Я снова остановилась, перебирая в памяти дни в горах с кристально чистым ледяным воздухом. Среди ручейков, вылизывающих камешки до гладкости жемчужных бусин. Среди шелеста необычных деревьев. Среди витающего в воздухе умиротворения, бликующего в солнечных лучах. Мысли о том, что и там я не смогла найти постоянного пристанища, обвилась вокруг моей шеи тугим узлом. Родина садов для медитаций и легенд о том, как гармония с собой и своей душой приводила героев к великим победам, не смогла привести меня к гармонии с моим демоном. Да и стоило ли его вообще воспринимать, как нечто обособленное? Ведь он — это я. То, чем я стала. Оборотни и вампиры схлестнулись в беспощадной схватке в моей крови на остатках того человеческого, что дал мне отец. И их война рвется наружу, захлестывая все новые и новые души смертных в эту бесконечную бойню. В Японии демон исхудал и озлобился, и с каждым днем сдерживать его становилось все сложнее. Я распрощалась с Мэй и вернулась в Токио, где пришлось покормиться, чтобы сохранить контроль над собой. Как бы ни было от этого паршиво, но Верховные оказались правы. Гибриды — вечные рабы своей жажды и неконтролируемой агрессии. И против фактов не попрешь, как бы ни хотелось.

— Чего замолчала-то?

Голос Шона выдернул меня за шкирку из моих раздумий.

— Дальше ты все знаешь. Я вернулась в Штаты, ведь сколько бы я ни убегала, Земля-то круглая. Я бы вернулась к начальной точке рано или поздно.

— Надеюсь, ты не планируешь сделать еще один круг вокруг планеты, чтобы убедиться в этом окончательно?

— Не думаю, что есть необходимость. Мне придется просто принять себя или покончить с собой, — хохотнула я.

— Идиотина.

— Эй, следи за словами. Я могу надрать тебе зад, если не лучше, то точно не хуже, чем два года назад.

— А зубы-то молочные поменялись уже?

— Гаденыш.

— И тебе это нравится.

Я перелезла через стол и уселась на его коленях, обвив шею руками.

— Допустим, что да.

Я прильнула к его губам. Сначала мягко, словно спрашивая разрешения, а потом так же горячо и жадно, как отвечал Шон. Он подхватил меня на руки и отнес обратно в кровать.

Этот номер еще не один час был свидетелем того, как мы изголодались по прикосновениям друг друга. Горничным придется знатно постараться, чтобы замести следы нашей встречи.

***

Я снова проснулась среди ночи. Воющие, молящие о пощаде и вырывающиеся тела в объятиях смерти, посредником которой я стала, будут сниться мне до конца жизни. Смахнув с лица прилипшие пряди, я посмотрела на мирно спящего рядом оборотня. На часах без десяти четыре утра. Ложиться смысла не было и я решила пойти и купить что-нибудь из еды в круглосуточном магазине в двух кварталах от отеля.

Маркус Морель — пузатый мексиканец с дурацкими черными усиками, вечно воняющими остатками кетчупа и горчицы — был один из немногих, кому хватало смелости не закрываться на комендантский час. Власти города, видно, дали добро, так как патрульная машина еще ни разу не остановилась у входа в открытый магазин. Я набрала продуктов и уже стояла на кассе, когда почувствовала смутно знакомый запах. Я пыталась притянуть за хвост дрейфующее на краю сознания воспоминание, но не смогла. Дурацкое прескевю дразнило мои рецепторы, как назойливое перо, щекочущее кончик носа.

Я вышла на пустынную улицу, пытаясь определить источник этого запаха, но он ускользал от меня, как отголосок сна ранним утром. Пока я водила носом, пытаясь его поймать, в переулке кто-то что-то разбил. Инстинкты подняли тревогу. Будь это бездомный, случайно разбивший свои драгоценные бутылки, то из переулка послышался бы шквал отборных ругательств с каким-нибудь неместным сленгом. Но нет. Звон стекла стих, и снова повисла тишина. Лишь звук далекой полицейской сирены нарушал это тревожное безмолвие за углом. Я медленно поставила пакет с продуктами на землю и аккуратно подошла к стене здания, заглянув за угол.

Что-то копошилось возле мусорного бака спиной ко мне. Что-то смутно напоминающее человека. В мгновение, когда он повернул ко мне лишенный всякого разума взгляд, я услышала щелчок за спиной. Не успела повернуться, как меня ударило сотнями электрических разрядов, вонзающихся под кожу, как раскаленные спицы. Мерцающее напряжение не давало сосредоточить взгляд на стрелявшем. Я взвыла от болезненных судорог в мышцах. Ничто не могло помочь сконцентрироваться. Была лишь боль, рвущаяся с криком от нескончаемых цикличных ударов электричества. Силы быстро иссякли и сознание погасло, так и не вырвав ничего из окружающей картины.

Когда я проснулся, Стеф не оказалось рядом. Запах еще свежий: ушла меньше часа назад. Телефон на столе. Куртка висит на стуле. Она явно недалеко ушла. Я быстро принял душ. Оделся. Ее все не было.

С тем, как слабел ее запах в номере, крепчала моя уверенность в том, что стоит начать волноваться. Не могла же она снова сбежать?

— Да брось. Если бы Стеф решила тебя кинуть, то уж телефон и шмотки взяла бы с собой точно! — размышлял я вслух. — Или нет?

А что, если...? Твою мать!

Нужно было идти за ней, пока след окончательно не растворился в воздухе. Я вылетел из номера, не взяв с собой ничего. Запах шампуня Стефани повел меня в какие-то дебри. На улице ни души. Что-что, а страх перед неведомо чем — отличный рычаг давления на массы. След привел к маленькому круглосуточному магазину. У дверей валялся пакет продуктов. Вокруг висел тяжелый запах паленой плоти вперемешку с запахом Стеф и… крови. Я вошел в магазин. Колокольчик тревожно звякнул над головой, но никакой реакции не последовало.

— Нехорошо… — прошептал я в пустоту помещения и сделал несколько шагов вглубь зала.

Магазин был разгромлен, но это не было похоже на то, что постарались грабители. Запах крови был густым и свежим. Сделав еще два шага, я заглянул за стойку продавца. На полу лежала истерзанная туша какого-то мексиканского чувака. За стеллажом с чипсами, который находился чуть поодаль, лежало еще одно тело. А в конце зала — еще одно.

— О-о-о, черт, Стеф! — выругался я, после чего в джинсах, требуя внимания, настойчиво зазвонил телефон. — Алло?

— Шон! Срочно приезжай!

***

Стоило переступить через порог, мне на шею бросилась заплаканная Нэнси.

— Что случилось, кроха?

Сестренка сбивалась, всхлипывала, из-за чего так и не смогла толком выговорить ни слова. С ней на руках я прошел в гостиную, где на диване полулежа сидела Алиссия. Она выглядела так, словно ее пожевал и выплюнул здоровенный аллигатор. Изодранная в шматки одежда была пропитана кровью и прилипла к коже, сплошь и рядом покрытой ранами и ссадинами. Мама сидела над ней с мокрым полотенцем в руках и аптечкой на коленях, неумело обрабатывая раны. Я аккуратно опустил Нэнси на пол. Она спешно ретировалась к матери.

— Что произошло?

Элис кряхтела и охала, но все же села ровно и посмотрела на меня.

— Мы с Шенон следили за районом вблизи нашего магазина, — слова явно давались ей с очень большими усилиями

Я до скрипа сжал челюсти, когда понял, что мне вообще не нравятся предположения, заполонившие голову.

— Где Шенон?

Элис слегка закашлялась. Девушка стерла пальцем кровавую слюну с уголка губы, после чего прохрипела:

— Они забрали ее.

— Кто забрал?

— Эти выкидыши канализации, будь они неладны. Налетели из ниоткуда, как саранча! Мне удалось вырваться, а Шенон… Они утащили ее под землю.

— Где это случилось?

— Рядом с «Мясными изделиями от Дона».

Я было дернулся в сторону двери, но Дерек меня одернул:

— Даже не смей думать, что пойдешь туда один. Помоги Элис. Я позвоню Марису и Эштону, пусть пришлют пару своих, пойдем вместе.

Я сжал кулаки так, что, казалось, кожа заскрипела от напряжения, но в итоге согласился. Забрав у матери аптечку, я опустился рядом с Алиссией и принялся обрабатывать ее раны. Пришлось наложить швы в нескольких местах. Предплечье сломано. Есть признаки внутреннего кровотечения, но в больницу волчица ни в какую не соглашалась ехать. Человек бы не пережил такие травмы, но Элис выкарабкается. Когда я закончил, Эмма помогла девушке подняться наверх, чтобы переодеться и отдохнуть до приезда Кита, ее мужа.