— Думаешь, я боюсь выродков вроде тебя?

— Как минимум, стоило бы.

Незнакомец сделал резкий выпад. Я была не готова к атаке с такой скоростью, но рефлексы, благо, были отточены на «ура». Едва задев мою куртку, парень пронесся мимо. Вывернувшись из-под проносящейся на уровне моей головы руки, я нанесла еще один удар. На этот раз по спине. Он упал на одно колено, выматерился от боли, но снова встал и развернулся ко мне, проговорив низким, похожим на звериный рык, голосом, от которого по спине пронеслась волна неприятных мурашек.

— Я тебя недооценил, малышка. Кажется, это будет занятно.

Все нутро закипело от адреналина. Вспотевшие руки до онемения сжимали арматуру. Я прекрасно понимала, что попала в серьезные неприятности, но деваться уже было некуда, ведь он отрезал меня от выхода из переулка. С улыбкой маньяка, незнакомец ринулся ко мне, нанося удары один за одним; большинство удавалось блокировать, но его скорость не давала мне возможности на контратаку и вскоре, запыхавшись, я пропустила удар, который пришелся в ребра. Под хруст костей из горла вырвался истошный вопль, и я упала на землю, обнимая себя в попытке приглушить боль. Парень подошел ко мне и поднял над землей за ворот футболки. От боли по лицу текли неудержимые слезы. Он с силой ударил меня об стену, от чего боль разлилась волной по телу, затуманив глаза. Парень приблизился и со свистом втянул запах моих волос.

— Честно, даже жаль тебя убивать. Бойкая. Но ты отвлекла меня от ужина, а я этого ох как не люблю.

Его голос стал тягучим, словно карамель: усыплял, звучал будто из-под воды.

— Не бойся. Больно не будет.

Я почувствовала его губы на своей шее, после чего резкую боль, стихшую через мгновение. Затуманенное сознание не давало сосредоточиться. Я чувствовала, что силы стремительно меня покидают. Резко стало холодно. Арматура выпала из ослабшей руки, звякнув об асфальт где-то под ногами, после чего переулок застелила темнота.

Все горело. Тело будто выжигало изнутри. Хотелось выбраться из огня, но я не могла пошевелиться. Где-то снаружи были слышны душераздирающие крики. Кажется, кто-то еще не мог выбраться из пожара. Темнота.

Холодно. Темно. Темно настолько, что я не смогла сразу понять, открыты или закрыты мои глаза. Вокруг царила такая звенящая тишина, что в ушах было слышно, как циркулирует кровь. Попытавшись встать и осмотреться, я ударилась головой о что-то твердое и холодное. Паника накатила раньше, чем мозг успел осознать ситуацию. Я начала истерично изучать темноту руками.

— Не-е-ет, нет! Нет!

Я находилась в каком-то ящике. Со всех сторон натыкалась на холод металлических стенок. Непрошеная паника уже не поддавалась контролю, и я начала просто истерично биться из угла в угол. Стенка, у которой были мои ноги, отозвалась глухим эхом большого пространства за ней. Я принялась молотить в нее ногами, прикладывая все силы, пока боль ввинчивалась в кости. Еще один сильный удар, и металлическая дверца слетела, звонко ударившись о внешнюю стенку. Я выползла из ящика, щурясь от резкого искусственного света. Едкий химический запах ударил в ноздри. Я осмотрелась, попутно оборачивая свое голое тело в ткань простыни, которая была со мной в ящике, и тут сердце провалилось в желудок.

— Твою мать…

Я была в морге. В горле застрял ком. Просторное помещение вдоль стены было заполнено закрытыми металлическими секциями, словно зловещими сотами. По центру находился стол для вскрытий, прикрытый простыней, которая выдавала очертания лежащего под ней тела. Мне стало дурно. Если я срочно отсюда не выберусь, меня точно стошнит. Я подошла к двери и прислушалась. Кажется, никого. Потянув холодную ручку вниз, я приоткрыла дверь и выглянула в щель. Белый коридор казался пустым. Я прошмыгнула за дверь и, сосредоточившись на слухе, принялась осматривать соседние помещения в поисках какой-нибудь одежды. В простыни мне точно не удалось бы выбраться отсюда незамеченной. Я шерудила по подсобкам пока не нашла чью-то медицинскую форму. Наверняка, я выглядела чертовски нелепо в подвернутых шесть раз штанах, но ничего другого не нашлось. Кое-как одевшись, я бросилась бегом к лестнице, но в дверях столкнулась с каким-то парнем. Он был удивлен не меньше моего, смерив меня изучающим взглядом, задержав его на моих босых ногах. На груди висел бейдж, на котором было указано: «Шон Фолл. Интерн хирургического отделения». Вернувшись к моему лицу, глаза парня расширились, лицо исказила гримаса ошарашенного узнавания.

— Ты же… Как?!

Решив, что это знакомство ничем хорошим для меня не кончится, я толкнула его плечом и бросилась вверх по лестнице.

— Постой! — послышалось снизу, но я и не думала останавливаться.

Пробежав два пролета, я с силой толкнула дверь и, кажется, сбила кого-то с ног. Бросив беглый взгляд на висящие под потолком указатели, я побежала в сторону регистратуры скорой помощи. Обычно там находится небольшое фойе, к которому неотложка привозит пострадавших в авариях и все в таком духе. За спиной послышался голос парня с лестницы:

— Да стой же ты!

На его крик обернулись двое охранников. Один схватил меня на лету прямо у двери. Я не успела обдумать это действие, чисто инстинктивно сменила центр тяжести и бросила его через плечо. Мужчина, превосходящий меня и в росте и комплекции, с болезненным возгласом распластался на полу, держась за предплечье. Я выбежала на улицу и бросилась в темноту деревьев. Бежала, пока не стало больно дышать. Холодный ночной воздух наполнял мои легкие, царапая изнутри и принуждая хрипеть. Я уселась на ближайшую скамейку, чтобы немного отдышаться, поджав под себя окоченевшие ноги, и принялась растирать стесанные об асфальт ступни, чтобы согреться. Вдруг за спиной хрустнула ветка. Я чуть было не сорвалась в бегство, но, обернувшись, лишь отступила немного назад с готовностью защищаться.

— Оу, тише. Я тебе не враг.

Мужчина лет шестидесяти, по виду явно бездомный, стоял, вскинув руки вверх, показывая, что не желает мне вреда, но взбалмошный инстинкт самосохранения сейчас не был готов поверить кому-либо на слово.

— У меня есть горячий чай, хочешь? — спросил он, оглядев меня с ног до головы.

Я медленно выпрямилась, но, не теряя бдительности, протянула руку, принимая небольшой термос из рук бездомного. Он достал из кармана помятый пластиковый стаканчик и протянул мне.

— Сядь, попей спокойно, я тебя не трону.

Я села на скамейку, снова спрятав ноги под себя, чтобы хоть немного согреться, и обняла обеими ладонями стаканчик с дрянным, судя по запаху, чаем. Адреналиновый ураган поутих, и меня начало не по-детски трясти.

— Не буду спрашивать, почему ты ночью одна на улице в больничной одежде.

Я молча повернулась к бездомному, ожидая какого-то «но».

— И дать тебе из одежды мне нечего. Могу только предложить пойти к лагерю. Это недалеко. Там можно согреться у огня. Утром пойдешь, куда тебе надо.

Я молча кивнула, и мы двинулись через парк в сторону от прогулочной зоны. В тиши меж деревьев находился «кемпинг» под открытым небом. Человек семь расположились вокруг горящей старой бочки, еще несколько лежали прямо на земле.

Какой-то мужчина в потасканной куртке увидел нас и подал голос:

— Ты что, украл ребенка из больницы?

Остальные обернулись и стали пристально рассматривать меня, что не на шутку раздражало и настораживало. Вот уж чего не хватало в моей жизни — это оказаться среди бомжей.

— Заткнись, Декстер. Девчонка сбежала. Согреется и уйдет к утру.

— Да ладно, не кипятись. Я же пошутил.

Сидящие у огня заерзали, освобождая нам место. Я опустилась на землю рядом с девушкой лет двадцати пяти. Она смерила меня равнодушным взглядом и отвернулась к огню. На лице у нее явно прослеживались следы пристрастия к наркотикам, что подтверждали синяки на сгибах локтей. Поймав мой взгляд, она зло спросила:

— Какие-то проблемы?

Я просто молча отвернулась. Конфликты мне здесь ни к чему.