— Попрошу, Виктория. Вы находитесь на нашей территории и будьте добры соблюдать наши правила, — неприкрытая угроза в ровном и спокойном голосе Ван Дера меня приятно впечатлила.

— А что насчет гибрида?

Когда блондинка в мантии влезла в разговор, я уже был зол настолько, что лучше бы она не лезла на рожон.

— Да, — добавил громила, приехавший с ней. — Верховные, в первую очередь, заинтересованы в решении вопроса, но и факт того, что гибрид до сих пор жив вопреки решению клана, вызывает некоторое недовольство.

Я хотел было что-то сказать, но по пентхаусу разнесся низкий утробный рык. Стефани встала на ноги и, натянув цепи, подалась вперед, чтобы приблизиться к присутствующим. Она с вызовом смотрела на громилу.

— Хочешь еще раз попробовать прикончить меня? — с издевательским смешком в голосе проговорила она. В этот момент мое животное чутье подсказало, что быть беде. — Ну так попробуй.

Ко всеобщей беде, вампир поддался на провокацию, и подобие боя, завязавшееся в неожиданно тесном из-за всех присутствующих пентхаусе, стало причиной его практически мгновенной смерти. Стеф молниеносно ударила меня ногой в бок, отбрасывая в сторону, и перехватила вампира прямо в воздухе. С ужасающей грацией она накинула цепь ему на шею и, оттолкнувшись обеими ногами от колонны, резко дернула на себя. Влажный хруст — и вот уже оторванная голова катится к ногам блондинки, хватая свои последние попытки сделать вдох под звуки крошащегося бетона.

Практически вырванная с корнем колонна рухнула, подняв столько пыли, что даже вампиры не сразу смогли осознать произошедшее. Некоторые бросились в атаку, видимо, надеясь застать ее врасплох, но я знал, что каждый приблизившийся будет мгновенно и безоговорочно убит. Демон Стефани снова на свободе. Каллеб и Эштон было собрались последовать примеру нападавших, но их остановил, стоящий в стороне и практически не участвующий в обсуждениях Дерек. Покинуть пентхаус можно было только на лифте, и я был уверен, что это не тот вариант, который выберет Стеф. В суматохе я пытался отыскать ее, зная, что сейчас это не она и, скорее всего, ничем хорошим это не закончится, но и не мог просто стоять и смотреть на происходящее. В условиях ограниченного пространства и численного превосходства вампиры вполне смогут загнать ее в угол.

На этой мысли я услышал звон выбитого стекла. В пентхаус ворвался ночной воздух, унося пыль через брешь в панорамном окне. Это вылетел обломок колонны, мгновенно скрывшийся из виду под собственной тяжестью. Через несколько секунд донесся глухой удар и рев сигнализаций. «Одно хорошо, — подумалось мне. — Благодаря комендантскому часу, скорее всего, никто не пострадал».

Я заметил, как в яростной драке со Стефани сцепилась девчонка из Верховных. Очередное доказательство тому, что никогда нельзя судить врага по внешности. Две миниатюрные и хрупкие с виду девушки в неистовстве пытались убить друг друга. Выудив мгновение, Стеф отбросила противницу на другого вампира и бросилась из разбитого окна.

— Черт, нет! — заорал я, подбежав к бреши, и посмотрел вниз.

Но никого не увидел. Куда она делась, черт бы ее побрал?!

Бросившись в объятия свободного полета, я чувствовала себя так, словно была рождена ради этого момента. Что-то внутри отчаянно требовало вернуться под землю. Они ждут меня. Они нуждаются во мне.

Затуманенный разум привел к своей «стае». Они словно дети. Без меня и моих братьев и сестер они, гонимые голодом и неудержимым гневом, обречены слепо скитаться. Прямо как я, не имеющие цели, они искали пристанища в темных тоннелях заброшенной подземки.

Но что-то еще неприятно елозило внутри. Какое-то подавленное воспоминание дрейфовало на краю сознания, назойливо требуя внимания к себе.

Я рычала в ответ на щемящую тоску в груди, злясь на то, что не могу вспомнить, что или кто так манит меня на поверхность. К режущему глаза солнечному свету. Прочь от этой тьмы и ненависти к бессмертным.

Он звал меня из темноты. Отец. Фигура, пахнущая уверенностью альфы, стояла, скрытая сумраком, и ждала, пока я приду. Он заправил прядь волос мне за ухо и едва слышно даже для звенящей тишины вокруг прошептал:

— Помни о нашей цели, дитя.

Его голос успокаивал и дарил чувство защищенности. Там, наверху, я всегда в опасности. Они все ненавидят меня просто за то, что я существую. Лишь здесь я могу чувствовать себя дома.

Но что-то внутри продолжало неудержимо сопротивляться.

Поддавшись сознанию альфы, я повела стаю на охоту.

Единым разумом дети подземелья потоком хлынули на улицы залитого светом фонарей города. Угодья обнищали. Крови, так необходимой для жизни стаи, стало нестерпимо мало. Отец поддерживал меня. Его голос в голове раз за разом повторял, что мы как никогда близки к цели. Нужно лишь насытиться для того, чтобы наполнить наши тела силами для грядущей битвы.

Я была настолько голодна, что хотела лишь одного: почувствовать горячую пульсацию живой крови на своих губах. Их жажда стала моей, и она была настолько сильна, что я слишком поздно учуяла приближение врага.

Я рванула резко в сторону, увернувшись от атаки бессмертного, так глупо и слепо надеявшегося выжить на территории, которая теперь принадлежит нам.

Женский силуэт метался из стороны в сторону, разнося вокруг запах адреналина и создания, предавшего сумрак. Отец сказал, что они пытаются защитить их от нас.

Ненависть всколыхнулась во мне неудержимым цунами, застелила глаза красной пеленой, отнимающей последние крупицы сознания.

И вдруг — боль. Пронзающая тело волнами пульсирующих судорог. От собственного крика закладывало уши. В момент, когда ясность ума покинула меня окончательно, я успела лишь ухватиться за отголосок невероятно знакомого запаха, дрейфующего на краю памяти.

***

Тьму разрезали обрывки воспоминаний. Молодой мужчина склонился над моим бездыханным телом под протяжный звон электронных приборов вокруг. Последний болезненный вздох — и холод поглотил меня без остатка. Страх. Отчаяние. Тьма. В ней словно сквозь что-то вязкое пробиваются отголоски знакомых голосов и запахов. Прорываясь сквозь липкое забвение, цепляясь за эти воспоминания, я пытаюсь вырваться на поверхность. Лес. Несколько хищников гонят стадо оленей через гущу деревьев в засаду. Маленькие, горячие ладошки касаются моего лица, собирая пряди волос. Я хочу ее защитить. Вкус крови бессмертного на губах. Снова тьма. Мое тело отзывается на прикосновения кого-то, кто пахнет лесом. Такой родной, до боли необходимый… Кто это?

— Стеф?!

Мое собственное имя отдается болезненным эхом где-то там, на поверхности.

— Стефани!

Я знаю тебя. Этот голос. Только он может помочь мне выбраться. Я слышу!

Выхватив жадный глоток воздуха, я вырываюсь в реальность. Взгляд затуманен, и я не вижу, где нахожусь и кто рядом со мной.

— Стеф, слава богу! Я здесь, смотри на меня! Все хорошо! Я здесь, — с эхом наперебой врывается в мое сознание знакомый голос.

— Шон…

Мой собственный слабый и хриплый голос звучит словно из колодца.

— Да, это я. Все хорошо. Теперь все будет хорошо.

Я пытаюсь сконцентрировать зрение, но что-то больно режет глаза.

— Выключи свет, — говорит он, но не мне.

Здесь есть кто-то еще.

— Стефани, ты слышишь меня?

Этот голос я тоже знаю. Мягкий, как вязаный свитер.

— Виктор…

— Все хорошо. Ты в безопасности.

Я чувствовала, как горячие руки прижимают меня к широкой груди.

— Твое сердце… Бьется слишком громко. — прохрипела я. — Так я оглохну из-за тебя, Фолл.

Грудь волка содрогнулась нервным смешком.

Зрение возвращалось раздражающе медленно, но я уже вполне могла различить очертания дома, в котором вынужденно провела несколько дней, прячась от собственной сущности. Особняк Виктора, спрятанный в гуще хвойного леса.

Я медленно села. Грудь пронзила острая точечная боль, словно туда воткнули несколько ножей, но ран я там не обнаружила, только лишь красноватые подтеки от почти заживших то ли синяков, то ли ожогов.