал сюда без верхней одежды, потому что он в рубашке и в брюках. Очевидно, не было времени даже переодеться. Вижу, что оценивает ситуацию за считанные секунды, а потом подходит к моему похитителю и со всей имеющейся силой вмазывает ему кулаком в лицо, ломая нос до жуткого хруста. Я вздрагиваю, Игорь ещё сильнее морщится и кривит свой рот, а Паша…Паша падает на пол чуть ли не замертво. Я же знаю, как Глеб умеет бить. Порой мне кажется, что в одном его ударе может быть вся ненависть, которую он носил на протяжении жизни. Сейчас я её ощутила, в полной мере.

Больше он не стремится его наказывать, а сразу бросается ко мне, обнимая, пока Паша плюётся кровью и хрипит.

– Катя…Катюша…Любимая, – он осыпает моё лицо рваными поцелуями, обхватывая щёки своими горячими ладонями. – Ты вся ледяная. Как ты? Как малыш? Он что-то тебе сделал??? Этот утырок что-то сделал???

Господи, сколько же страха и боли в его голосе.

– Нет, не успел, – мотаю головой и плачу. Плачу от осознания того, что он рядом. Он здесь. Всё будет хорошо.

Глеб сгребает меня на руки и прижимает к себе, следуя к кровати, с которой тут же срывает покрывало и накидывает на меня, чтобы мне стало теплее. Он выглядит не просто сурово и озлобленно, он выглядит как человек, способный убить одним взглядом.

Игорь просто кивает ему, безмолвно здороваясь, а следом в комнату забегает встревоженный Миша.

– Его в тачку, вместе с теми, что на улице, – цедит Глеб сквозь сжатые в тиски зубы, не отпуская меня из объятий. – До порта. Я подъеду через пару часов.

– Нет, – вцепляюсь в него руками и ногами. – Не уезжай…Глеб, не уезжай…

Глеб жестом отпускает охранника, но не комментирует мою просьбу. Смотрит на Игоря и прикрывает мне уши, прижимая голову к своей вздымающейся на каждом дыхании груди. Плохо слышу о чём говорят, но прослушивается:

«Врач, аборт, снотворное, притоплю, уничтожу и прочее».

Пашу забирают, чуть ли не отрывая от пола. Глеб целует меня в макушку и достаёт телефон. По голосу абонента, которому он звонит узнаю Людмилу Эдуардовну. Он торопливо доносит до неё всю информацию.

– Нужно осмотреть. Нужно срочно всё проверить. Она холодная. У неё стресс. Ей плохо… Он дал ей какое-то снотворное, типа того… Она теряла сознание… Нет, визуально кровотечения нет. Хорошо…Будем через пятнадцать минут, – он сбрасывает трубку и обращается уже ко мне. – Малыш, надо ехать. Слышишь? Надо ехать домой. Со мной. Сейчас. Ты ведь поедешь? Кать?

– Ты…Ты бросил невесту в Москве?

– Господи, Кать…Да какая к чёрту невеста? Ты одна моя невеста. Я ведь…Я всё объясню. Я не спал с ней. И в мыслях не было. Всё это – полная чухня этой дебилки. Она всё подстроила.

– Но я видела, – говорю, нахмурившись. И даже если предположить, что это какой-то монтаж, то я слышала его голос в трубке, когда звонила. Точнее не голос, а какие-то странные звуки, напоминающие стоны.

– Кать, если пересмотришь, увидишь, что на видео был другой. У него нет раны на плече. А мой голос…Бля…Даже не знаю, как это озвучить. Меня не было двое суток, потому что эта дура опоила меня какой-то дрянью. И пока я нёс какую-то дичь в отрубе, кряхтел, они трахались прямо возле меня, – его аж морозит на этих мыслях, а мне и того тошно.

– Фу, какой кошмар…

– Знаешь…Кошмар, но…Мне намного спокойнее, что член был не мой, – смеётся он, трогая мои волосы и поднося их к носу. А мне-то как спокойнее…Иначе, скорее всего, я бы его член никогда к себе не подпустила…

– Это твой отец придумал? – спрашиваю, нервно дербаня кожу внутри рта. Я всё сильнее боюсь этого страшного беспринципного человека.

– Не знаю…Думаю, что помог ей. Сама бы она не догадалась. Не её уровень, знаешь…

– А что насчёт сделки? Ты что…Бросил всё?

– Нет, я успел подписать. Компания проходит необходимые этапы. Всё хорошо. Всё по плану. Всё будет хорошо…– успокаивает он меня.

– Глеб… – смотрю ему в глаза. – Это Паша ранил тебя на той вечеринке. Он кого-то нанял.

– Я не удивлен…

– Боже, он нёс такую чушь, – задушено выдыхаю я, когда Глеб берет мою руку и смотрит на синяки на моём запястье. Молча стискивает зубы, весь ершится, покрывается иголками. И я примерно понимаю, что это значит.

– Идём, малыш. Пора ехать, надо всё проверить. – Глеб выносит меня на руках оттуда и усаживает на пассажирское сиденье какого-то авто. Сам же садится за руль и пристёгивает меня. – Поехали…

Выезжаем, я вижу, как тех самых мужчин грузят в большую машину вместе с Пашей. Осознаю, что это дорога в один конец, и не знаю стоит ли в это вмешиваться. Ведь такие жестокие бесчеловечные люди могут в дальнейшем навредить кому-то реально, а не так, как вышло сейчас. У кого-то может не оказаться такого парня, как у меня.

– Я люблю тебя, – шепчет Глеб, сжимая руль до побелевших костяшек. Представить не могу, чего ему стоит сдерживаться. И всё, чтобы не напугать меня. Чтобы быть со мной сейчас. Ведь терпеть не в его природе. – Ты не представляешь, как я испугался…Как я сожалею, что тебе приходится всё это терпеть…Прости меня, Кать…Прости.

– И я тебя люблю…Ты не виноват… Знаешь…Это так странно, но мне снился наш сын. Как будто реально… Был передо мной…Уже достаточно взрослый. Разговаривал и бегал.

Глеб смотрит на меня и наконец улыбается. Своей самой тёплой трепетной улыбкой.