Отряхнувшись и смачно выматерившись, Каллеб поднял с земли фонарь и посветил вокруг, оценивая обстановку. Я тем временем трансформировался обратно. Неистовое нечто билось в четырех парах рук, не жалея последних сил.

Вампир, взявший на себя первую атаку, лежал в неестественной позе на рельсах. Не целиком. Остальных изрядно покоцала эта неведомая хрень. Кто это вообще?

Я достал свой фонарь и направил луч на мельтешащее мелкое туловище.

— Твою… мать…

Из-под прилипших ко лбу черных волос на меня уставились горящие желтым глаза.

Двумя неделями ранее

Голова гудела так, что хотелось приложиться с разбега обо что-нибудь твердое. В идеале еще и холодное. Я не без труда приоткрыла глаза. Яркий, режущий свет был неприятен до исступления. Тихо выругавшись себе под нос, я попыталась подняться.

Черт! Где я?

Затуманенное сознание вдруг вспыхнуло словно петарда, и я вскочила на ноги.

— Да что не так с моей жизнью?! Что на этот раз?! — прокричала я, метаясь по какому-то ящику с одной прозрачной стенкой.

Он был размером с тюремную камеру. Дрянной матрас на полу и шаг от него до стенки. Я прислушалась. Где-то совсем рядом кто-то копошился. Я прислонилась к стеклу, чтобы попытаться увидеть соседнюю камеру, но ничего не вышло. В таких же камерах напротив носились эти гады из подземелья и, мерзко облизываясь, глазели на меня. Помещение, вдоль которого расположился ряд этих камер, было холодным и походило на какую-то лабораторию. Невольно вспомнился момент моего пробуждения в морге. Кажется, это был страшный сон. Далекий и нереалистичный. По центру стоял стол с компьютером и какая-то неведомая аппаратура вокруг. Внутри все сжалось от вязкого ощущения, что все очень и очень плохо. Я с нажимом провела ногтем по холодной поверхности стекла, пытаясь прочувствовать его прочность. Раздался мерзкий скрежет, от которого сводит зубы, но не осталось и царапины, хотя я приложила такие усилия, которых достаточно, чтобы вспороть шкуру медведю.

— Черт! — рявкнула я и глухо стукнула кулаком по поверхности.

И тут меня понесло. Я пыталась выбить стекло, нанося удары и руками, и ногами, и плечами, и чем только получалось, но это было больше похоже на то, что я пытаюсь об него убиться.

Через полчаса я сползла по стене, шипя от боли. Болело абсолютно все. Я с досадой выругалась в пустоту, когда поняла, как много сил потратила впустую.

Сколько я уже здесь? Шон, наверное, решил, что я его кинула. Тем лучше. Надеюсь, он взбесился и послал меня куда подальше. Так я буду уверена, что он не станет меня искать. Хотя кого я обманываю? Это же Шон. Лишь бы только он не напоролся на того, кто заведует этим живым уголком. То, насколько мне его безопасность была важнее, чем моя, неожиданно рассмешило. Мое положение на тот момент наверняка было чуть более паршивое, чем его.

Вдруг из вентиляционной решетки потянуло каким-то странным запахом. До омерзения знакомым. Это его я чувствовала у магазина. Горло начало сухо жечь, голова закружилась. В приступе паники я начала биться в стекло, как умалишенная, тратила последние силы, задыхаясь и кашляя. Сознание стремительно таяло и, держась за горло, я рухнула на пол, как марионетка, которой обрезали нити.

***

До чего мерзкий привкус во рту! И снова этот режущий свет… Я хотела прикрыть глаза рукой, но не смогла. Широко распахнув их, я поняла, что привязана к холодному металлическому столу. Голова все еще была чугунной и заваливалась, словно шее не хватало сил ее держать. Все плывет. Рядом кто-то стоит спиной ко мне. Гремят металлические инструменты. Слух обострен настолько, что их бренчание буквально ввинчивается в перепонки.

— Действие газа скоро пройдет, не переживай.

Хрипловатый низкий голос не вписывался в обстановку. Режущий свет, холодный стол, стеклянный бокс, гудение люминесцентной лампы прямо надо мной… Во всем этом человеческий голос звучал как-то неестественно. Здесь должен был быть инопланетянин с огромными, как блюдца, черными глазами. Кажется, от этого газа не только теряют сознание, но и смотрят мультфильмы по собственным сценариям.

Мужчина лет пятидесяти повернулся ко мне лицом со здоровенным шприцем в руках.

— Нет… — прохрипела я не своим голосом, предпринимая слабые попытки сопротивляться.

— Не бойся. Ничего страшного я с тобой не делаю. Пока что. Мне просто нужна твоя кровь.

— Кто ты?

— Поверь, для тебя это не имеет никакого значения, — с улыбкой проговорил незнакомец, вонзая толстенную иглу мне в вену. Шприц быстро наполнялся темной кровью.

— Ну как же, — поморщилась я и продолжила: — Хочу знать имя того, кого я убью, как только освобожу руки.

— А у тебя бурный нрав, Стефани. Прямо как у твоей матери.

Эти слова, как пощечина, мгновенно привели меня в чувства. Пелена действия газа мгновенно спала с глаз, дав практически стопроцентную ясность ума.

— Что ты сказал?

— О, прости. Забыл, что ты ее не помнишь. Ванесса была прекрасным примером острого ума и языка. Если бы она дожила до сегодняшнего дня, то наверняка гордилась бы тобой.

Последнюю фразу он произнес с нескрываемой издевкой в голосе. Я пристально всматривалась в лицо мужчины, смерти которого возжелала настолько сильно, что, казалось, вот-вот лопнут вены, потому что в этот момент по ним текла не кровь, а чистая ненависть.

— Не знаю, кто ты, но ты подавишься этими словами, клянусь тебе. Будешь давиться ими, пока из дырки в горле будет хлестать кровь. Я не притронусь к ней, потому что не питаюсь помоями, но поверь…

Мужчина наотмашь ударил меня по лицу, сбив конец фразы с моих губ. Я издевательски засмеялась:

— Не так уж плохо для старика.

Он склонился надо мной, заглядывая в глаза.

— Ты могла бы понять меня, Стефани, если бы была человеком. Может, не поддержала бы моих методов, но точно бы поняла, — он чуть помедлил, словно искал что-то в моем взгляде. — Но ты решила быть монстром. Поэтому и отношение к тебе будет соответствующее.

Воспользовавшись моментом, когда он так глупо подставился, я надавила на него гипнозом.

— Отпусти меня, сейчас же.

Он лишь улыбнулся краешком рта и отстранился, словно вспомнил, что отвлекся от чего-то очень важного. Взяв шприц с моей кровью, он отошел к электронному микроскопу, стоящему в паре метров. Я ошалело уставилась ему в спину.

— Можешь не пытаться. Все эти фокусы на меня не действуют.

— Как?

— У всех есть свои секреты, не так ли?

Я слегка приподнялась, пытаясь оглядеться. Боксы, наподобие моего, тянулись вдоль стен по периметру помещения. И большинство из них не были пусты. В некоторых из них на полу неподвижно лежали тела людей, а в некоторых круги по своим миниатюрным тюрьмам наворачивали твари из канализации. А чуть позади стоял еще один стол с прикованным к нему вампиром, находившемся в беспамятстве.

— Что за чертовщина…

— Это? Это будущее, — ответил мне псих, не отрываясь от монитора.

Что ты делаешь с моей кровью, ублюдок? Я постоянно пыталась ослабить путы на руках, но все тщетно. И порвать их я не смогу. Так же, как не смогла разбить стекло. Мужик явно хорошо знает, с кем имеет дело, поэтому обезопасил себя.

— Если в твоем понимании будущее — это кучка уродцев среди трупов в коробках, то я тебе сочувствую. Это твои питомцы? Ты потерял парочку в канализации. Я их немного постригла, если ты не против.

Заговаривая зубы, я попутно пыталась ослабить давление на руки. Получалось не очень, но черта с два я оставлю идею вырваться.

Мужчина тяжело вздохнул и встал ко мне в полоборота.

— Ты утомительно болтлива, Стефани.

— Ой, да ладно, это ты с Фоллом не знаком.

— С Шоном Фоллом? Весьма нетипичный персонаж.

Внутри меня все поежилось.

— Очень странно видеть монстра в докторском халате. Оборотень во всех проявлениях.

— Для ублюдка, у которого трупы в боксах, ты слишком часто используешь слово «монстр». Это утомляет.