Всем дамам, которые ищут загадочного пожилого парня.

Папа Маркетти здесь.

ШИПЫ СЕРИИ ОМЕРТА

Каждую книгу из серии «Шипы Омерты» можно читать отдельно, за исключением «Шипов похоти» и «Шипов любви» — истории Татьяны Николаевой.

ПРОЛОГ

ЭНРИКО

Прошлое

я

видел, как жизнь заканчивается прямо у меня на глазах.

Я видел это так много раз раньше, что можно было бы подумать, что я уже оцепенел от этого. Но сейчас это тронуло меня до глубины души. До моих костей. И там поселился страх.

Страх, что я потеряю еще одного человека, которого люблю. Сначала это была моя мать. Потом мой отец. Теперь мой брат.

Паника на мгновение заморозила меня на месте и задушила, медленно, но верно.

«Это была засада. Нас ждало двадцать человек, — крикнул дядя.

Я подбежал к машине, украшенной пулевыми отверстиями, распахнул дверь и вытащил обвалившееся тело брата. Он был такого же размера, как и я. Вот только его лицо, так похожее на мое, теперь было смертельно бледным.

Его тело растянулось на траве и быстро покраснело. Поскольку виноградники предоставили нам убежище, я разорвал рубашку брата и прислушался к ударам его сердца.

Пока я ждал признаков жизни, мир двигался медленно, но все же слишком быстро. Когда этого не произошло, я бросился делать искусственное дыхание.

Один. Два. Три. Дышать.

Один. Два. Три. Дышать.

Повторить. Чертов повтор. Столько раз, сколько потребовалось, чтобы вернуть его к жизни. Я снова нащупал пульс, и он был там, такой слабый и неустойчивый, что я почти промахнулся.

Я вздохнул с облегчением.

В ушах гудел адреналин. Моё сердце грохотало от страха.

Мануэль и еще одна тень задержались позади меня, закрывая нас из виду.

«Он не выживет». Я узнал голос Кингстона. «Этот порез на животе и пуля в груди… Не стоит пытаться его спасти. Слишком поздно."

Я покачал головой, мои руки были в крови. Скоро они промокнут в нем.

Мой брат лежал на мягкой земле, как сломанный лист. Голоса моих людей стали ближе, и Мануэль рявкнул приказы, отправив всю охрану к главным воротам поместья. Они позаботятся о том, чтобы больше никого не убили сегодня вечером.

Я схватил холодную руку брата. — Не умирай, блядь, — крикнул я. Если бы я имел право голоса, он бы остался жив. Для семьи . «Просыпайся, черт возьми!»

Его веки распахнулись. "Вы знаете, что делать." Его слова были хриплыми, каждое из них было бесполезной борьбой.

Это были его последние слова, и мое сердце облилось кровью, когда я увидел, как погас свет в его глазах. Но чертов мир продолжал вращаться. Волны продолжали биться о берег, высоко в небе кричали чайки, празднуя свою свободу.

Каким-то образом я, черт возьми, знал, что мы окажемся здесь. Его импульсивность, чувство собственного достоинства и непобедимости… они все время были его проклятием. Я просто надеялся, что это произойдет гораздо позже.

— Ты понимаешь, что он имеет в виду, не так ли, нипоте ? Мануэль обычно использовал это слово «племянник» , когда дела были плохи или когда он хотел меня рассердить. На этот раз последнее было не так. Когда его рука легла мне на плечо, мое сердце сжалось.

Я знал, что он имел в виду. Бремя стало моим, и оно превратило мое сердце в камень.

Может быть, именно в тот день я потерял себя и стал одним целым с шипами смерти.

ОДИН

ИСЛА

Подарок

я

поймал его взгляд на мне еще до начала шоу.

Темные глаза. В его угольно-черных волосах было немного серебра. Тонкий слой щетины. И призрак улыбки, которая может поставить тебя на колени.

Воздух заполнил мои легкие, когда я почувствовала его взгляд на себе, словно прохладный ветерок на моей разгоряченной коже. Обычно мужчины — по крайней мере, из моей сферы — наблюдали за мной с единственной целью. Затащить меня в постель и похвастаться этим перед своими коллегами-симфонистами. Я никогда не мог точно определить, что привлекло ко мне их взгляды. Были ли это нетрадиционные, яркие платья, которые я носила, пока играла на скрипке? Прожектор, который я получил, находясь на сцене? Или, может быть, я просто позволил себе почувствовать музыку.

Но этот парень посмотрел на меня так, будто хотел меня поглотить. Поглоти меня. Владей мной.

И я бы позволил ему.

Термин «горячий папочка» никогда не имел смысла до этого самого момента. Он был старше, но определенно не старый . Может быть, вдвое старше меня, если мне пришлось догадываться.

Я глубоко вдохнул, но кислорода не хватило, чтобы ослабить узел в груди. Его черные глаза прожигали меня, скользя по моему телу и изучая каждый мой изгиб. Понравилось ли ему то, что он увидел? Боже, я надеялся на это.

Меня пронзило возбуждение, от которого по спине пробежала дрожь. Мне следует отвернуться. Мне следует повернуться к нему спиной. Но я этого не сделал.

Вместо этого, с грохотом в сердце и волнением, пробегающим по моим венам, я послала ему воздушный поцелуй и игриво подмигнула. Какого черта? Мы живем только один раз.

— Исла, ты готова?

Голос Афины отвлек мое внимание от незнакомца. Я обернулся и обнаружил, что она смотрит на меня вместе с Фениксом.

"Готов для чего?" — спросил я в замешательстве.

«Мы договорились, что ты поиграешь до начала показа мод Рейны», — пробормотала она. «Клянусь, все сходят с ума». Я не успел ответить, потому что она продолжала разглагольствовать. «Я знаю, что у меня хорошие организаторские способности, но самое меньшее, что вы можете сделать, — это следовать указаниям».

Я прикусил внутреннюю часть щеки. Афина была помешана на контроле. Она ненавидела дезорганизацию. И нарушенный график довел ее до крайности, но для всех нас это сработало, потому что остальная часть нашей группы была в беспорядке. Ну, кроме Рейны.

«Где твоя скрипка?» — визжала она, щелкая пальцами, чтобы привлечь мое внимание.

Я опустила глаза и поняла, что это не моя рука. Потом я вспомнил. Когда мое внимание привлек красивый незнакомец, я совершенно забыла об этом.

«Давайте я возьму его», — сказал я, бросаясь туда, где оставил его.

Словно притянутый силой, мои глаза метнулись туда, где только что был мужчина, но его там уже не было. Пустая пустота оставалась там, где он когда-то стоял.

Меня охватило разочарование, которое не имело никакого смысла. Я даже не знал его. Насколько я знал, он мог быть полным придурком.

«Хорошо, я готов. Какую песню мы играем первой?» — спросил я, одновременно входя в ASL, чтобы Феникс тоже меня понял. Я узнал об этом вскоре после встречи с ней и Рейной. Мне не хотелось видеть, как ее исключают из разговора, когда Рейны не было рядом. Это было одно из лучших решений, которые я когда-либо принимал.

Когда я впервые столкнулся с Фениксом на уроке музыки, я поразился мысли о том, что кто-то играет на пианино, но не может услышать ни одной ноты. Тем не менее, она никогда не позволяла своей инвалидности сдерживать ее и многому меня научила, используя другие чувства и то, что для нее значит музыка.

И ее преданность посрамила мою. Она и ее младшая сестра Рейна были очень близки. Между ними было почти два года, и Рейна посещала дополнительные занятия в средней школе, чтобы окончить школу вместе со своей старшей сестрой. Всякий раз, когда профессор спорил о том, чтобы на уроке музыки был глухой ребенок, Рейна вмешивалась, как маленькая петарда, и спорила до тех пор, пока они не приняли Феникса, даже ценой жертвования ее собственным временем.

Так мы все оказались в одном колледже. Рейна хотела, чтобы Феникс получила все, что хотела, а именно, лучшее музыкальное образование в мире. Но никто из нас не был готов позволить Рейне отказаться от своей страсти: дизайна одежды. Итак, мы все согласились на лучшее из обоих миров.

Королевский колледж искусств и музыки. Париж, город любви.

Ведь это позволило нам остаться вместе.