К тому времени, как мы прибыли в пункт назначения, мороженого уже не было, а наши сладкоежки насытились. На данный момент.

«Вот куда мы идем», — сказал я ей небрежно, когда она бросила пустую чашку в ближайший мусорный бак.

Она повернулась и посмотрела на витрину магазина, полную инструментов. Это был самый известный магазин инструментов Рима, куда музыканты со всего мира стекались сюда ради изысканных изделий ручной работы.

«Музыкальный магазин?» — спросила она, нахмурив тонкие брови. "Что мы здесь делаем?"

«Андиамо». Пойдем . Я открыл дверь и втолкнул ее внутрь. «Не задавай слишком много вопросов».

Ее рука снова нашла мою, и наши пальцы переплелись. На кратчайший миг ее шаги запнулись, она глубоко вздохнула и закрыла глаза. «Боже, я обожаю запах старых магазинов и инструментов. Это лучший афродизиак».

Она тайно улыбнулась мне, и я точно знал, о чем думает моя жена. Это было то же самое, о чем я думал. — Я твой лучший афродизиак, dolcezza , — напомнил я ей, прижимаясь ртом к ее мягким губам. На вкус она напоминала мороженое. — Не забывай об этом, — сказал я, игриво шлепая ее по заднице.

— Синьор Маркетти.

Владелец магазина заставил нас обоих взглянуть на него. Старик — с седыми волосами, седой бородой и очками на носу — улыбнулся, его маленькие глаза метались между нами.

«Синьор Паганини, спасибо, что встретили нас так рано», — поприветствовал я его.

Взгляд Ислы с любопытством остановился на владельце магазина. «Паганини. Как в… Никколо Паганини?

Старик ухмыльнулся. «Это был мой прапрадедушка».

"Нет!"

«Да, он был».

Исла хлопнула в ладоши. "А ты?" — спросила она, делая два шага, чтобы приблизиться к нему. "Что вы играете? Или ты сочиняешь?»

Синьор Паганини добродушно усмехнулся. «Я только слушаю. Боюсь, этот ген обошёл меня».

Лицо моей жены вытянулось, ее охватило разочарование. «Какой облом».

Лицо старика исказилось в замешательстве, и я объяснил по-итальянски, что это было всего лишь выражение.

«Неважно», — воскликнул синьор Паганини. «Я слышал, как ты играешь. И у меня есть именно то, что вам нужно.

Старик поспешил прочь, а мы ждали, пока моя кровь накачивалась адреналином. Мне не терпелось увидеть выражение ее лица, когда она это увидела. Синьор Паганини мгновенно вернулся с делом.

«Пер те ».

Когда она озадаченно посмотрела на меня, я перевел. «Для тебя, аморе . Твой свадебный подарок.

Она покачала головой. — Но я тебе ничего не подарил.

— Ты это сделала, — заверил я ее. «Больше, чем вы когда-либо узнаете. А теперь сделай меня еще счастливее и открой свой подарок».

Медленно Исла взяла чемодан и положила его на ближайший стол. Ее пальцы слегка дрожали, когда она открыла его, и воздух наполнился вздохом. Ее рот несколько раз открылся и закрылся, прежде чем вымолвить слова.

— Я не понимаю, — выдохнула она.

«Это скрипка, которая раньше принадлежала Никколо Паганини», — мягко сказал я ей. «Я знаю, как сильно ты любишь свои скрипки, и это был самый быстрый способ получить их».

«И я благодарен. Я действительно. Но я не могу обойтись без своей скрипки, — пробормотала она. «Это часть меня, и это было бы все равно, что заменить одну из моих конечностей».

Это имело смысл. Все, что я слышал о музыкантах, подсказывало мне, что это именно так.

«Мы все еще собираемся получить эту скрипку, но я попрошу принести другую твою скрипку».

Ее взгляд метнулся от меня к синьору Паганини, затем снова ко мне. — Но… но… это слишком. Я не мог. Она поймала взгляд синьора Паганини. «Это принадлежит твоей семье. Я не могу принять что-то настолько значимое».

Синьор Паганини ухмыльнулся. «Ваш муж купил это, оно ваше». Ее глаза расширились, и она повернула голову в мою сторону.

"Почему?" — выдохнула она, недоверчиво покачав головой. «У меня много инструментов. А этот… я не мог. Это слишком много."

«Это мой подарок, аморе . Ты не откажешь мне. Вы будете?"

Синьор Паганини, должно быть, боялся, что я попрошу вернуть свои два миллиона, если она откажется, потому что он вмешался: «Я бы не продал их кому попало, синьора Маркетти. В ваших прекрасных руках инструмент снова начнет создавать музыку».

Ее нежные пальцы скользили по деревянным волокнам скрипки. Я мог сказать, что она этого хотела, но что-то ее сдерживало. Я жестом попросил синьора Паганини дать нам минутку, и он исчез сзади.

«В чем дело?» — спросил я ее, подойдя к ней сзади и обхватив руками ее талию. Я следил за стеклянным дисплеем напротив нас, чтобы убедиться, что сзади не исходит угроза. От некоторых привычек было трудно избавиться. — Тебе это не нравится?

«Мне это нравится», — пробормотала она. «Мне просто неудобно получать такой дорогой подарок, не имея возможности подарить его взамен», — мягко призналась она.

Я наклонился ближе, покусывая ртом ее мочку уха. «Ты дала мне больше, чем я когда-либо смогу отплатить, пикколина ». Она выставила задницу, касаясь моего таза. — Но если ты настаиваешь, ты можешь подарить мне мой подарок сегодня вечером. В нашей спальне.

Я зачарованно наблюдал, как румянец покрыл ее шею, окрашивая ее фарфоровую кожу в оттенок розового. Она повернула лицо в сторону, ее губы нашли мои.

— Дай угадаю, Марито , — пробормотала она, ее губы прижались к моим. Черт, мне нравилось, когда она называла меня мужем. «Ты хочешь поиграть с моей задницей».

Мой член немедленно отреагировал, превратившись в камень и прижавшись к ее заднице. — Только если ты на это готов, — проворчал я, болезненно возбужденный.

Она откинулась назад, ее маленькое тело прижалось ко мне спереди. Она смотрела на меня с таким доверием в глазах, что у меня сердце сжалось в груди. Я лучше отрежу себе член, чем разрушу это доверие или увижу обиду в ее взгляде.

«Возьми скрипку, amore , и расскажи мне, каково это».

Она почтительно подняла его, как будто боялась, что он сломается, и положила себе на плечо. Выражение благоговения на ее лице и блеск ее глаз вызывали привыкание. Это напомнило мне, как она выглядела, когда кончила рядом с моим членом.

«Боже, это так прекрасно», — воскликнула она. «Я боюсь даже прикасаться к нему».

— Ты будешь играть, да? Синьор Паганини ободрил нас и вернулся, чтобы присоединиться к нам в идеальное время.

Исла кивнула, взяла смычок, и в тот момент, когда первая нота сошла со струны, моя грудь затряслась от этой красоты. Паганини, должно быть, чувствовал то же самое, потому что смотрел на нее с завороженным выражением лица.

Моя жена была права. Когда она держала в руках скрипку, она чувствовала себя спокойно. Я видел это в тот день в Парижской филармонии, но вблизи оно было еще более завораживающим. Почти душераздирающе.

Последняя нота сошла со струн, и она словно проснулась. Паганини незаметно вытер слезу со щеки, и я понял, что я самый счастливый человек на свете.

"Так вам это нравится?" Я спросил ее, хотя уже знал ответ.

"Я люблю это." Она повернулась ко мне лицом, поднялась на цыпочки и прижалась губами к моим. "И я люблю тебя. Большое спасибо."

«Prego , amore mio. Мой нос слегка коснулся ее носа. «Мне нужно будет слышать твои слова любви хотя бы двадцать четыре раза в день».

Она нахмурилась. «Это странно специфично. Почему так много?»

«Один раз на каждый час дня».

Она ухмыльнулась, сияя. «Это сделка. Теперь пойдем домой».

Когда я привел ее домой, она потащила меня к скалам и играла на своей новой скрипке, пока волны разбивались о береговую линию.

Это было самое счастливое чувство, которое я когда-либо чувствовал.

СОРОК ЧЕТЫРЕ

ИСЛА

я

Было здорово предложить ему свою задницу, пока мы были в музыкальном магазине, но теперь, когда наступила ночь, во мне плясали нервы.

Одетая в короткую юбку, едва прикрывающую задницу, чулки до колен и белую блузку, которую я обернула высоко вокруг талии, обнажая плоский живот, я была одета, чтобы доставить удовольствие мужу. Я заплела волосы в высокие косички и надела туфли на высоких каблуках.