Через три часа и пару ведер пролитого пота Денн закончил работу. По закону подлости, последний компенсатор не вставал в схему никак, хотя пилот крутил его под разными углами, примеривая к общей структуре. Потом начали отходить магические линии, и плетения пришлось создавать заново. Денн матерился сквозь зубы, вертя непослушную деталь. Устал до чертиков, хотел уже со злости распылить ее на атомы и поискать другую, как наконец получилось. Усилитель засветился ровным белым светом, показывая готовность к работе. Теперь дело оставалось за малым – установить его на мех, откалибровать и начать эксплуатацию. Пилот перевел взгляд на робота – тот успел уже наполовину разобрать кучи запчастей. Свистнул, подзывая, «Муравей» послушно добежал до хозяина.

- Ну-ка, встань на задние лапы.

Мех повиновался, теперь его головогрудь была как раз на уровне глаз Денна. Пилот щелкнул по броневым пластинам, те разошлись в стороны, открывая взгляду сложные техномагические внутренности меха. Разобраться в этих хитросплетениях было непросто, Денн включил на ремонтном наборе голоизображение «Муравья» и отыскал место установки усилителя. Было оно довольно глубоко, поэтому пришлось пользоваться все той же магией и такой-то матерью, чтобы доставить деталь внутрь и установить в пазы. Вроде встала, пилот кончиками пальцев дотянулся до края усилителя, попробовал пошатать – держался прочно. Короткий магический импульс, свечение прибора стало ярче, тот начал интегрироваться в структуру меха. Вроде бы все работало нормально, теперь предстояла проверка работы. Денн отодвинулся подальше, с силой нажал нагрудные пластины, те с негромким жужжанием сомкнулись.

- Так, возьми вон ту деталь – пилот указал на небольшой ржавый манипулятор, лежащий неподалеку.

Муравей попытался выполнить задачу, однако его клешни с силой схватили воздух. Следующая попытка также не увенчалась успехом, на этот раз робот пропахал почву на полтора метра вглубь.

- Из тебя получится неплохой плуг – хмыкнул Денн. – Сделай поправку на увеличившуюся мощность, смести локус контроля на пятнадцать градусов в горизонтальной и двадцать один – в вертикальной плоскости. Уменьши пока скорость перемещения манипуляторов на пятьдесят процентов. Будем рефлексы по новой вырабатывать.

На этот раз дело пошло лучше, мех неторопливо протянул клешню к запчасти, пошевелил «пальцами», примериваясь, покачался из стороны в сторону, и сомкнул захват. Во все стороны полетели ржавые куски многострадальной детали, робот просто раздавил ее в лепешку.

- Нда, силу захвата тоже надо отрегулировать. Хорошо, что я не поручил тебе взять вон тот топливный бак, рвануло бы нехило. Уменьши усилие на восемьдесят процентов, сжимай деталь нежно и медленно. Вон ту цепь, например.

Робот послушно переместился на десяток метров к свалке, подцепил цепь, когда-то бывшую тросом для буксировки погрузочных платформ, взял ее лапой и принес хозяину. Чем-то он напоминал сейчас обученного пса, выполняющего команду «апорт».

- Так, хорошая собачка – усмехнулся пилот. – Теперь давай что-нибудь более хрупкое. Вон ту пластиковую коробку, попробуй не раздавить.

Мех принес ящик, лишь самую малость поцарапав и погнув его.

- Уже неплохо. Можно доверять не очень ценные приборы. А теперь проверим силу. Подними-ка вон тот остаток тяжелой плазменной пушки. Мне нести не надо, положи на стеллаж.

Муравей подбежал к упомянутому остатку тяжелого орудия, взял сначала двумя, а потом и четырьмя манипуляторами, пушка весила не менее пары тонн. Раньше такой вес был меху противопоказан, лапы просто отвалились бы в местах сочленений с корпусом. А сейчас он довольно уверенно поднял тяжеленную запчасть, и положил на стеллаж, который от веса даже малость прогнулся.

- Отлично. Продолжай разбирать завалы. После окончания работы вернешься в ангар.

Денн был доволен, он справился с не самым простым заданием. Можно было расслабиться и сменить род деятельности. Лучшим способом дать отдых мозгам всегда была физическая нагрузка. Экс-пилот не давал себе расслабиться, потому что можно было очень быстро потерять форму. Помимо успеха у девушек, хорошая физическая подготовка неплохо помогала по жизни, от улаживания конфликтов, до повышения работоспособности. Поэтому минимум час в день Денн занимался спортом, отрабатывая движения мечом, выполняя асаны и упражнения на гибкость. Дошел до казармы, достал тренировочный комбинезон (такие выдавали всем каторжникам, вот только очень немногие использовали одежду по назначению) и в течение полутора часов «отдыхал». Пропотел изрядно, тело наполнила приятная тяжесть и расслабление в мышцах. Сходил в душ, и почувствовал себя готовым к новым трудовым свершениям. Дело, однако, близилось к вечеру, надо было придумывать новое заделье. И тут появился Викт, крикнул:

- Приводи себя в порядок, к нам начальство едет! Я своих бездельников уже полчаса пытаюсь собрать, помогай!

Экс-пилот кинулся за ним, вытаскивая каторжников из самых разных мест. Что и говорить, дисциплина здесь малость хромала, и обычно на это смотрели сквозь пальцы, главное – чтобы ремонт мехов осуществлялся вовремя. Поэтому часть штрафников просто спала, часть шлялась непонятно где. Начальство, как наскоро пояснил Викт, бывало наездами раз в месяц-полтора, как правило – неожиданно. Кары могли быть самыми суровыми, неизвестно, какие шарики заклинило в голове у очередного проверяющего.

Денн затащил под душ парочку очередных упирающихся спросонья штрафников и включил им ледяную воду. Выслушал целую кучу интересных подробностей о своей личной жизни, однако, когда кто-то помянул его маму, встряхнул того так, что зубы клацнули.

- Никогда не упоминай ничего про мою мать! – сурово сказал пилот. Как и любой сирота, он втайне надеялся когда-нибудь отыскать своих родителей. Пока же мама оставалась для него единственным светлым воспоминанием детства, он помнил ее глаза и улыбку.

В казарму заглянул кто-то из штрафников, крикнул:

- Поторапливайтесь, они уже почти подъехали!

Моющуюся в душе парочку это подстегнуло, они перестали материться и судорожно кинулись одевать новые, парадные комбезы. Денн облегченно вздохнул, бегло осмотрел себя – все было в порядке, не страшно показываться перед любым начальством. Добежал до выхода, возле казармы уже строились ряды штрафников. Нашел свое место по правую руку от Викта, возглавлявшего строй. Подбежали последние опаздывающие, ряды выровнялись.

- Смирррно! – скомандовал Викт.

Все дружно повернули головы налево и постарались придать лицам верноподданнические выражения. Начальство это любило.

За оградой раздался рев, проверяющие явно предпочитали ехать с комфортом на антигравитационной платформе, а не трястись в кабине меха. К казарме плавно подплыла платформа «Кашалот», тридцатиметровая здоровенная туша, вся переливающаяся от наложенных силовых полей. За ней, на почтительном расстоянии, передвигалась парочка «Леопардов» охраны.

- Фигасе! – присвистнул кто-то. – Да у нас тут не меньше полковника кто-то приехал.

Денн согласился с этим утверждением, «Кашалот» сам по себе был хорошо защищенным аппаратом и мог поспорить по огневой мощи с «Мастодонтом». Другое дело, что антигравитаторы, поддерживающие эту махину в воздухе, жрали просто непомерное количество энергии, что в бою могло быть фатальным. Да и высоту он набирал небольшую, буквально десяток метров, тогда как боевые мехи могли прыгать до километра вверх. В общем, эффектная, но не очень эффективная игрушка, любимая большим начальством, которое в бою почти никогда и не участвовало. Денн заметил эмблему на борту «Кашалота» и прикипел к ней глазами – там было выгравировано серебряное перо, перекрещенное с кинжалом.

- Контрразведка! – негромко сплюнул Викт. – Им-то чего здесь надо?

- Сейчас выясним… - так же тихо ответил Денн.

С шипением отошла бронированная толстая дверь. «Кашалот» висел на высоте около полутора метров, возле двери начала создаваться лестница, образованная из антигравитационных полей. Сначала на улицу, настороженно зыркая по сторонам, выглянули два спецназовца, в полных боевых скафандрах. В руках они сжимали тяжелые плазменные винтовки. За ними неторопливо вышел худощавый бледный мужчина, лет сорока от роду, в длинном темном плаще с полковничьими эмблемами на плечах. Выражение лица у него было скучающе-брезгливым, он явно был не в восторге от посещения каторжников. Остановился на расстоянии десятка метров, внимательно осмотрел выстроившиеся перед ним ряды. Вздохнул, и сказал: