Но ее было уже не остановить. Преодолев метров шесть, она влетела в окно соседнего дома.

***

— Довыпендривалась? — спросил я, едва сдерживая смех.

Стефани лишь улыбнулась с глупым выражением лица, демонстрируя окровавленные зубы.

***

Опираясь на косяк, я наблюдал, как Нэнси старательно причесывает черную гриву. Стефани терпеливо морщится, стирая салфеткой «макияж» из акварельных красок.

***

— Ах ты, ворюга! — кричала она, взбираясь мне на спину. Это не было намеренно. Сделав пару шагов в сторону, я услышал глухой удар над головой, а через секунду — еще один за спиной. Стеф приложилась головой о дверной косяк и рухнула с моей шеи, как мешок. Минут двадцать мы провели на полу, хохоча до колик.

***

Я засмеялся в пустоту, проглотив ком в горле.

***

«Хитрая паршивка, — все, что я успел подумать перед тем, как вода с глухим хлопком захлопнулась над нами. — Ага, сбежишь ты. Как же». Я притянул ее за ногу, когда она, оттолкнувшись от меня, попыталась дать деру.

Как загнанная мышка, мокрая и беззащитная, она прижалась спиной к скале и смотрела на меня снизу вверх. Кто бы мог подумать, что эта бестия может выглядеть такой хрупкой и желанной… Нахлынувший порыв поцеловать ее завладел мною раньше, чем я успел его осознать. Прохладные губы отвечали на поцелуи сдержанно и несмело, что полностью противоречило привычному амплуа их хозяйки.

***

Тонкие, но на удивление сильные ноги обвили мою шею и, сместив центр тяжести, опрокинули на спину. Тень прижала меня к полу, и лишь тогда я почувствовал запах упавших, черных прядей.

***

Она спала на моем плече, разложив по всей постели свою гриву. Ровное, едва уловимое ухом дыхание щекотало кожу и дарило ощущение того, что все так, как должно быть. Она что-то промямлила во сне и крепче прижалась ко мне. Я вдохнул ее запах, уверенный в своем выборе.

***

Воспоминания вспыхивали и гасли одно за другим, вонзаясь в меня как саморезы.

Ее образ до сих пор был настолько свеж в моей памяти, что казалось, что я до сих пор чувствую запах ее волос. Сейчас она подкрадется сзади, отвесив едкую шуточку, а я притяну ее к себе и не отпущу никуда.

Но чем дольше я сидел, тем тише ее голос становился. Тем бледнее и прозрачнее выглядел ее силуэт в воде, когда она впервые столкнулась со своей природой. Вот она обернулась и, сверкнув желтыми глазами, окончательно растворилась в лунном свете, разбрызганном по водной глади. Я набрал полные легкие воздуха и шумно выпустил его, словно пытался выдохнуть из себя эту тяжесть в груди.

— До встречи на той стороне, Стеф, — произнес я в пустоту ночного леса и, поднявшись, поплелся в сторону дома. В неизвестную и навсегда пустую новую жизнь.

Больнее всего было смотреть на то, как он страдает по мне, и не иметь возможности коснуться. Сердце, которое уже не билось, рвалось на части от тоски. В глазах не было слез, хотя плакать хотелось, как никогда в жизни. Я сидела рядом с ним на берегу реки, слушая собственный голос в его наушниках. Наблюдая, как океан его глаз померк, бесстрастно смотря на брызги лунного света на водной глади. Он слегка рассмеялся в пустоту, и я увидела, как его эмоции, похожие на копоть, слегка окрасились цветами каких-то теплых воспоминаний.

Он посидел так еще немного и, поднявшись, в тишине вдруг произнес, глядя как будто прямо на меня:

— До встречи на той стороне, Стеф.

— Надеюсь, не слишком скоро, — ответила я, зная, что он все равно не услышит.

Когда шаги Шона стихли в гуще спящего леса, я продолжала смотреть туда, где скрылся его силуэт.

Широкая ладонь мягко легла мне на плечо. Я обернулась, прекрасно зная, что он все это время был поблизости.

— Пора, — коротко, но мягко, с поддержкой, так необходимой мне сейчас, сказал Макс.

Я кивнула, слегка улыбнувшись, и бросила последний взгляд в сторону леса. Макс терпеливо ждал, протянув руку и слегка взъерошив черные крылья за спиной.

— Надеюсь, не слишком скоро, — еще раз повторила я в пустоту.